Охота на обезьяну - Далия Трускиновская

– Неужели это такое дорогое удовольствие? – не надеясь на конкретный ответ, поинтересовался Артем. – Травка вроде в разумных пределах…

– У них теперь новая дрянь в моду вошла, «экстази» называется. Из Голландии везут. После такой таблеточки как раз на подвиги тянет. Стоит баксов пятьдесят.

– Серьезно, – только и мог сказать Артем. – Пятьдесят баксов за вечер.

Так… Что там эта Алла Константиновна про золото говорила? Допустим, золота баксов на тысячу. Допустим! Двадцать вечеров.

– Не так уж и много. Считай, месяц счастья.

– Да-а…

И Артем понял, что панку действительно лучше было бы угодить в милицию.

– Ты как знаешь, а я еще раз добегу до Алекса, – решил он. – Если наш идиот там, то сдам его матушке, пусть сама разбирается!

– Мудрое решение, – одобрил Сережа. – Только не сдашь. Ты его еще куда-нибудь перепрячешь.

– Могу я раз в жизни поверить в силу факта? – сердито спросил Артем. – Факты таковы, что золото пропало, Андрей болтается во всяких сомнительных местах, где торгуют дорогими удовольствиями, а единственный человек, кому он мог сплавить золото и получить деньги, лежит в реанимации.

– Вряд ли в реанимации, – возразил Сережа. – Ему просто промывают желудок.

– Думаешь, вытянут?

– Куда он денется! Мы его вовремя нашли. Очухается и все расскажет.

– Он уже старый дед, – Артем подумал, что скоро и сам потихоньку перейдет в эту категорию, – и мотор у него вряд ли в норме. Опять же, выпивает и ни в чем себе не отказывает.

– Ладно. Возвращаемся, – решил Сережа. – Может, он действительно с кем-то болтался по улицам и не дошел до Алекса. Его счастье, если так!

Они дошли до Суворовской, поднялись на седьмой этаж, позвонили – и, конечно же, никто им не открыл.

– Какие будем делать выводы? – спросил Сережа.

– Не знаю… Иди ты, в самом деле, домой!

– А ты что, на улице ночевать собрался?

Артем задумался. Панк сгинул в неизвестном направлении. Всем своим поведением панк как бы требовал – да перестаньте вы меня спасать!

– Ладно, – сказал он наконец. – Уговорил, черт языкастый. Пошли.

Выйдя из подъезда он посмотрел наверх – даже нельзя сказать, что на всякий случай, вообще неизвестно почему посмотрел.

– Сережа! Глянь!

В окнах мастерской горел свет.

– Интересно, – заметил невозмутимый Сережа. – А ну, посмотрим со двора!

В квартире Алекса тоже было светло.

– Могли мы забыть выключить свет перед уходом? – спросил Артем.

– Конечно, могли. Но на чердаке было темно. Это я точно помню.

– И я точно помню.

Они переглянулись.

– Кто-то сидел в мастерской, пока мы плясали вокруг Алекса. А потом спустился вниз, – сделал вывод Сережа.

– Женщина? – с большим сомнением задал сам себе Артем этот вопрос. – Но какого черта этой Светке прятаться? Погоди ты! Я имею в виду – заблаговременно прятаться!

– То есть как?

– А так. Допустим, девка напоила деда снотворным. Допустим, что-то читала про отпечатки пальцев и сдуру сунула себе в карман пустые упаковки. Она еще не знала, что мы собрались к Алексу в гости. И как подействует снотворное, она тоже не знала. Вместо того, чтобы уйти из дома, она зачем-то лезет в мастерскую…

– Она услышала, как ее папа с мамой в дверь колотятся, – предположил Сережа. – И голоса узнала.

– И решила, что они сейчас снимут дверь с петель? Понимаешь, ей решительно незачем было туда лезть.

– Ты не учел одной мелочи, – строго сказал Сеержа. – Дед баловался ювелирным делом, значит, держал дома золотой и серебряный лом. Возможно, девчонка напоила его снотворным, чтобы произвести обыск. Без помех, так сказать.

– Она не могла знать, что ты явишься через окно! Если она производила обыск, то в дальней комнате. Она не могла так проскочить в кладовку и залезть на чердак, чтобы ты этого не заметил!

