Тайна «Дамы в саду» - Ольга Шаталова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следы. Тоже странно. Явных отпечатков не было. Думаю, некто работал в перчатках. Но почему тогда оставил следы ботинок? Да ещё такие нелепые следы! Предусмотрительнее было бы разуться… может, кто-то подставляет нашего соседа? Но зачем кому-то это делать?
Продолжая думать и укачивать Машу, я вышла из комнаты.
– Ой, да кто это тут у нас не спит! Ты не думаешь, может, у неё животик болит или зубки режутся? – обеспокоенно спросила мама, увидев нас, когда мы проходили мимо гостиной. – На кухне есть детский градусник – электронный. Не хочешь Маше температуру смерить?
– Нет, спасибо. У нас всё нормально. Просто спать никак не хотим.
– И такое бывает, – задумчиво произнесла мама, – включая телевизор.
– О, у вас новый шкаф, – заметила я, заходя в комнату.
– Да, и он с секретом.
– О, а сколько в нём всего интересного! Какие красивые…
– Там ничего пока нет, – улыбнулась мама.
– А как же в середине… там разные чашки и статуэтки. Красивый фарфор.
– Там картинка-обманка. Мы не успели ещё расставить сервиз.
– Ясно, мне нужно было догадаться. Картины-обманки всегда были в моде. – Перед глазами сразу предстали древнеримские фрески, затем более поздние европейские работы. Но их объединяла одна общая черта – все они хотели обмануть своего зрителя. Например, картина И.Г. Фюссли, которую я недавно видела на выставке в Эрмитаже, изображала бумажный рисунок, лежащий на столе. Не сразу поймёшь, что стол тоже нарисован рукой художника. – Просто не ожидала увидеть здесь одну из них.
– Мы с отцом даже поспорили. Догадаешься ты или нет.
– Сразу вспоминается анекдот про Вовочку, на которого жаловался учитель, что он муху на парте нарисовал, а учитель об неё всю руку отбил. И ответ отца, что когда Вовочка в ванне крокодила нарисовал, тот, спасаясь, в нарисованную дверь выскочил. А ведь так сразу и не подумаешь, что это анекдот про картины-обманки.
– Надеюсь, Машенька не будет рисовать крокодилов в ванной, – ответила мама.
– И мух на партах, – добавила я, и мы рассмеялись.
– Ой, совсем забыла, – вспомнила мама, – я на кухне ромашковый чай заварила. Попейте с Машенькой, может, быстрее заснёте.
– Хорошо, спасибо, – ответила я и отправилась на кухню.
Вот мы и на месте. Кухня в доме родителей – это особое место. Везде белые цвета – стулья, обои, посуда, салфетки. Сверху – белая с золотым люстра с круглыми прозрачными лампами-пузырями. Маша посмотрела на неё и сама начала пускать пузыри. А мой взгляд зацепился за яркий плакат на стене. Любопытно. Это путеводитель по вину. То есть здесь написаны рекомендации, какое вино было бы предпочтительно для определённого блюда.
Когда мы вернулись в гостиную, мама уже увлечённо смотрела какой-то фильм.
– Что смотришь? – спросила я.
– «Проклятие нефритового скорпиона». Ты не смотрела? Довольно интересно. С Вуди Алленом и Хелен Хант.
– А о чём там?
– Вуди Аллена, то есть героя, которого он играет, вводят в состояние гипноза, и он совершает ограбление. Потом ничего не помнит, а верит ему только Хелен Хант, коллега по работе, с которой они друг друга не выносят. Но она тоже под гипнозом. Это если вкратце. Дальше смотреть надо.
– Любопытный сюжет. Пойду попробую ещё раз уложить Машу. Может, потом и присоединюсь.
Маша ещё долго не хотела спать, но наконец, когда во рту поблёк вкус ромашкового чая с мёдом и чабрецом, мои усилия увенчались успехом.
– Я схожу в душ, – шепнула я маме. – Маша спит.
– Хорошо.
Я захожу в ванную и спрашиваю себя: «Достаточно ли я внимательна? Что здесь изменилось?» Это своего рода самопроверка. После истории с картиной хочется быть более внимательной. Но внимательность, как и воображение, нужно развивать.
Итак. В подставке у раковины стоит сухой букет из хлопка. Рядом новые флаконы для жидкого мыла, стилизованные под белый мрамор. Новые полотенца для рук висят на своих местах – на крючках для полотенец. Одно имеет цвет персика, а другое сирени. На батарее висит ещё одно – гостевое. Оно белого цвета.
Кажется, больше ничего не изменилось. Поставлю себе зачёт по тесту на внимательность. На этот раз.
Но не стоит терять время.
Я включила воду. В этот момент мне послышался детский плач. Я выключила воду и начала поспешно вылезать из ванны. Затем снова прислушалась. Тишина. Но стоило мне включить воду…
Я снова вылезла из ванны, затем накинула халат и отправилась взглянуть на Машу. Маша спала, мило посапывая во сне. Кажется, это глюки. Может, это кран издавал какие-то звуки? Или всё-таки Маша? Во сне?
На всякий случай я заглянула к маме.
– Мам, ты же скажешь мне, если Маша проснётся?
– Конечно, дорогая. Не беспокойся.
Вздохнув про себя, я снова отправилась в ванную комнату. В этот раз всё прошло нормально. Без происшествий. Или я успокоилась и перестала прислушиваться к каждому шороху. Или Маша перешла в стадию глубокого сна.
Струи горячей воды после долгого дня показались настоящим блаженством. Я подставила спину и плечи под душ. Мысли потекли, как вода.
События дня, затем недели превратились в единый поток, то обжигающий, то леденящий. Но вскоре его сместила новая мысль. И не одна.
Нужно куда-то убрать или отдать кому-нибудь из знакомых (у кого тоже есть дети) вещи, из которых Маша уже выросла. Эта мысль висела надо мной дамокловым мечом уже в течение месяца-двух. Но я всё отодвигала её в закрома памяти, как в кладовку, где до сих пор томится коробка с одеждой, которая стала мне мала после беременности. Маленькое чёрное платье, маленькое белое платье, маленькое серое платье в клетку… и, наконец, розовая плиссированная юбка, которая теперь мне тоже мала. М-м-м, а как шли раньше мне все эти вещи! Я уже молчу про красные и белые брюки с лампасами! Нужно срочно менять ход мыслей. Я ведь хотела зарядиться позитивом…
Интересно, какой сейчас была бы жизнь, если бы люди не изобрели сахар? И шоколад? И прочие сладости? Стала бы она (жизнь) более энергичной? Здоровой? Радостной? Если бы сладкий секрет сахарного
