Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как мы видим, не только Белармино, но и Жоэл спустился к восстановительным обновлениям. Хуан де Асеведо и Амадео Феррари также вернулись к обязанности обновлять неудавшиеся опыты, и вот уже восемь лет, как я видел их вступление в Приют для необходимой подготовки. Последний, терзаемый огорчениями и безутешными угрызениями совести, даже не закончил подготовительный курс, который мы все проходили. Он набрался достаточной храбрости в свете учений божественного Посланника и отправился в Бразилию, прося дать ему тело темнокожего и самого скромного происхождения, где бы он мог терпеливо искупить двойное бремя, которое его угнетало: вчерашнее самоубийство и былую тиранию в роли хозяина рабов. И не знаю, Боже мой, почему я до сих пор не решаюсь последовать его благородному примеру, когда даже сам Роберто де Каналехас уже не состоял в штате временных врачей Больничного Отделения, поскольку только что облачился в новую телесную оболочку для прекрасной миссии на полях Третьего Откровения, а также Рита де Кассия, прекрасная и очаровательная надзирательница, которая осушила столько слёз с моих измученных покаянием глаз, Рита, относившаяся ко мне с самой нежной братской заботой, последовала примеру Роберто.
В планетарных битвах для этого достойного друга не будет брака. Верный прежнему чувству к своей обожаемой супруге, он предпочёл служить более широким целям, отдавая силы деятельности на благо общества. Рита же, с её несгибаемым характером и сердцем, устремлённым к высоким целям, способная именно поэтому выполнять ответственные женские миссии, попросила и получила разрешение следовать по стопам Жоэла, чтобы выйти за него замуж после необходимого испытания перед повторением опытов, в которых она потерпела неудачу, явившись в его жизни как сияющая аллилуйя после того, как он восстановит себя перед собственной совестью. Они любили друг друга, и я быстро это заметил. И пока я пишу эти строки, я размышляю о высшей доброте Господа миров и созданий, позволяющего человеческой душе такие компенсации после возрождения из тьмы греха…[22]
Это философское размышление о важности терпения и стойкости в трудных жизненных ситуациях, предостережение против импульсивных решений, принятых в момент отчаяния.
Рита будет на Земле, как и была в Космосе, любящим и добрым стражем, который в земном семейном кругу окружит себя душами, все еще нуждающимися в защите, утешая и воодушевляя их теплотой своей любви, одновременно направляя их на путь победы через добродетельные примеры.
В просторной спальне Интерната Города Надежды, где я живу с начала 1910 года, есть только "новички". Иногда глубокая печаль охватывает мою душу, словно кто-то, проживший на Земле много десятилетий, оказался лишенным присутствия самых дорогих друзей и родных, видя руины, оставленные отсутствием любимых существ, поглощенных смертью, в своей старости, где царит лед внутренней агонии, делающий меня непонятным и невыносимым для молодых, что сейчас сопровождают мои дни. Койки моих старых друзей теперь заняты другими существами, которые, хотя и разделяют те же принципы и идеалы, не связаны со мной так нежно цепями, выкованными временем и пережитыми вместе несчастьями…
Там стоит окно с резными колоннами, широкое, разделенное на три арки тонкой художественной работы, напоминающее индийские постройки, возвышенные высшим классом. На рассвете Белармино подходил к нему приветствовать зарю и общаться с Всевышним через молитву. Здесь простой стол, за которым, кажется, я все еще вижу склоненную печальную фигуру Хуана де Асеведо, планирующего полезные дела, которые ему предстояло совершить на Земле. А дальше, живописно расположенные под душистым пологом деревьев парка, скамейки, где мы, мои старые товарищи по несчастью и я, отдыхали, говоря о надеждах, дающих новые силы.
Глядя на эти мелочи, слезы текут из моих глаз. Это тоска шепчет тревоги в самые глубины моей души, говоря, что я должен без промедления последовать их примеру, чтобы разрешить неудобные долги совести. Однако я никогда не был праздным. Я стараюсь успокоить свое опечаленное сердце рядом с моими дорогими советниками и служа тем, кто страдает больше меня. Я разделяю свое время между работой в Больнице и различными другими доступными мне делами, как на поверхности планеты, так и в пределах нашей Колонии — единственных границах, в которых я могу передвигаться, пока не представлю великому Закону должные свидетельства.
Но ничто из этого не способно отдалить от моих тревожных мыслей суждение, которое я имею о себе самом — презрительное суждение того, кто знает, что начинает совершать новые ошибки, добровольно отягощая уже тяготеющую над ним ответственность. Кажется, что я всего лишь паразит, занимающий место, которое лучше подошло бы другому. И румянец покрывает мое лицо всякий раз, когда на живописных аллеях Города я встречаю Анибала де Силаса, Эпаминондаса де Виго и Сурию-Омара, которые уже давно не принимают меня в свои классы, пока через реинкарнацию я не смогу достойно доказать приобретенные ценности.
Доброжелательно улыбаясь, они смотрят на меня с интересом. Но их взгляды подобны огненным стрелам, вопрошающим мою совесть о причине, по которой я все еще не решился исполнить свой долг.
Карлос де Каналехас и Рамиро де Гусман много советовали мне в последнее время. Перед уходом на реинкарнацию Роберто способствовал укреплению моих дружеских отношений со своим бывшим тестем и другом, попросив его не забыть когда-нибудь рассказать мне драматическую историю Лейлы, чья любовь вознесла сердца их обоих на вершины страдания. Я часто работал с ним, что дало мне широкое поле деятельности в земном секторе, поскольку, как мы знаем, он является главой Отдела Внешних Связей.
Под его руководством я навещал друзей прошлых времен, ныне находящихся на Земле. Около двух месяцев назад я вернулся после двенадцатинедельного пребывания в Бразилии, где различные задачи по распространению возвышенных истин, которые сейчас меня вдохновляют, поглощали все мое внимание. Добрый наставник привел меня навестить Марио Собрала, перевоплощенного в одном из шумных бразильских городов. Я не сдержался и разрыдался у постели, где увидел изувеченное тело несчастного любовника и убийцы прекрасной Эулины.
Его жалкое жилище, построенное из хрупких сосновых досок и изъеденных временем цинковых листов, олицетворяет самую отвратительную нищету бразильцев, связанных с болезненным искуплением в процессе возвышенного самовосстановления. Но это также единственное подходящее пристанище для перевоплощения бывшего тщеславного богемца, гордившегося своей внешностью, который в притонах праздного блеска
