Потерянный мир - Константин Лебедев

и сейчас помогал Кэру сдерживать безумные рывки соплеменника. Отступница задрала рубаху Уве, и лейтенант увидел ужасный шрам, идущий по всему торсу. Даже не будучи врачом, Итану несложно было понять, что после подобного ранения отступник совершенно точно не должен был выжить.

Шрам был в плохом состоянии. По его контуру образовались отвратительные струпья. Минна положила ладонь прямо на тело, активируя силу, заточенную в спрятанных кристаллах ее пуговиц. Яркий свет заставил Кэра зажмуриться, а когда он вновь открыл глаза, шрам Уве выглядел так, словно зажил много лет назад. Сам отступник перестал биться в конвульсиях. Его дыхание выровнялось, и он уснул мирным сном.

— Что с ним? — спросил недоумевающий Итан, который не на шутку распереживался за отступника.

— Давным-давно Уве защитил меня, заплатив свою цену. Он получил серьезное ранение, и мне пришлось прибегнуть к силе кристаллов, чтобы спасти его.

— Его шрам. После подобного не выживают, — уверенно сказал Кэр.

— Я должна была спасти его, и мне было абсолютно неважно, на что ради этого придется пойти, — в голосе Минны звучала неготовность ставить под сомнение принятое когда-то давно решение.

— Как часто с ним происходит подобное? — спросил аурлиец, невольно вспоминая ту самую ночь на «Отчаянии», когда его сон нарушил приступ, охвативший Питера Колгрейна.

— Это невозможно предугадать. Временами раз в год, а иногда несколько раз за месяц. Постоянно только то, что приступ охватывает его лишь ночью. Я думаю, это связано с тем, что, погружаясь в сон, он отпускает контроль над собственным телом и разумом. Просыпаясь утром, он никогда не помнит события прошедшей ночи.

— Неужели ваши лекари не в состоянии совладать с его недугом?

— Это долгая история. Уве терпеть не может кристаллы и считает их язвой на теле этого мира. Я не хочу, чтобы он знал, что уже несколько тысячелетий именно они спасают его жизнь. Надеюсь, он будет оставаться в неведении и впредь, — Минна с подозрением взглянула на Кэра из-под своих длинных ресниц.

— Можешь не сомневаться в этом, — Итан и не думал выдавать ее секрет, являющийся единственным доказательством того, что отступница не так уж бессердечна, как хочет казаться.

— Чудно. Тогда постарайся завтра не относиться к Уве как к калеке, — Минна обнажила свои клыки в ухмылке.

Ее белоснежные зубы были последним, что увидел Итан в ту ночь. Повинуясь беззвучному сигналу, кристалл в наруче перестал источать свет, вновь погрузив купол во мглу. Кэру пришлось на ощупь прокладывать путь до своей лежанки. Когда же ему это все-таки удалось, отступница уже мирно спала, восхищая аурлийца своим даром абстрагироваться от всех окружающих проблем.

До утра их больше никто не беспокоил, но Кэр смог уснуть только за час до того момента, как его разбудил сам Уве. Раньше аурлиец считал, что обладает крайне чутким сном. Однако к моменту его пробуждения отступники стояли уже в полной готовности. В помещении было темно, но ветви, тянущиеся вдоль коридора, уже начали распускать свои цветки, даря слабые отзвуки света. Оказавшись на улице, Кэр долго щурился, заново привыкая к естественной яркости солнечных лучей. Как и обещала Минна, к их личным вещам никто не притронулся. Итан почувствовал себя спокойнее, когда на его поясе вновь оказались клинки.

Маленький отряд был первым, кто в этот день пересек врата, ведущие к третьей линии, носящей имя императора Тибериуса. Приготовившийся удивляться Кэр был немного разочарован. Возможно, это было связано со свойственной человеку способностью привыкать к любым окружающим его условиям, но открывшаяся картина действительно не могла поразить путника чем-то из ряда вон выходящим. По правую сторону раскинулся прекрасный густой лес.

— Жители линии Тибериуса не очень общительны. В местных лесах обитают дарнау. У них, как и у лантов, не самая завидная судьба. В своем мире они были подобны богам и черпали силу из священных деревьев. К сожалению, климатические условия нашего мира не позволяют им вырастить нечто подобное здесь.

