Дюна - Фрэнк Герберт

Поль выждал немного, но мать молчала.

— Суфир, дружище, — заговорил он, — как видишь, я не сижу спиной к двери.

— Во Вселенной очень много дверей, — ответил Хайват.

— Но разве я не сын своего отца?!

— Скорее, своего деда. Ваши манеры и-выражение глаз очень похожи.

— Тем не менее я сын своего отца. И я скажу тебе вот что, Суфир: за долгие годы службы моей семье я даю тебе право просить у меня все, чего ты пожелаешь. Все. Тебе нужна моя жизнь, Суфир? Она твоя.

Поль подошел еще ближе, раскинул руки в стороны и по глазам Хайвата увидел, что тот научился понимать его.

Он догадался, что я знаю о предательстве.

Поль понизил свой голос до шепота, чтобы их никто не услышал.

— Я имею в виду именно это. Если ты должен нанести мне удар — наноси.

— Я хотел только одного: вновь предстать перед вами, мой герцог.

И тут Поль впервые заметил, что старик делает усилие, чтобы не упасть. Поль рванулся вперед, подхватил его за плечи и почувствовал, что Хайвата сотрясает дрожь.

— У тебя что-то болит, дружище?

— Болит, мой герцог. Но радость сильнее боли.

Хайват развернулся к Императору и вытянул вперед левую руку, показывая ему крохотную иголку, спрятанную между пальцев.

— Видите, Ваше Величество? Видите вашу предательскую иглу? Неужели вы думали, что я, отдавший всю свою жизнь Атрейдсам, не отдам им ее сейчас?

Старик поник в руках Поля, и тот ощутил смерть в обмякшем теле. Поль мягко опустил Хайвата на пол, выпрямился и дал знак охране вынести труп.

Пока выполняли его приказ, никто не проронил ни слова.

С лица Императора исчезло выражение напряженного ожидания. В надменном взгляде, может быть, впервые в жизни появился страх.

— Ваше Величество, — заговорил Поль и увидел удивление, мелькнувшее на лице принцессы императорской крови. Его слова были промодулированы по всем правилам Бен-Джессерита и заключали в себе все возможные оттенки презрения и насмешки.

Так и есть, опытная бен-джессеритка, подумал он.

Император откашлялся.

— Возможно, мой многоуважаемый родственник полагает, что теперь все пойдет так, как хочет он. Величайшее заблуждение! Вы нарушили Конвенцию, вы использовали атомное оружие против…

— Я использовал оружие против естественного рельефа планеты. Он мешал мне, ибо я торопился поскорее увидеть моего Императора, чтобы мой Император разъяснил мне некоторые свои странные действия.

— В космосе над Аракисом находится сейчас соединенный флот всех Великих Домов. Стоит мне сказать всего одно слово, и они…

— Ах, да! Я чуть не забыл об этом, — Поль обвел глазами императорскую свиту, нашел двух агентов Гильдии и обратился к Халлеку: — Джерни, кто тут из Гильдии, что ли, эти два толстых, в сером?

— Да, милорд.

— Эй, вы, оба, — Поль ткнул в них пальцем, — живо выметайтесь отсюда и передайте своим, чтобы немедленно отправили весь этот флот по домам. И впредь спрашивайте моего позволения, прежде…

— Гильдия не подчиняется вашим приказаниям, — огрызнулся тот, что повыше. Его вместе с его спутником протолкали мимо барьера из копий, которые поднялись по кивку Поля. Высокий поднял руку и надменно обратился к Полю:

— Вы очень легко можете попасть под эмбарго за подобные…

— Если хоть один из вас еще раз ляпнет подобную глупость, — оборвал его Поль, — я прикажу уничтожить все запасы пряностей на Аракисе… навсегда.

— Вы сошли с ума! — высокий отступил на полшага назад.

— Так вы признаете, что я в состоянии совершить подобное?

Агенты на несколько мгновений устремили взгляды в пустоту, потом ответили:

— Да, вы можете, но ни в коем случае не должны этого делать.

— Ага! — и Поль кивнул в подтверждение собственным мыслям. — Так, значит, вы оба навигаторы?

— Так точно!

Второй агент, пониже, сказал:

— Вы и сами ослепнете, и нас обречете на медленное умирание. Вы хоть знаете, что значит для прянохолика оказаться без пряностей?

— Глазам, которые всегда выбирали только самый безопасный курс, — ответил Поль, — суждено закрыться навеки. Дни Гильдии сочтены. Человечество превратится в обособленные колонии, разбросанные по отдельным островкам. Вы ведь понимаете, я могу сделать это назло вам… или просто так — сдуру.

