Дети разума. Тень Эндера - Орсон Кард

— Ага, самый мелкий и самый пакостный, — сказал кто-то из парней. Но Бонзо ничего не ответил. Слова Боба жгли больно. Однако у Бонзо была своя гордость, и он знал, что если изобьет Боба, то только унизит себя, а удовольствия не получит.

— Эндеру Виггину никогда меня не разбить с этой кучкой малышни и армейских отбросов, которую он зовет армией. Ему удалось запугать нескольких мокрых куриц вроде Карна и… Петры… — Он с трудом выплюнул это имя. — Но когда моя армия находит на дороге кучу говна, она из нее делает лепешку.

Боб одарил Бонзо самым презрительным взглядом, который нашелся в его арсенале.

— Ты так ни черта и не понял, Бонзо. Учителя сделали ставку на Виггина. Он самый лучший из нас. Самый лучший на все времена. И они ему дали вовсе не худшую армию. Они дали ему лучшую. Эти ветераны, которых ты назвал отбросами, — они такие прекрасные солдаты, что тупые командующие не находили с ними общего языка и спешили отделаться. А Виггин хорошо знает, как обращаться с хорошими солдатами. В отличие от тебя. Вот почему он победит. Он умнее тебя. А его солдаты умнее твоих. Весь расклад против тебя, Бонзо. Можешь сдаваться хоть сейчас. Когда твои вшивые Саламандры встретятся с нами, вас отхлещут так, что вы еще долго будете даже писать лежа!

Боб мог бы сказать еще побольше. Плана у него не было, но зато материала для такого разговора было предостаточно. Но тут его прервали. Приятели Бонзо подхватили Боба, поставили на ноги, а затем на вытянутых руках прижали к стене так, что его тельце оказалось над их головами. Бонзо схватил Боба за горло и тоже прижал к стене. Остальные тут же отпустили Боба, и он повис, как повешенный в петле, так что вскоре ему нечем стало дышать. Рефлекторно он отбивался ногами, стараясь найти опору, но длиннорукий Бонзо оставался вне досягаемости для судорожных пинков Боба.

— Игра, — почти шипел Бонзо, — это одно дело. Учителя могут жульничать и отдавать победу этому кошачьему объедку — Виггину. Но настанет время, когда дело у нас пойдет всерьез. И когда оно придет, то тут уж мы не ограничимся «замораживанием» боевых костюмов, которые помешают Виггину дрыгаться. Тебе понятно?

На какой ответ он рассчитывал? Боб не то что говорить, он даже кивнуть не мог.

Бонзо злобно усмехался, наблюдая за тем, как Боб теряет силы. Черная пелена уже затягивала поле зрения Боба, но тут Бонзо разжал пальцы, и Боб рухнул на пол. Там он и остался, кашляя и хватая воздух открытым ртом.

Что я наделал! Зачем довел до белого каления Бонзо Мадрида? Хулигана, который не обладает даже хитростью Ахилла? Когда Виггин разобьет его, Бонзо откажется признать себя побежденным. И не ограничится демонстрацией своего отношения к Виггину. Он же ненавидит его до самых кишок!

Когда Боб обрел способность двигаться, он сразу отправился в казарму. Николай немедленно заметил синяки на шее друга.

— Кто тебя душил?

— Не знаю, — ответил Боб.

— Ты мне брось врать, — прикрикнул Николай. — Он стоял к тебе лицом, это же видно по расположению синяков.

— Я не помню.

— Врешь, ты помнишь даже кровеносные сосуды на своем последе!

— Не хочу говорить об этом, — ответил Боб. На это у Николая ответа не нашлось, хоть он и остался очень недовольным.

Боб за подписью «Графф» отстучал записку Даймеку, хотя и не рассчитывал на удачу: «Бонзо обезумел. Он может кого-нибудь убить, а больше всего он ненавидит Виггина».

Ответ пришел немедленно, как будто Даймек ждал его письма: «Сами стирайте свои вонючие пеленки. Нечего с плачем бегать к мамочке».

Слова жгли почище осиного укуса. Пеленки были Виггина, а не его. Даже уж скорее преподавательские — зачем они сунули Виггина в армию к Бонзо? И еще намекает, что у него никогда не было матери! Почему преподаватели становятся его врагами? Ведь считается, что они обязаны защищать учеников от таких хулиганов, как Бонзо! И вообще, какой они видят эту стирку пеленок?

Единственно, чем можно остановить Бонзо Мадрида, — это прикончить его.

И тут он вспомнил, как стоял над Ахиллом и повторял: «Ты должна его прикончить!»

И почему я не могу держать рот на замке? Почему я достал этого Бонзо Мадрида? Теперь Виггин кончит так же, как Недотепа. И это снова будет моей ошибкой.

16. Компаньон

— Так что, как видите, Антон, ключом, который вы открыли, воспользовались, и не исключено, что благодаря этому человеческий род не погибнет.

— Но несчастный мальчик! Всю жизнь прожить карликом, а умереть — великаном!

