Роман Брянский - Сычев К. В.

Великий князь Литовский зевнул, повернулся на другой бок и вскоре громко захрапел. Этот сон оказался для него последним. Длинная серая тень неожиданно склонилась над спящим и с силой обрушила на него огромный боевой топор.

С визгом и пронзительным криком подскочила на кровати новая жена Миндовга, облитая горячей кровью.

– Тихо, женушка, не верещи! – громко сказал князь Довмонт, отбросив в сторону орудие смерти. – Жизнь ему уже не вернешь! Собирай-ка лучше свои пожитки и готовься к отъезду домой! Мне здесь больше ничего не нужно. Только ты одна!

– Ах ты, убийца, жестокий разбойник! – вскричала напуганная, разъярившаяся женщина. – Зачем ты, злодей, убил моего любимого супруга? Разве можно сравнить тебя с Миндовгасом!? Я пошла за него по доброй воле и влюбилась в него всем сердцем! Ты слышишь, жестокий убийца?!

– Что? – пробормотал в изумлении князь Довмонт. – Это такие слова за мою горячую любовь?! Я из-за тебя влез по самые уши в бесстыдную ложь! Я обманул воеводу Антанаса, убедив его, что мне была предсказана волхвами гибель, если я пойду на Романа Брянского! И вот я вернулся! А ты?!

– Значит, ты еще и лжец, презренный Довмонтас! – усмехнулась все еще не пришедшая в себя великокняжеская супруга. – Запомни же, разбойник, теперь я не буду твоей супругой!

– Ах ты, сука! – заскрежетал зубами разгневанный нальшанский князь. – Ты еще смеяться!? – И он вновь поднял свой тяжелый топор.

– Что, подлый Довмонтас? – смело сказала молодая литовка. – Неужели ты думаешь, что я упаду перед тобой на колени? Или буду умолять тебя, разбойника, о жизни с тобой?! Да лучше смерть, чем…

Тут она рухнула наземь, обливаясь кровью. Отрубленная женская голова с глухим стуком ударилась о пол и покатилась, мигая глазами и беззвучно ворочая языком, как будто пытаясь произнести слова проклятия.

– А вот и я! – сказал вдруг вошедший со свечой в руке жмудский князь Тренята. – Все, мой душевный друг Довмонтас, мои люди покончили с его щенками – Руклюсом и Репинусом! Так что больше нет ни Миндовгаса, ни его сыновей! – он осекся, оглядев окровавленную спальню. – А ты, как я вижу, уж очень перестарался!

– Ну, что ж, – улыбнулся князь Довмонт, – значит, так было угодно нашим богам: свершилась справедливая месть! Слава Тренятасу, новому великому князю могучей Литвы!

ГЛАВА 21

НА ПИРУ СМЕРТЕЛЬНОЙ БИТВЫ

В новогодний день, 1 марта 1264 года, в Брянске игралась свадьба любимой и последней дочери князя Романа – Ольги.

Застолье проходило в том же тереме и в той же трапезной, где и свадьба старшей княжеской дочери почти три года тому назад.

Князь Роман с княгиней Анной возглавляли, как и прошлый раз, стол, только по левую руку брянской княгини сидел князь Василий Романович Волынский, отец жениха, рядом с молодым смоленским князем Александром Глебовичем, зятем князя Романа, а вдоль скамьи расположились бояре и старшие дружинники волынского и смоленского князей. Напротив них, на другой скамье, сразу же за молодыми, сидели княжичи Олег и Михаил, а далее – купец Лепко с сыном и лучшие брянские люди.

Князь Роман особо распорядился посадить младшего сына Олега поближе к себе, на более почетное место, чтобы подчеркнуть опальное положение княжича Михаила.

Великий смоленский князь Глеб Ростиславович, приглашенный на торжество, приехать не смог. – У батюшки нынче хлопоты, княже, – сказал по этому поводу Роману Михайловичу зять. – У Днепра обнаружено большое литовское войско…Кто знает, а может злобный князь Миндовг готовится к вторжению в наши пределы? Вот батюшка и остался, чтобы достойно, по-княжески, встретить врагов!

Не приехал на свадьбу и смоленский купец Илья Всемилович. Вместо него с богатыми дарами для молодых явился его старший сын Лепко…с женой Лесаной и сыном Стойко. К удивлению семейства смоленских купцов, Лесана Порядковна неожиданно выздоровела и сама напросилась ехать вместе с супругом.

– Моя Лесанушка узнала, – говорил Лепко Ильич огнищанину Ермиле, – что батюшка хочет, чтобы я подольше пожил в Брянске и сам приглядывал за лавкой. И не только за своей, но и за лавкой моего дяди Ласко, батюшкиного свояка. А где бы и обустроился…Надо расширять нашу брянскую торговлю. Уже есть неплохие доходы! Благо, что славный князь Роман Михалыч разрешил нам здесь иметь склады и торговые дома! Ну, вот моя Лесанушка и ожила как-то нежданно-негаданно! Она объявила, что хочет ехать сюда вместе со мной. Она боится, что я засижусь в вашем городе и найду себе здесь зазнобу. Да и нашему сыну уже почти двадцать лет! Я женил его четыре года тому назад. И моя невестка родила мне двух внуков! Так что я уже три года как стал дедом!

– Летит время! – покачал головой Ермила Милешевич. – Ну-ка, уже наши дети стали дедами! А мы совсем одряхлели, пора бы подумать о вечной жизни!

– Не говори так! – замахал руками купец Лепко. – Ты, Ермила Милешич, еще не старик: ты выглядишь как сильный и здоровый муж! А вот мой батюшка так состарился, что не ездит теперь дальше Смоленска…

За свадебным столом было немного женщин. Лишь брянская княгиня и невеста, сидевшая по правую руку от князя Романа рядом со своим женихом – княжичем Владимиром. Последний удивил брянцев своим видом – коротко остриженной головой и совсем небольшой бородкой. Да и одет был княжич в короткий бархатный камзол темно-коричневого цвета, синие длинные штаны, плотно облегавшие его ноги и небольшие серые полусапожки с длинными загнутыми носками. На голове у княжича была одета легкая, отделанная парчой и блиставшая бисером шапочка, совсем не похожая на головные уборы князей.

– Вырядился как поляк, – думал, глядя на жениха, князь Роман, – однако, хорош собой и крепок на вид, не намного старше Оленьки, да и Господь с ним!

Невесте же княжич Владимир понравился не сразу. – Как красная девица! – буркнула она матери после первого знакомства. – Едва пробилась борода, так и ту почти сбрил! Да еще у него какой-то желтый волос, как не у русского! И одет по-чужеземному!

– Так принято в волынской земле, доченька, – ответствовала княгиня Анна. – Ты не смотри так придирчиво на его бороду и одежду. Зато твой жених учтив и обходителен как никто другой! А умища – палата! Мне сказали волынские бояре, что этот княжич не зря носит второе имя – Иоанн! Он – настоящий ученый! Как тот знаменитый пророк! Твоего жениха зовут на Волыни «философом»!

– Фу, матушка, не хватало мне еще в женихи философа! – отмахнулась княжна Ольга. – Мне же по душе наши русские молодцы. Пусть они не ученые люди, зато сильные и надежные!

Однако при первой же встрече с женихом наедине княжна Ольга изменила свое первоначальное мнение.