— Давайте поговорим наедине, — предложил высокий. — Я уверен, что мы сможем прийти к некоторому компромиссу и…

— Передайте мои слова вашим людям над Аракисом, — перебил его Поль. — Я устал от бессмысленных споров. Если флот не уберется немедленно, то спорить будет не о чем, — он кивнул на сидящих в конце зала связистов. — Можете воспользоваться моим оборудованием.

— Прежде всего мы должны посовещаться, — сказал высокий. — Мы не можем…

— Делай что велено! — рявкнул Поль. — Право уничтожить предмет означает абсолютную власть над ним. Вы согласились, что я обладаю такой властью. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать, или торговаться, или искать компромиссы. Либо вы выполняете мои приказания, либо пеняйте на себя!

— Он в самом деле так думает, — сказал низкорослый агент высокому.

Поль увидел, что оба они напуганы. Наконец они медленно пошли через залу к аппаратуре связи.

— Они подчинятся? — спросил Джерни.

— Они способны видеть слишком узкую полосу времени, — ответил Поль. — Только до той стены, которая скрывает последствия их неповиновения. Все навигаторы Гильдии на всех кораблях над нами видят тоже не дальше этой стены. Они подчинятся.

Поль снова обратился к Императору:

— Когда они позволили вам занять трон вашего отца, подразумевалось единственное условие — что вы будете заботиться о постоянном поступлении пряностей. Вы не выполнили его, Ваше Величество. Вы представляете себе последствия этого.

— Никто ничего не позволял мне…

— Хватит валять дурака! — повысил голос Поль. — Гильдия — это как деревня на берегу речки. Им нужна вода, но они черпают ее столько, сколько им требуется, не больше. Они не строят плотину через реку, чтобы управлять ею, ибо, во-первых, они думают только о своих сиюминутных потребностях, а во-вторых — боятся возможных повреждений. Непрерывно поступающие пряности — это их река, а я построил плотину. Причем такую, что ее не разрушить, не погубив реку.

Император провел ладонью по взъерошенным волосам и посмотрел вслед навигаторам Гильдии.

— Даже ваша бен-джессеритская Прорицательница трясется от страха, Преподобные Матери пользуются многими ядами для своих штучек, но раз в их основе лежат пряности, то без них ни один яд не будет действовать.

Старуха одернула на себе свой бесформенный черный плащ и, протолкавшись сквозь толпу, встала перед копьями.

— Преподобная Мать Елена Моиам Гай, — обратился к ней Поль. — Много прошло времени после Каладана, верно?

Она посмотрела мимо Поля на его мать:

— Ладно уж, Джессика. Я вижу, твой сын и вправду тот самый. За это мы простим тебе даже твою чудовищную дочь.

Поль сказал с убийственным презрением:

— У тебя никогда не было ни права, ни повода прощать моей матери что бы то ни было!

Старуха, не мигая, уставилась на него.

— Брось свои фокусы, старая ведьма. Со мной это не пройдет. Где твой гом-джаббар? Попробуй-ка заглянуть в то место, куда ты не смеешь взглянуть. И ты увидишь, что смотрю на тебя оттуда я!

Прорицательница опустила глаза.

— Что, нечего сказать?!

— Я приветствовала твое вступление в ряды людей, — пробормотала она. — Вспомни об этом.

Поль возвысил голос.

— Друзья, посмотрите на нее! Перед вами Преподобная Мать Бен-Джессерита. Какая она терпеливая! Она ждала вместе с девяносто одним поколением своих сестер, пока соответствующее сочетание генов и подходящее окружение не создадут личность, которая бы отвечала их замыслам. Посмотрите на нее! Она знает, что девяносто второе поколение создало наконец эту личность. Вот, я стою пред ней, но — я — никогда — не — стану — подчиняться — ее. — приказаниям!

— Джессика! — завопила старуха. — Заставь его замолчать!

— Заставь сама, — ответила Джессика.

Поль горящими глазами смотрел на старуху.

— За твое участие в этом деле, я могу приказать удушить тебя. И ты ничего не могла бы сделать! Но я думаю, что лучшим наказанием для тебя будет оставаться в живых и знать, что ты никогда не прикоснешься ко мне и не склонишь меня хоть к какому-то участию в лелеемых тобой замыслах!

— Джессика, что ты наделала? — гневно спросила старуха.

— Я разрешаю тебе только одно. Ты слишком смутно представляла себе, что именно нужно человечеству. Ты надеялась с помощью селекции человеческой породы вывести несколько особей, которые будут соответствовать твоему генеральному плану. Но как мало ты понимала…