Заклинание для хамелеона - Энтони Пирс

Видение угасло. Бинк изумленно осмотрел пещеру и все такое же неподвижное лицо демона.

— Ты вышел из определенного отражения мысли демона, — пояснил Хамфри, — Каждое из них очень узко, хотя и очень глубоко.

— Да, — согласился Бинк.

Он сделал еще шаг, и перед ним возникло лицо демонической женщины с глазами такими же глубокими, как водоворот в озере прокляторов, с волосами, развевающимися, как хвосты кометы. «Это была не совсем женщина, ведь демоны не размножаются, и поэтому им не требуется разделения полов, такое они делают только ради развлечения — они вечны. Он и всегда существовали и всегда будут существовать, до тех пор пока в их существовании есть хоть какой-нибудь смысл. Но чтобы разнообразить монотонное время, они забавлялись, меняя пол, и в этой игре становились то мужчиной, то женщиной, мужского, женского или среднего рода, превращались в нейтральных или анонимных. В данный момент Бинк видел что-то близкое к этим категориям, только он был уверен, что к мужскому роду эта категория не имеет никакого отношения.

— ****,— сказала демоническая женщина, сформулировав свою идею так объемно, что сознание Бинка не смогло охватить ее.

И все же это чудо было столь значительным, что глубоко тронуло его. Внезапно он почувствовал столь сильное побуждение к… Но на человеческом языке это можно было выразить только в крайне непристойных выражениях, если вообще можно выразить или понять. В конце концов, она пребывала не в самой близкой к женскому роду категории.

Бинк вынырнул из завихрения мысли и увидел Самоцветик, она неподвижно стояла в середине другого потока. Ее рот был полуоткрыт, грудь тяжело вздымалась. Что она испытывала? В душе Бинка родились сразу четыре чувства: ужас, что она подвержена такой же грубой и извращенной мысли, какая только что владела им самим, а ведь она была невинной нимфой; ревность из-за того, что она так увлеклась чем-то совершенно не связанным с ним, особенно если ей предлагали нечто столь же завлекательное, как и ему; вина за то, что он все это испытывал к нимфе, обладать которой не мог, хотя никому бы и не пожелал испытать такие же ощущения; и, наконец, беспредельное любопытство. Может быть, это нечто среднего рода сделало ей предложение… О, это ужасно! Но и как соблазнительно одновременно…

Но Хамфри двинулся дальше, и Бинк вынужден был последовать за ним. Они вошли в полосу вечной памяти, такую длинную, что она напоминала волшебный большак, упирающийся обоими концами в бесконечность. Взгляд в прошлое, если, конечно, понятие «взгляд» можно применить к тем чувствам, которые Бинк испытывал, заканчивался далеко-далеко вспышкой. Вселенная демонов начиналась со взрыва и кончалась взрывом, а время и материя представляли собой просто зияние между этими двумя вспышками, которые, в свою очередь.

были частью одного и того же явления. Очевидно, это Вселенная, совершенно отличная от Вселенной Бинка! И все же в муках потока торжествующей бессмыслицы присутствовало что-то очень достоверное. Сверхмагическая конструкция для сверхмагических демонов!

Бинк отмахнулся от этой мысли.

— Но какое отношение имеют все эти демоны к источнику магии Ксанфа? — жалобно воскликнул он.

Но тут он вошел в новый поток, на этот раз сложный.

«Если мы объединимся, то сможем увеличить наши А, — получил он соблазнительное предложение от псевдоженщины демона. По крайней мере, это все, что Бинк сумел разобрать из ее сообщения, так как в нем было столько же уровней, отголосков и символов, как звезд на небе, и они были такими же пламенными, рассеянными и запутанными, — Моя формула E(A/R)th, Эанаэртая, а твоя — X(A/N)th, Иксанаэнный. Наши А совпадают».

Ах да. Это было стоящее предложение, учитывая сложившуюся ситуацию, так как остальные буквы у них не совпадали и, следовательно, не делали их соперниками.

«Не делай этого! — возразил другой демон. — Повысь лучше наши Е, а не А».

Это был D(E/A)th, Дъенаэртьгй, демон Смерти, который уменьшился бы после увеличения А.

«Повысь Д и Е», — предложила другая.

То была демонесса Бездны Дъенапэтая. Демоны Смерти и Бездны тут же пришли к консенсусу, согласилась с этим и Эанаэртая. Но в этом случае демон Ксанфа, X(A/N)th, оставался ни с чем.

