Великая охота - Роберт Джордан

– И поскольку ты единственный известный нам Айил, – докончил Мэт, – ну это мог бы быть ты. Ингтар говорит, что Айил никогда не живут вне Пустыни, поэтому ты, должно быть, единственный.

– По-моему, это совсем не смешно, Мэт, – огрызнулся Ранд. – Никакой я не Айил.

Амерлин говорила, что это так. Ингтар так думает. Тэм говорил… Он был болен, в горячке. Они отсекли те корни, что, как он считал, имел, эти Айз Седай и Тэм с ними, хотя Тэм был слишком болен и не понимал, что говорит. Они вырвали Ранда из земли, бросив на ветер, как перекати-поле, затем предложили нечто новое, за что он мог бы удержаться. Лжедракон. Айил. Нет, он не примет это, не будет пускать в такой земле новые корни.

Ни за что.

– Может, я вообще никто. Но Двуречье – единственная родина, которую я знаю, – промолвил Ранд.

– Да я ничего такого и не имел в виду, – возразил Мэт. – Просто… чтоб мне сгореть, Ингтар говорит, что ты айилец. Уриен сошел бы за твоего кузена, а если Риан наденет платье и назовет себя твоей тетушкой, ты и сам поверишь. Ну ладно, ладно. Не смотри на меня так, Перрин. Если он хочет сказать, что он не Айил, так тому и быть. Ладно. И вообще, какая разница?

Перрин покачал головой.

Девушки-огир принесли воды и полотенца для умывания, потом сыра, фруктов и вина, вместе с оловянными кубками, чуть-чуть великоватыми, чтобы удобно лежать в руке. Заходили и другие огирские женщины, в богато вышитых платьях. Они появлялись одна за другой, заговаривали с гостями, спрашивали, удобно ли устроены люди, не нужно ли им чего. Перед тем как уйти, каждая обращала внимание и на Лойала. Он отвечал почтительно, но скупо и немногословно, чего Ранд никогда за ним не замечал. Лойал стоял, прижимая к груди книгу размерами под стать огир, в древнем деревянном переплете. Он держал ее как щит. Когда визитерши уходили, Лойал съеживался в кресле и заслонялся книгой, пряча лицо. Единственное, что в этом доме совсем не подходило людям по размерам, были книги.

– Вы только вдохните этот воздух, Лорд Ранд, – сказал Хурин, с улыбкой на губах наполняя легкие. Он сидел на стуле у стола и как мальчишка болтал ногами. – Никогда не считал, будто в большинстве мест пахнет плохо, но тут… Лорд Ранд, по–моему, здесь никогда не было какого-то убийства. Даже не ушибали никого, ну разве что ненароком.

– Считается, что в стеддинге все безопасно, – сказал Ранд. Он наблюдал за Лойалом. – Так, по крайней мере, утверждают сказания. Он проглотил последний кусочек белого сыра и подошел к Лойалу. Следом за ним – Мэт, с кубком в руке.

– В чем дело, Лойал? – спросил Ранд. – С того момента, как мы оказались тут, ты такой нервный и взвинченный, словно кот на псарне!

– Ни в чем, – сказал Лойал, с тревогой косясь надверь.

– Ты боишься, они узнают, что ты ушел из Стеддинга Шангтай без разрешения ваших Старейшин?

Лойал пугливо оглянулся вокруг, кисточки на ушах мелко-мелко подрагивали:

– Не говори этого, – свистящим шепотом промолвил он. – Они же могут услышать! Если они прознают… – С тяжелым вздохом он привалился к спинке кресла, переводя взгляд с Ранда на Мэта. – Я не знаю, как это принято у людей, но у огир… Если девушка видит парня, который ей нравится, то она идет к своей матери. Или иногда мать ее видит того, кого она считает подходящим. В любом случае, если они согласны, мать девушки идет к матери парня, и следующее, о чем узнает парень, это о том, что с его женитьбой все устроено.

– Что, парень даже слова в этом деле не имеет? – не поверил своим ушам Мэт.

– Никакого. Женщины все время говорят, мол, мы, дай нам волю, всю жизнь проведем в браке с деревьями. – Лойал, гримасничая, поерзал. – Половина наших браков заключаются между стеддингами группы молодых огир из одного стеддинга приходят в другой стеддинг, чтобы других посмотреть и себя показать. Если откроется, что я без позволения ушел в большой мир. Старейшины почти наверняка решат, что мне нужна жена, дабы я остепенился. Я даже не узнаю про то, как они отошлют весточку в Стеддинг Шангтай, к моей матери, и она явится сюда и женит меня, не успев даже дорожную пыль смыть. Она всегда говорила, что я, дескать, чересчур тороплив и мне нужно жениться. Думаю, когда я ушел, она мне жену и присматривала. Какую бы жену она мне ни выбрала… ну вряд ли какая жена снова отпустит меня в большой мир, пока в бороде у меня седина не пробьется. Жены всегда говорят, никакого мужчину нельзя отпускать в большой мир, пока он не остепенится настолько, чтобы обуздывать свой характер.

Мэт загоготал так громко, что все повернули к нему головы, но, повинуясь яростной жестикуляции Лойала, заговорил тихо:

– А у нас мужчины сами делают свой выбор, и никакая жена не помешает мужчине делать то, что он хочет.

