Убийца где-то рядом... Смерть в белом галстуке - Дженет Керд

Кристина сердито на нее посмотрела, но прежде чем она успела что-нибудь сказать, Эндрина протянула ей чашку кофе и прошептала:

— Что новенького?

Кристина сообщила ей, что узнала от Джейн Мелвилл, и Эндрина рассудительно заметила:

— Это плохо.

— Но что нам делать?

— Ничего. Что ты можешь сделать? Только ждать.

Кристина же думала, что ждать невыносимо. Она была убеждена, что с Мейбл Глоссоп что-то случилось. И непонятно почему чувствовала себя вовлеченной в это дело и даже в чем-то виноватой. Она знала, что это нелепо, и все-таки не могла отделаться от угнетающего ее дурного предчувствия. Она говорила себе, что это нервы, последствия потрясения предшествующих дней. Но пытаясь дать себе, насколько это возможно, разумное объяснение, девушка не смогла противиться внезапно охватившему ее мрачному унынию. Поэтому ее едва не возмутило горячее нетерпение ожидавшего ее после перемены третьего класса. Она должна была разобрать с ними «Двенадцатую ночь»[2], и, вероятно, на ее лице было написано некоторое замешательство, так как Ангус Фрейзер сказал: «Вы говорили, что на этот урок мы пойдем в дискуссионный класс, мисс Грэхем».

Конечно! Она совсем забыла! Но не забыл класс. Дискуссионный зал был одной из оригинальных особенностей академии Финдлейтера, на которой, как утверждали, настоял сам основатель — для совершенствования важного искусства публичных выступлений. Ходила легенда, что он сам был известен своими долгими речами, самодовольно уверенный в своих ораторских дарованиях. Дискуссионный класс был крошечным залом, по размерам не превышавшим обычный класс, с помостом в одном конце…

Зал был странной архитектурной причудой, сейчас он освещался светом, проникавшим из коридора, в нем было темно и всегда довольно душно. Но в течение нескольких лет он использовался для собраний дискуссионного клуба, классных концертов и постановки сцен из пьес, помост и занавеси создавали приятную иллюзию театра. Отправиться в дискуссионный класс на урок, посвященный Шекспиру, и исполнять его пьесы было излюбленным развлечением школьников, и раз она уже обещала, то Кристина чувствовала, что должна взять их туда, хотя в ее теперешнем состоянии это ее совсем не привлекало.

— Очень хорошо, Фрейзер, мы пойдем туда. Теперь тихо, вы знаете правило: за любое нарушение порядка меряетесь в класс. И запомните, наш новый директор не потерпит ни малейшего шума, — сказала она, так как дискуссионный класс располагался рядом с кабинетом директора.

Третий «Б» тихо направился к дискуссионному классу и зашел в него. Кристине в ее мрачном настроении показалось, что здесь более душно и темно, чем всегда. Занавеси вдоль помоста были задернуты, и их темно-серые складки делали комнату еще темнее.

Когда все сели, она включила свет. Но две лампочки в задней части комнаты перегорели, и казалось, что бледный свет придавал комнате еще более мрачный вид.

— О, здесь темно, — сказала она. — Фрейзер, раздвиньте занавеси, возможно, станет светлее.

Ангус отправился раздвигать занавеси, а она повернулась лицом к классу. Но сдавленный возглас, полный ужаса, заставил ее повернуться. Мальчик схватил обе занавеси и держал их сведенными вместе. Его белое лицо было повернуто в сторону, а глаза закрыты.

— Ангус, — сказала Кристина резко, направляясь к нему. — В чем дело?

— Скажите, чтобы все вышли, мисс Грэхем. — И он посмотрел на нее широко открытыми глазами. — Скажите, чтобы класс вышел. Пожалуйста, пожалуйста. — В полном отчаянии его голос срывался, а занавеси судорожно подергивались в его руках.

— Хорошо, — сказала Кристина спокойно. Она повернулась лицом к классу, снова став строгой, но чувствуя непонятную тревогу. — Возвращаемся в класс. — Она напряглась, чтобы дать какое-нибудь объяснение. — Фрейзер почувствовал здесь себя плохо. Я присмотрю за ним. — Ее голос стал громче: — Немедленно возвращаемся в класс.

За несколько секунд комната опустела, и она смогла повернуться к Ангусу.

— В чем дело?

Он кивнул головой в сторону сцены, продолжая держать занавеси.

— Здесь мисс Глоссоп! Не смотрите, не смотрите!

Но Кристина мягко взяла занавеси у него из рук и чуть-чуть их раздвинула. Этого было достаточно, чтобы увидеть тело Мейбл Глоссоп, висевшее на поперечной балке, и опрокинутый стул возле ее ног.

