Роман Брянский - Сычев К. В.

– Как, неужели казнил?! – выкрикнул кто-то в изумлении.

– Ну, не казнил, – промолвил Болеслав, – но жестоко наказал! Дал ему один год на раздумье и пока отрешил от наследства. Но если не раздумает и не согласится на отцовское сватовство за благородную девицу, тогда вовсе будет лишен права на княжеский стол! Видимо, так и будет! Этот князь суров и непреклонен!

– Да, этот брянский князь не прост! – пробормотал воевода Антанас. – Такой враг очень опасен! Он не только смел, горяч и жесток в сражении, но суров в мирной жизни! С таким нужно либо дружить, либо смертельно враждовать!

– Это так! – привстал в своем кресле великий князь Миндовг. – Пора нам покончить с этим опасным врагом! Как вы думаете, друзья мои?

– Надо покончить, великий князь! – промолвил с мрачной улыбкой князь Довмонт и пристально посмотрел на Миндовга. Тот отвел глаза в сторону и деланно улыбнулся. – Что ж, тогда будем готовиться к походу! – сказал он, вставая. – Я хотел бы, чтобы мы выступили со всем нашим воинством в эту зиму!

– Правильно, великий князь! – поддержал его князь Тевтилла. – Но только в конце зимы. Сейчас слишком холодно, и наши люди непривычны сражаться в такую погоду!

– Послушай, Болеслав, а если мы пойдем на Брянск в январе? – вопросил князь Миндовг, устремив взгляд на бывшего русского пленника. – Будет ли это удобно для успешного похода?

– Однако же, великий князь, – молвил Болеслав, – а не лучше бы пойти на русских где-нибудь к их Новому году? Как я слышал, князь Роман готовится к свадьбе своей дочери. Правда, я не знаю, кто ее жених. Говорили, что он, якобы, сын князя Василька Волынского…Свадьба будет в первый месяц весны, по-русски, март. Они ведут начало каждого года с марта…И свадьбы русских князей очень долго играются! Дня по три, а то и больше! Так что нам лучше всего пойти на них в конце месяца, называемого у нас лютым, или, по-русски, февралем.

– Что ж, Болеслав, твой совет очень полезен! – обрадовался Миндовг. – Как, друзья мои, вы согласны со словами, умудренными жизнью?

– Да, великий князь, согласны! – хором прокричали собравшиеся.

Два дня пробыли знатные литовские люди в городе великого князя. Договорились обо всем: и о числе своих войск, и о месте сбора, и о порядке следования. А затем все разъехались по своим уделам и землям.

В конце февраля великий князь Миндовг собрал поутру все свои войска и произвел общий смотр.

– Посылаю всю свою силу за Днепр, на Романа Брянского! – провозгласил он торжественно со ступенек своего терема. – И назначаю полководцем моего славного воеводу Антанаса! Готовы ли вы ему повиноваться?

– Готовы! – дружно выкрикнули литовские князья.

– А где же жмудский князь Тренятас? – вопросил вдруг князь Миндовг, осмотрев выстроившиеся перед ним полки. – Почему нет ни его самого, ни его войска?

– А этот князь, – ответствовал стоявший во главе третьего полка нальшанский князь Довмонт, – соединится с твоим воинством по дороге. Он велел мне передать, что ему так удобнее сберечь силы и припасы.

– Ну, что ж, тогда хорошо! – кивнул головой великий князь Миндовг. – Вперед же, мои воины! Да пошлют нам боги победу, а брянскому князю Роману – разгром и позорный плен!

– Воины! – привстал в седле воевода Антанас. – Наступил священный час: наше славное воинство готово покарать лютого и беспощадного врага! Так не опозорим наших славных знамен! Вперед, в поход, отважные воины!

Ночью князю Миндовгу не спалось. Рядом тихонько сопела его новая, нежная и покорная жена.

Великий литовский князь почему-то вспомнил всю свою прошлую жизнь. Кто он был, и кем теперь стал? Его родители вышли из небогатых, пусть и знатных, литовцев. Что было за душой у его отца? Лишь частица поросшей лесами Аукштайтии. Князек Миндовг, унаследовав клочок земли, превратил его в целое государство. Объединив под своим началом все литовские земли, он вскоре потеснил и русских, включив в состав Литвы целый ряд западных русских городов.

Чего ему только не пришлось пережить, на какие только хитрости он не шел для достижения своих целей! Как нелегко далось ему объединение Литвы!

С ним ожесточенно боролись не только иноземцы, но и свои собственные князья.

В 1244 году Миндовг начал войну с крестоносным Орденом, стремясь остановить немецких завоевателей в их натиске на восток. Но хитроумные немцы вступили в сговор с литовской знатью и нанесли ему поражение. Тогда Миндовг, сделав вид, что раскаялся в своей вражде с немцами, объявил им, что принимает католическую веру. В 1251 году он крестился по римскому обряду и вскоре получил от римского папы королевский титул. Затем, добившись от немцев прекращения военных действий, Миндовг помирился с Даниилом Галицким, выдав свою дочь за его сына Шварна, и установил дружеские связи с великим суздальским князем Александром Ярославовичем.

Набравшись сил, великий литовский князь вновь бросил вызов крестоносному воинству. В 1260 году литовское войско под его предводительством наголову разгромило объединенные силы Ливонского и Тевтонского Орденов, а также их союзников при озере Дурбе. Теперь уже князь Миндовг не нуждался в поддержке римского папы. И он отрекся от католичества, вернувшись в лоно своего многобожия.

В 1262 году умерла любимая жена Миндовга, женщина необычайной красоты, ума, доброты и кротости. Безутешный великий князь послал к младшей сестре покойной, жене нальшанского князя Довмонта, своего человека, прося ее приехать, чтобы поплакаться над умершей. Когда же та к нему приехала, Миндовг сказал, что покойная сестра завещала ей выйти замуж за него, чтобы «другая супруга не мучила ее детей». Жена князя Довмонта не долго спорила и, наконец, согласилась.

И вот теперь она лежала рядом со своим новым мужем и спокойно спала.

– Все же Довмонтас не простил меня, – думал князь Миндовг, вспоминая мрачное лицо и злой взгляд нальшанского князя. – Как же он будет воевать с брянским князем? Не станет ли изменником? Однако в это не верится…Он не настолько глуп…Впрочем, никуда он не денется, – пришла ему в голову утешительная мысль. – Рано или поздно найдет себе другую жену и смирится со своей долей!

Великий князь Литовский зевнул, повернулся на другой бок и вскоре громко захрапел. Этот сон оказался для него последним. Длинная серая тень неожиданно склонилась над спящим и с силой обрушила на него огромный боевой топор.

С визгом и пронзительным криком подскочила на кровати новая жена Миндовга, облитая горячей кровью.

– Тихо, женушка, не верещи! – громко сказал князь Довмонт, отбросив в сторону орудие смерти. – Жизнь ему уже не вернешь! Собирай-ка лучше свои пожитки и готовься к отъезду домой! Мне здесь больше ничего не нужно. Только ты одна!