— А может быть, он отнесется к этому… с иронией?

— Невозможно поверить, что мой крошечный ключик окажется спасением для человечества от вторжения инопланетных чудовищ. Но возникает вопрос: а кто спасет человечество, когда оно снова станет своим собственным врагом?

— Но ведь мы не враги — вы и я?

— Так ведь и вообще не так уж много людей ненавидят друг друга. Зато у тех, которые преисполнены жадностью или ненавистью, гордыней или страхом, чувства столь сильны, что вполне могут ввергнуть человечество в войну.

— Если Господь счел нужным создать человека со столь широкой душой, что Он способен спасти нас от смертельной угрозы, неужели Он в ответ на наши мольбы не создаст и другого, в момент новой опасности?

— Но, сестра Карлотта, вы же понимаете, что мальчик, о котором идет речь, был создан не Богом. Он создан похитителем детей, убийцей новорожденных, ученым, объявленным вне закона.

— А вы знаете, почему Дьявол со временем становится все более злобным? Потому что каждый раз, когда он придумывает особенно хитроумную пакость, Бог пользуется ею, чтобы она служила Его собственным целям.

— Выходит, что Бог пользуется очень плохими людьми в качестве своих орудий?

— Бог дал нам свободу творить зло, если мы выбираем эту дорогу. А затем пользуется собственной свободой воли, превращая зло в добро, если Ему заблагорассудится.

— Так что, в конечном счете, Бог всегда в выигрыше? — Да.

— Но на каких-то коротких отрезках времени человек в процессе такой игры может ощутить значительный дискомфорт?

— А скажите, был ли в вашем прошлом такой момент, в который вы предпочли бы умереть, чем жить в настоящем?

— Ну, тут вот ведь в чем дело: мы в любой ситуации находим надежду, мы приспосабливаемся к чему угодно.

— Вот почему я никогда не могла понять самоубийц. Даже страдающих от депрессии или сознания собственной вины. Неужели в сердце своем они не ощущают Христа-Утешителя, даровавшего им надежду?

— Это вы спрашиваете меня?

— Поскольку Божественный Промысел не всегда ясен, я обращаюсь к смертному.

— На мой взгляд, самоубийство никогда не вызывается желанием прервать жизнь.

— Тогда что же оно такое?

— Это единственный способ для бессильного человека заставить всех остальных людей отвернуться в сторону, чтобы не видеть его позора. Он жаждет не смерти, он жаждет укрытия.

—, Как Адам и Ева укрывались перед лицом Бога?

— Ибо были наги.

— Ах, если б людям была дарована память! Ведь наги все. И всем нужно укрытие. Но ведь жизнь так прекрасна. Пусть она длится!

— Значит, вы не верите, сестра, что муравьеподобные и есть Зверь из Апокалипсиса?

— Нет, Антон. Я верю в то, что они тоже дети Господа.

— И тем не менее вы отыскали ребенка, который поразит и уничтожит их?

— Разобьет их. Если Господь не захочет, чтобы они умерли, они не умрут.

— Ну а что если Господь захочет, чтобы умерли мы? Мы умрем? Почему же вы боретесь против этого с такой энергией?

— Потому что вот эти руки отданы Богу, и я служу ему так хорошо, как только могу. Если бы он не хотел, чтобы я нашла Боба, я бы его не нашла.

— А если Бог хочет, чтобы победили муравьеподобные?

— Тогда он найдет для этого другие руки. Для той работы мои не годятся.

Вечерами, когда взводные командиры начинали тренировать своих людей, Виггин куда-то исчезал. Боб использовал свой доступ к компьютерной сети преподавателей (через пароль Граффа), чтобы узнать, чем тот занят. Судя по всему, Виггин снова начал просматривать записи о победе Мейзера Ракхейма, причем делал это еще более упорно и целенаправленно, чем раньше. Поскольку армия Драконов дралась каждый день и каждый раз побеждала, все остальные командующие, многие взводные офицеры и даже солдаты стали тоже ходить в библиотеку и смотреть те же фильмы, надеясь извлечь из них смысл, силясь увидеть в них то, что видел Виггин.

Как глупо, думал Боб. Виггин не ищет там ничего такого, что можно было бы применить в Игре. Он уже создал мощную, способную к адаптации армию и прямо на поле боя продумывает то, как ее лучше использовать в данной обстановке. А фильмы он изучает для того, чтобы понять, как победить жукеров, ибо он твердо знает — когда-нибудь он обязательно с ними встретится. Учителя не стали бы ломать всю сложившуюся в школе игровую структуру, если бы не знали, что кризис близок, если бы не нуждались в Эндере Виггине как в спасителе против грозящего гибелью вторжения жукеров. Именно поэтому Эндер изучает старые фильмы, мучительно пытаясь отыскать в них идеи, которые подсказали бы ему, что нужно у нас жукерам и каковы их возможности. А учителя, не понимая этого, торопят Виггина, подталкивают его, изматывают.