Глава шестая

Кристина сдвинула занавеси вместе. Она заметила, что руки не дрожали. Девушка не впала в панику, только почувствовала ужасный холод, его ощущала каждая частица тела, даже ее мозг. Никаких эмоций не было, она только ясно отдавала себе отчет в том, что Мейбл Глоссоп висит мертвая в нескольких футах от нее, по другую сторону от тонкой вылинявшей занавеси. Она посмотрела на Ангуса и смогла заметить и оценить то напряжение, которое пришлось приложить мальчику, чтобы держать себя в руках. Он вопросительно взглянул на нее, и Кристина услышала свой спокойный голос:

— С тобой все в порядке?

Он кивнул.

— Тогда пойди и скажи директору, чтобы пришел сюда. Он, вероятно, в своем кабинете. Не говори ему зачем. Просто попроси прийти. Затем спустись вниз, найди мистера Туэчера и позови его сюда.

Оставшись одна, она села за парту в переднем ряду, уставившись на занавесь, но не замечая ее. Перед глазами стояла страшная картина — Кристина с ужасом думала, что никогда не забудет то, что там увидела… никогда, никогда, никогда! Она закрыла глаза и прикрыла их руками. Затем она услышала шаги по коридору. Дверь открылась, и вошел директор, а следом за ним Джейн Мелвилл. Почему пришла Джейн? Конечно, она пошла поговорить с директором, чтобы сообщить ему о Мейбл, о том, что в течение последних дней ее не было дома… Но она должна встать. К директору всегда надо обращаться стоя… только она не может, она вся дрожит… Кристина осознала, что они смотрят на нее с удивлением и тревогой, и услышала свои слова: «Мисс Глоссоп… там… за занавесом».

Директор посмотрел на нее вопросительно и тревожно, а на лице Джейн Мелвилл появилось выражение испуга, — она явно что-то поняла. Потом она повернулась к занавеси, мгновение колебалась и затем резким движением откинула ее в сторону. Кристина прикрыла глаза. Она услышала сдавленный вскрик Джейн и восклицание директора. Но пока она не услышала, как занавеси сдвинули вместе, она не подняла глаз. Лицо Джейн Мелвилл стало мертвенно-бледным, ее глаза широко открылись, в них читались испуг и изумление. Лицо директора приобрело строгое выражение.

— Миссис Мелвилл, — сказал он, — я хочу, чтобы вы справились с потрясением… я не знаю, что надо для этого сделать… Вы должны сесть, — добавил директор, так как она с трудом удерживала равновесие и шарила рукой, пытаясь нащупать парту, чтобы опереться. Он взял ее за локоть и подвел к Кристине. — Бедная женщина, — продолжал он, — ее чувства, должно быть, были слишком сильными… но какая трагедия! Вы хорошо себя чувствуете, миссис Мелвилл? Я должен вызвать швейцара, нам надо будет сообщить в полицию…

— Я послала за швейцаром мальчика, — сказала Кристина, и в этот момент в дверях появился Туэчер, за которым следовал огорченный и смущенный Фрейзер, который проскользнул в заднюю часть комнаты и сел.

Было заметно, что Туэчер ничего не знает.

— Вы посылали за мной, сэр?

— Не я. Мисс Грэхем. Здесь произошло… здесь произошло трагическое происшествие. Мисс Глоссоп… взгляните за занавес, Туэчер. Нет, не открывайте.

Туэчер смотрел довольно долго, а затем задвинул занавесь странным благоговейным жестом.

— Бедная женщина, — сказал он и замолчал. А затем продолжил: — Не опустить ли нам ее на пол? Кажется, нехорошо…

— Я думаю, — сказал веско директор, — я думаю, что мы должны оставить все как есть до приезда полиции…

— Да, может быть, и так. Я сейчас пойду и позвоню им.

Когда он вышел, установилась тишина. Джейн Мелвилл держалась руками за парту, стоявшую перед ней, она опустила голову на грудь, по ее щекам тихо катились слезы. Кристина все еще ощущала страшный холод, но озноб прошел. Директор стоял спиной к занавесу и глядел в пол. На Ангуса Фрейзера, сидевшего в задней части комнаты, никто не обращал внимания. И казалось, что с каждым мгновением тишина становится все более глубокой и непроницаемой. И именно тогда, когда Кристина почувствовала, что она больше не выдержит, тишина была нарушена резким звонком с урока. Когда вошли сержант Макей и полисмен Джонсон, в комнату проникли веселые голоса ребят, переходивших из одних кабинетов в другие.

С появлением полицейских атмосфера несколько разрядилась. Последовали вопросы. Кристина и Ангус рассказали, как нашли тело. Джейн Мелвилл вынуждена была сказать, что Мейбл Глоссоп пережила очень серьезное эмоциональное потрясение. Директор подтвердил… до сегодняшнего утра, когда миссис Мелвилл сообщила ему, как была потрясена мисс Глоссоп, это ему не было известно, но он заметил, что она выглядела усталой и огорченной…. но, конечно, он и представить себе не мог, что она такое замышляет!