Ранд нахмурился, припоминая, как Эгвейн, когда они оба были маленькими, начала ходить за ним по пятам. Вот тогда-то миссис ал'Вир стала проявлять к нему особый интерес, куда больший, чем к любому из других мальчиков. Потом, позже, некоторые девушки танцевали с ним на праздниках, а некоторые – нет, и те, кто танцевал, всегда были подружками Эгвейн, а те девушки, с кем он не танцевал, Эгвейн и не нравились. Он также припомнил, как вроде миссис ал'Вир отвела Тэма в сторонку – и она ворчала, что у Тэма нет жены, чтобы с ней поговорить! – и после той беседы Тэм, да и все остальные, вели себя так, будто Ранд и Эгвейн помолвлены, хотя они и не давали слова, стоя на коленях перед Кругом Женщин. Раньше он как-то не задумывался над этим; казалось, все между Эгвейн и им просто шло своим чередом, так, как и должно, вот и все.

– А по-моему, у нас то же самое, – пробормотал Ранд, а когда Мэт засмеялся, добавил: – Ты не помнишь, твой отец когда-нибудь делал что-то такое, чего твоя мать на самом деле не хотела?

Мэт ухмыльнулся, открыл было рот, потом задумчиво нахмурился и закрыл его. В дом по ступенькам спустился Джуин:

– Не соблаговолите ли вы все пойти со мной? Вас хотели бы видеть Старейшины. – На Лойала он не посмотрел, но тот чуть не уронил книгу.

– Если Старейшины попытаются заставить тебя остаться, – сказал Ранд, – мы скажем, что нам нужно, чтобы ты пошел с нами.

– Держу пари, это вообще не из-за тебя, – заявил Мэт. – Готов поспорить, они просто собираются сказать, что мы можем идти через Путевые Врата. – Его передернуло, голос стал совсем тихим. – Нам и в самом деле очень нужно, как же иначе. – Это был совсем не вопрос.

– Остаться и оказаться женатым или уйти в Пути. – Лойал горестно поморщился. – Когда в друзьях у тебя та верен, жизнь весьма беспокойная штука.

ГЛАВА 36. У Старейшин

Джуин вел гостей по огирскому городку, и Ранд видел, как Лойала все больше и больше одолевает тревога. Напряженные, стоящие торчком уши, одеревенелая спина; глаза его округлялись все больше с каждым разом, как он ловил на себе взгляды других огир, особенно женщин и девушек, причем казалось, что почти все они обращают на него внимание. Вид у Лойала был такой, будто идет он на собственную казнь.

Бородатый огир указал на широкие ступени, ведущие вниз, внутрь поросшего травой кургана, который был намного больше всех прочих; вообще говоря, это был целый холм почти у самого подножия одного из Великих Древ.

– Почему бы тебе, Лойал, не подождать здесь? – сказал Ранд.

– Старейшины… – начал было Джуин.

– … Скорей всего, просто хотят увидеть остальных, – договорил за него Ранд.

– Почему им не оставить его в покое? – обронил Мэт.

Лойал энергично закивал:

– Да. Да, я думаю… – За ним наблюдало немало женщин-огир, от беловолосых бабушек до дочек возраста Эрит; стоя неподалеку небольшой группкой, они переговаривались между собой, но все не сводили глаз с него. Уши Лойала подрагивали, но он посмотрел на широкую дверь, к которой вели каменные ступени, и вновь кивнул: – Да, я посижу здесь и почитаю. Вот именно! Почитаю. – Пошарив в кармане куртки, он вытащил книгу. Устроился на бугорке подле ступеней и вперил взор в страницу, книга в его ладонях казалась совсем маленькой. – Я буду просто сидеть тут и читать, пока вы не выйдете. – Уши у него подергивались, будто он чувствовал на себе женские взгляды.

Джуин покачал головой, потом пожал плечами и повел рукой, опять указывая на ступени:

– Прошу вас. Старейшины ждут.

Громадная, без окон, комната внутри кургана была в самый раз под рост огир, с потолком из толстых балок более чем в четырех спанах вверху; а своими размерами скорей подходила под зал какого-нибудь дворца. Комната, правда, казалась немного меньше, из-за семерых огир, восседавших на возвышении прямо напротив двери, но у Ранда возникло ощущение, что он находится в пещере. Темные камни пола были ровными, хоть и большими и неправильной формы, но серые стены вполне могли оказаться нетесаным боком скалы. Грубо обтесанные балки потолка напоминали огромные корни.

Не считая стула, на котором лицом к возвышению сидела Верин, всю обстановку составляли тяжелые, с резьбой в виде вьющихся стеблей, кресла Старейшин. В центре возвышения на кресле чуть выше прочих сидела женщина-огир, слева от нее – трое бородатых мужчин в долгополых, широких к низу куртках, по правую руку от нее – три женщины в платьях, таких же, как у нее, вышитых плющами и цветами от ворота до подола. У всех огир – умудренные годами лица и выбеленные сединой волосы, вплоть до кисточек на ушах, и все огир были преисполнены неизбывного достоинства.