Двоеверие - Руслан Валерьевич Дружинин

Внутри Сирин никогда не было Волчьего Духа и почувствовать чужих, как охотники Нави, она не могла. Когда же заметила, что из кустов за ней наблюдают испуганные крестианцы, ей пришлось пуститься на хитрость. Тонкое тело Сирин изломалось в резких движениях. Она принялась танцевать, будто птица с перебитым крылом. Кобь – предсказание в сложных движениях, вот чем был её танец. Оседлые должны были понять, что они имеют дело не с простою дикаркой, а с самой что ни на есть настоящей ведьмой, которая может за себя постоять. И они поняли…

С тех пор люди начали приходить именно к ней, за помощью.

Если мясо, значит надо кого-то проклясть. Если зерно – больному требуется лечение. Сирин больше нравилось мясо, она любила тёмное колдовство и кровавые привороты. А ещё ей очень хотелось есть. Волчица кормила воспитанницу сама, у других брать еду запрещалось, но давала она сущие крохи. Кроме того, пища всегда пахла кровью. Даже Сирин ощущала её железный вкус у себя на языке. Часто ей самой приходилось отдавать кровь наставнице для какого-то дела. Стоит ли говорить, что ворожея исхудала, как тень, и вечно рыскала в поисках пропитания. Голодный желудок гнал её к алтарям, обменивать колдовство на крестианскую пищу.

На этот раз нож остался в восточном пне, возле пологих холмов на окраине леса. Алтари в разных местах помогали ей лучше скрывать своё общение с чужаками. Сирин давно не видела никого из людей во время подношения треб, но знала почти каждого жителя соседней общины. Не зря она, рискуя собой, пробиралась в Обитель, чтобы своими глазами увидеть, как живут крестианцы. Все их жалобы, все их разговоры и сплетни давно были подслушаны. Особенно много люди говорили о своих неурядицах в храме. Да, она бывала и там. Среди икон и свечей оседлыш особенно откровенен. Очень светлое, ароматное и… странное место.

Вдруг на пути к алтарю послышался шум. Случилось редкое для Сирин событие, она встретила человека во время подношения требы. Пожилая женщина, стараясь не коснуться воткнутого в пень ножа, выкладывала еду из плетённой корзины. Сирин спряталась в соседних кустах и печально вздохнула. Ей принесли только ягоды в меду, прошлогодние орехи, высушенные грибы и пару лепёшек. Но не кусочка любимого мяса! Опять кто-то при смерти или ребёночка сглазил. Сирин уверилась, что среди крестианцев живёт своя ведьма. Ну что же, пусть живёт-поживает, с ней хотя бы не останешься с пустым брюхом.

Только вот ловчее не станешь. Под ногами хрустнула ветка и женщина испуганно обернулась.

Перед Тамарой стояло растрёпанное существо в сером рубище: тонкое личико, лохматые волосы, исписанные татуировками руки. Дикарка не носила даже какого-нибудь пояска и край рубашонки свободно болтался до самых колен. Она настороженно сверлила Тамару угольно-чёрными глазами и выжидала.

– Господь наш заступник... – попятилась крестианка. Взгляд Черноглазки метнулся к корзине. Тамара догадалась, что должна выложить всё. Она скорее вынула из корзинки немного сушёных яблок и семян подсолнечника и лишь затем отступила. Тамара торопилась прочь из проклятого леса, не оборачиваясь. Это была самая первая Навь, которую она встретила в жизни. Но хотя сердце её колотилось от страха, дело она всё-таки сделала, подношение принято и значит на закате можно будет вернуться за колдовством.

Сирин жадно запихивала яблоки в рот, то и дело косясь на остатки еды. Она прекрасно знала за кого болит Тамарино сердце. О, это будет очень сложное колдовство. А если Волчица узнает, то может и вправду зарезать. И всё же Сирин хотела помочь – нет, вовсе не из-за жалости к судьбе крестианской девчонки, которая и так прожила слишком долго. Впервые она могла отомстить за побои... и ещё как отомстить!

*************

– Дашутка… Дашенька-а, вставай моё солнышко, вставай моя маленькая, – ласково приговаривала Тамара и осторожно трясла её за плечо. Но Дарья никак не могла проснуться. Ещё толком не разлепив веки, она услышала мужской голос.

– Тома, скорее давай! Не приведи Бог Настоятель или Женька вернутся!

– Да нету их! Сергей Женю в храме ждёт, на помощь к себе призывает, дело поручить важное хочет. Дальше ведь жить как-то надо.

– Томочка? – пролепетала Дашутка спросонья. Взволнованное лицо няни встревожило и её. Рядом с кроватью стоял муж Тамары – старый, худой и жилистый мужичок. Он воровато оглядывался на приоткрытую дверь, словно и вправду боялся возвращения хозяев.

– Мы сейчас, Дашенька, к лекарке сходим, – улыбнулась Тамара, хотя глаза её выдавали волнение.

– К какой лекарке? – с недоверием нахмурилась Даша.

– Она в лесу ждёт, сама не пойдёт к нам. Мы на лесной окраине с ней должны встретиться, недалеко.

– А отче знает?

Тамара замялась, и Дарью пробрал испуг.

– Я не пойду!

– Девонька моя, надо идти, надо! Знаю, ты сама не можешь, вот и мужа позвала, он тебя на руках понесёт, ты же лёгонькая! Быстро до окраины леса дойдём и вернёмся. Отец твой ещё долго в храме пробудет.

Дарья боялась, но доброе лицо нянечки, которая за всю жизнь не сделала ей ничего плохого, немного её успокоило. Она позволила накинуть на себя пальто и взять на руки. Муж Тамары потянулся к винтовке, но жена зашипела.

– На кой ляд ты с собой ружьё приволок? Я же велела не брать ничего! Оставь тут же!

– Да разве я в лес без оружия сунусь? – взбеленился он. – Там же волчья дикого полно. Да и тех, кто похуже волков. Не загрызут, так зарежут!

– Тамарочка, давай не пойдём! – захныкала Дарья.

– Ну вот, дуботолк, напугал!