— И все же из того, что ты говорила, и того, что я успел увидеть сам, следует, что для империи они один из самых полезных народов.

— Это так. Они прекрасно разбираются во всей многообразной флоре нашего мира. Их стараниями на свет появляются новые сорта пшеницы и других полезных злаков. Виноградники дарнау самые лучшие и плодоносящие из тех, что можно отыскать в землях империи, а выращиваемые ими цветы дарят свет многим домам в столице.

— Кто их соседи? — спросил Итан, оглядывая земли по левую стороны от дороги, усеянные множеством зеленых холмов.

— Около тракта живут ялги. Ты видел торговца из их племени на пути к Корпаксу. Они не пускают к себе посторонних, но говорят, что все их холмы связаны сетью пещер. Поклоняются первому ящеру, потомками которого себя считают. Согласно их легендам, ящер пал в бою, спасая своих детищ, во время гибели их мира.

— Откуда все эти легенды дарнау и ялгов? Ты говорила, что память своих предков сохранили только ланты.

— Лантам я верю, иначе не могу объяснить их безудержное, граничащее с безумием стремление к порядку. Остальные, на мой взгляд, просто слишком давно выдумали для себя свою правду и по прошествии тысячелетий сами уверовали в ее непогрешимость. Я живу давно и помню, что ни о чем подобном первые поколения ялгов и дарнау не упоминали, — злорадно ухмыльнулась Минна.

— Ты упомянула пещеры. Каким образом в таком случае империя отслеживает популяцию ялгов? Контролирует их расселение?

— Ялги живут единой общиной, со своими собственными достаточно строгими законами. У империи легионов не хватит постоянно отслеживать разрастание пещер. Раза два за год стабильно обрушится один из домов у стены второго уровня, потому что какой-нибудь ялг решил расширить границы своих владений и подобрался слишком высоко к поверхности. Вот тогда да, начинаются проверки. Община выплачивает увесистый штраф, а незадачливого архитектора, как правило, казнят свои же. Все это происходит под надзором представителя империи, разумеется.

Дальше долгое время ехали молча, любуясь однообразными пейзажами. Достаточно резво движущаяся поначалу кибитка к полудню вновь была вынуждена сбавить темп из-за образовавшегося затора. Отступники решили размять ноги и сейчас шли неподалеку от телеги. Уве был слегка бледнее обычного.

— Судя по всему, он действительно ничего не помнит. Думаешь, что с ним все будет хорошо, пока ты рядом? — негромко спросил Итан у сидящей рядом отступницы.

— Нет, я не целитель, а сила кристаллов не предназначена для подобных целей. Как бы я ни старалась, мне не излечить его полностью. Уве умирает. Очень медленно, но рано или поздно это случится, и я не смогу помочь. По крайней мере сейчас, но я работаю над тем, чтобы это исправить, — отступница погрузилась в глубокие размышления.

— Кто-то еще проживает на линии Тибериуса? — спросил аурлиец, пытаясь не дать Минне слишком глубоко окунуться в печальные мысли.

— В недрах лесов дарнау можно найти озеро, где проживают ак-каны. Эти существа не способны прожить без воды дольше нескольких дней. Их нечасто можно встретить на тракте. Есть шанс увидеть их вблизи стены, охватывающей линию Аквиния, так как практически вдоль всего ее периметра протекает река. Ак-каны и дарнау с уважением относятся друг к другу, ведь и те, и другие имеют особую связь с природой.

За все время пути Кэру так и не повезло встретить ни одного дарнау или ак-кана. Зато видеть ялгов удавалось достаточно часто. Многие из них торговали шкурами прямо на обочине тракта. Небольшие вооруженные до зубов группы двигались в сторону оставшейся во вчерашнем дне линии императора Децима.

— Значит, на третьей линии позволено проживать трем народам?

— Четырем. Как ты понимаешь, площадь каждой новой линии меньше предыдущей, но и популяция проживающих народов куда меньше, чем тех же хортов или диарков, освоивших линию Децима. Земли ялгов на линии Тибериуса граничат с территорией зворгов, — слушая отступницу, аурлиец с трудом пытался успокоить