«Понизим-ка лучше наши Н», — предложила демонесса Десятка, T(E/N)th, и это понравилось Иксанаэнному. Но Тэнаэнная играла еще и на увеличение Е, а это приносило ей ни с чем не соизмеримую выгоду. Все сделки, за отсутствием обоюдной выгоды, распались.

Бинк вынырнул из этого потока, в голове у него все перемешалось. Имена оказались формулами? Буквы стали числами? Что вообще происходит?

— Ну что, видел? — сказан Хамфри, — У демонов нет имен, только количество набранных очков. Входные переменные замещаются, что влияет на их числовое значение, хотя на самом деле это не совсем и числа, а своего рода уровни идей со своей тяжестью и очарованием, свечением и многими другими составляющими, которые мы вряд ли вообще сумеем понять. Первостепенным является текущий счет.

Это объяснение только внесло еще больше тумана в ситуацию.

— Демон Ксанфа — это всего лишь счет в игре?

— Насколько мы в состоянии понять, демон Ксанфа, чья формула подсчета очков икс на А, деленное на Н, имеет три переменные и показатель порядка, — сказал волшебник, — но сами правила игры выше нашего понимания, мы можем только видеть изменяющийся счет.

— Да плевать мне на очки! — закричал Бинк, — Смысл-то во всем этом какой?

— А какой смысл в жизни? — вопросом на вопрос ответил Хамфри.

— Ну… расти, развиваться, сделать что-то полезное, — сказал Бинк, — но не играть же в игры с идеями.

— Ты смотришь на это таким образом, потому что ты человек, а не демон. Эти существа не способны к росту или развитию.

— К чему тогда все эти числа, их значение, значимость, ускорение…

— Ну, я думал, что ты все и так поймешь, — сказал волшебник, — Это совершенно не имеет отношения ни к интеллекту демона, ни к его силе; это просто его статус. Демоны не растут — они и так всемогущи. Не существует такого, что кто-нибудь из них не мог бы постичь, или такого, чем кто-то из них не мог бы обладать. Нет ничего такого, чего бы они не смогли достичь. Поэтому они не могут ни развиваться, ни делать что-нибудь полезное в нашем понимании. Потому что они абсолютны. Поэтому для них нет ни отрицания, ни риска.

— Нет риска? Но тогда же становится очень скучно.

— А за миллионы лет становится в миллион раз скучнее, — согласился Хамфри.

— И поэтому демоны играют в игры? — недоверчиво спросил Бинк.

— А что может быть лучше для времяпрепровождения и обретения интереса к существованию? Раз их возможности не имеют границ, они сами придумывают себе границы. Возбуждение от искусственно вызванного риска заменяет скуку реальности.

— Ну ладно, пусть все это так, — все еще сомневаясь, сказал Бинк, — но какое отношение это имеет к нам?

— Демон Ксанфа, Иксанаэнный, отбывает наказание за то, что во время предыдущего раунда не сумел закончить применение своей формулы, — сказал Хамфри, — Он будет сидеть здесь неподвижно в одиночестве, пока его не освободят.

Бинк замер, боясь вторгнуться в очередную мысль демонов.

— Но я не вижу никаких цепей, которые бы его держали. Ну а насчет одиночества, так здесь же полно разных существ.

— Никакие цепи не могут удержать его, раз он всемогущ. Он соблюдает правила игры. И уж конечно, мы не можем составить ему компанию. И нет ничего в Ксанфе, что могло бы составить ему компанию. Мы для него микробы, недемоны.

— Но… но… — Бинк пытался ухватить мысль, но никак не мог. — Ты сказал, что он и является источником магии!

— Так оно и есть. Демон Ксанфа заключен здесь более тысячи лет. Из его тела вытекло заметное количество магии и пропитаю окружающую материю. Этого количества даже недостаточно, чтобы он что-то заметил; просто естественные следы его пребывания здесь — примерно как наше тело испускает теплоту.

Бинк нашел это столь же фантастичным, как перед этим завихрения мыслей.

— Тысячу лет? Утечка магии?

— За это время даже незначительная утечка способна составить в общей сложности значительное количество, по крайней мере, так может показаться микробам, — попытался убедить Бинка волшебник, — Вся магия земель Ксанфа и рождается от этого источника, и всей, вместе взятой, ее не хватило бы и на одну букву в формуле демона.

— Хорошо, даже если все так, как ты мне сейчас объяснил, то почему Мозговитый Коралл так сопротивлялся, чтобы я это узнал?

— Коралл не имеет ничего против тебя лично, Бинк. Я думаю, он даже уважает твою целеустремленность. Он против того, чтобы кто-то вообще узнал это. Потому что у того, кто встретит демона Ксанфа, может возникнуть соблазн освободить его.