Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

Рассказ художника

Гниение капустных листьевнапоминает мне о том,что я когда-то был убийцей,озлобленным, тупым скотом.

Не зря меня боялись люди,ведь я не просто убивал,я жертвам головы и грудиопасной бритвой выбривал

и рисовал на них картины,как голых женщин жрёт вампир.Такой талантливой скотиныне видел уголовный мир.

А чтобы ни одна собакамой след унюхать не смогла,я в мусорных валялся баках,идя на мокрые дела.

Меня дразнили "Джек-вонючка"товарищи по ремеслу,пока я в горло авторучкойне въехал одному ослу.

Тогда окрысились подонкии перекрыли мне всю масть,облавы, перестрелки, гонки -всего я нахлебался всласть.

Они нашли меня не сразу,но всё-таки был загнан яна плодоовощную базу,где спрятался среди гнилья.

И до рассвета раздавалисьтам выстрелы и злобный мат.Но эти неженки боялисьзасунуть нос в мой смрадный ад.'

Среди капустной тухлой прели,Среди картофельной ботвыи полчаса б не просиделитакие господа, как вы.

Но стихло всё. И вновь ступилана город юная заря,и из гнилой своей могилыя выполз с видом упыря.

Я шел по улицам и скверам,и так я думал, господа:не может стать миллионеромпростой убийца никогда.

Но у меня талант к искусствам,я прошлое отрину прочь! -Вот что гниющая капустанавеяла мне в эту ночь.

Я изменил походку, внешность,усердно в студии ходил,и Академии надеждойстал бывший урка и дебил.

Мои картины за мильоныидут с аукционов вмиг,ибо гармонии законыя как никто из вас постиг.

Да-с, не понять тебе устоевГармонии и Красоты,покуда грязи и помоевне нахлебался вдосталь ты.

Вот потому-то, между прочим,хожу я к базе овощной,и запахи той давней ночиопять встают передо мной.

Пускай гниющая капустадля вас не амбра и нектар -в ней мне открылся смысл искусстваи в ней окреп мой дивный дар.

Рассказ о том,как поэт Константэн Григорьев побывал на балу

в московской мэрии 15 февраля 1992 года

"Боже, как глупо закончилась жизнь!" -падая с крыши высотного здания,думал я с грустью, и мысли тряслисьмежду ушей, как пески Иордании.

Чёрт меня дернул поехать на балв логово вражье, в московскую мэрию,я ведь всегда демократов ругали воспевал коммунизм и Империю.

Но осетрина, икорка и джин,разные яства и шоу с девицамискрасили мой политический сплини заглушили вражду и амбиции.

Я напихал в дипломат пирожков,сунул за пазуху вазу с конфетамии подошел к одному из лотков,где продавались брошюрки с буклетами.

"Ясно. Порнуха", - подумалось мне.Брови насупив, туда я направилсяи увидал за лотком на стененадпись, которой весьма позабавился.

Надпись гласила, что в пользу сиротздесь лотерея проводится книжная."В пользу сирот? Жди-ко-сь, наоборот, -хмыкнул я в ус. - Знаем, знаем, не рыжие.

Эти сироты наели бока,делая дело свое негодяйское,слёзы вдовиц им - как жбан молока,вопли голодных - как музыка райская.

Жрёте Отечество, смрадные псы,выставив миру всему на позор его!Нет, не купить вам за шмат колбасыдушу и лиру поэта Григорьева!"

Так я подумал, подкравшись бочкомк этой лавчонке подонков из мэрии,и, наклонившись над самым лотком,слямзил брошюрку "Бордели в Шумерии".

Но не успел я засунуть еёв брюк моих твидовых прорезь карманную,как ощутил, что запястье моёсжало холодное что-то и странное.

На руки мне плотно лапы леглиробота, присланного из Америки."Я же поэт! Я соль русской земли!" -я закричал и забился в истерике.

Но этот робот, поимщик воров,присланный в дар нашим главным разбойникам,очень уж, гад, оказался здоров,так что я понял: я буду покойником.

Выудив все, что я раньше украл,это тупое ведро полицейскоев рот пирожки мне мои запихали совершил своё дело злодейское:

вывел на крышу меня механизми подтолкнул моё тело румяное.Вряд ли б оправился мой организм,если бы не демократишки пьяные.

Нет бесполезных вещей под луной.Не было проку бы от демократии,не окажись меж асфальтом и мнойтрёх представителей ельцинской братии.

Кровь и мозги отирая платком,топал к Кремлю я шагами нетвердыми,а демократы лежали ничком,в русскую землю впечатавшись мордами.

Психоанализ

Поклонницы психоанализаменя порою достаюти, отводя мой хрен от ануса,вопросы часто задают:

как я подглядывал за мамочкой,какой был перец у отца,когда впервые пипку женскуюувидел близко от лица?

Ну да, я говорю, подглядывал,ну, в бани общие ходил,в мужской папаша перцем радовал,и в женской было ничего.

Но только дыры волосатыеменя нисколько не влекли -тела корявые, пузатыеи сиськи чуть не до земли.

А вот когда с трехлетней Инночкойя раз в песочнице сидел,ее пилоточку изящнуюя с интересом разглядел.

Я Инну полчаса уламывал(а было мне тогда лет шесть)снять с попки штаники и трусики,пописать рядышком присесть.

Сокровище трехлетней Инночкименя, признаться, потрясло.С тех пор про девочек и трусикипишу стихи я всем назло.

Ну ладно, говорит поклонницапсихоанализа опять,ну а когда ты был подросточком,куда, во что любил кончать?

Куда угодно: в руку, в голову.В какую голову? В свою!На фоотографии журнальные,в речную теплую струю,

а начитавшися Есенина,к березкам членом припадал,ломал я ветки им в неистовстве,а после плакал и страдал.

Тут девушка отодвигаетсячуть-чуть подальше от меня.Да ладно, говорю, расслабься ты,твой Фрейд - занудство и фигня.

Психоанализ - штука древняя,и он не катит молодым,он нужен лишь нацистам, гомиками академикам седым.

И если ты не любишь в задницу,то папа вовсе не при чем.Давай, любимая, расслабимся,до сраки хрен доволочем.

Тут крошка быстро одеваетсяи порывается бежать,а я, схватив ее за задницу,вдруг начинаю соображать,

что если б я читал внимательнофрейдистский романтичный бред,то фильтровал слова бы тщательнои выражался б как поэт,

и про анальное соитиевещал бы нежно и светло.Короче, Фрейд хороший дедушка,за Фрейда всем порву хайло.

Прощай, молодость!

Если ты заскучал по дороге к девчонке,заметался, как волка почуявший конь,если думаешь: "Стоит ли парить печёнки?" -отступись, не ходи. Должен вспыхнуть огонь.

Если ты приобнял вожделенное тело,а оно тебе вякает злобно: "Не тронь!" -и под дых тебе лупит локтем озверело -не насилуй его. Должен вспыхнуть огонь.

Если ж тело распарено и вожделеет,и кричит тебе: "Живо конька рассупонь!" -а конек неожиданно вдруг околеет -ты не дёргай его. Должен вспыхнуть огонь.

И пускай эта фурия стонет от злобы,испуская проклятья и гнусную вонь,ты заткнуть её рот своей трубкой попробуй.Пусть раскурит её. Должен вспыхнуть огонь.

Дух мятежный, огонь, ты всё реже и режерасшевеливаешь пламень розовых уст.Где ж те годы, когда на девчатинке свежейя скакал, как укушенный в жопу мангуст?

Проклятие макияжу