– Тоже верно, – сообразил Сережа. – Но что мы тут глотку дерем? Пошли посмотрим, кто там бродит.

– Опять в окно?

– Почему бы нет?

– Ты, Жан Маре чертов! – рассердился Артем. – Тебя и в тот раз стоило изнутри пальчиком толкнуть – ты бы навернулся! А сейчас наверняка толкнут!

– Но в дверь тыркаться бесполезно.

– Бесполезно.

Артем опять задрал голову. Он уж был не рад, что потащил с собой этого проклятого десантника. Лезут же в цирк всякие, горестно недоумевал Артем, то панки, то десантники, и сладу с ними нет! Сережа не верил в невиновность панка – до окончательного ухода в цирк он еще послужил в каких-то околомилицейских формированиях и знал такие теневые стороны жизни, от которых Артема избавлял сам его бродячий образ бытия. По тому азарту, с которым он мастерил свой хитроумный реквизит, Артем мог бы догадаться, что в сложной ситуации Сережа только придет в восторг и ринется напролом. Вот и сейчас – Сережа полагал, что наверху околачивается женщина, а может, и панк, но Артем сообразил, что напоить старика снотворным могло и какое-то третье лицо, может быть, даже мужчина, хотя и не по-мужски все это…

– Алекс – художник, ювелир-самоучка и совратитель несовершеннолетних. Как по-твоему, могли у такого человека быть в городе враги? – спросил Артем.

– Навалом!

Сережа, не желая никаких доводов рассудка, вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице. Артем побрел за ним, отстал, а когда добрался до седьмого этажа, увидел страшную картину – Сережа пропихивался между стенкой и старым шкафом.

– Ты решил штурмовать чердак? – спросил удивленный Артем.

– Вообще-то я дверь хотел заблокировать. А чердак… это идея!

– Будь ты неладен… – проворчал Артем. Насчет двери было неглупо, а насчет чердака – чушь полнейшая! Наверняка на люке висел амбарный замок.

Сережа, втиснувшись, отжал шкаф настолько, что смог подтянуть к животу колени. Он уперся ногами в стенку шкафа, и тот пополз к двери Алекса – резво и почему-то бесшумно.

– Хорош! – сказал Артем Сереже, который не видел плодов трудов своих. – А сейчас мы впотьмах будем искать на потолке люк. И оботрем собой всю эту баррикаду. Ты не помнишь, в такое время суток горячая вода у нас в гостинице бывает?

Сережа достал зажигалку и в свете голубого огонька изучил нагромождение мебели.

– Вон он, люк, и лестница в порядке.

– А замок? – щурясь, спросил Артем.

– И замок, конечно. Но мы его сейчас собьем. Это запросто.

Артем в очередной раз забыл, с кем имеет дело…

Руки у Сережи были золотые. Он с одинаковым успехом мастерил хитрые кубики для мини-магии, производимой под самым носом зрителя, и здоровенные сундуки с секретами. Оказалось, и разломать стул этот Сережа может практически бесшумно, с легоньким треском. А ножка от стула в умелых руках – страшное орудие.

– Есть! – только и сказал Сережа, когда после недолгой возни отодрал выкорчеванную скобу вместе с замком.

– Кто-то идет, – ответил на это Артем. Снизу поднимались двое.

– Вряд ли на седьмой этаж, – усмехнулся наверху Сережа. Он уперся в приросший к потолку люк и на манер атланта пытался распрямиться с люком на загривке.

– А если сюда?

Артем показал на дверь, соседнюю с дверью Алекса. И это было вполне возможно – за весь вечер соседи художника не дали о себе знать, хотя шуму было поднято немало. Похоже, припозднились – и что же они увидят на родимом этаже? Заставленную шкафом соседскую дверь, одного вороного с лысиной амбала на мебельной баррикаде и одного крашеного блондина предпенсионного возраста в качестве советника!

Голоса и каблуки поднимались. Люк скрежетнул и медленно пополз вверх с таким скрипом, что челюсть сама на сторону съезжала.

– Тьфу, черт! Артем, давай сюда!

Сережа протянул Артему руку. Тот искренне надеялся, что сам доберется по мебели до люка, но позорно запутался ногой в сложенных валетом стульях и был втянут, как дитя. Опомнился он, когда уже сидел на краю, свесив ноги вниз.

– Давай, залезай! – напомнил ему Сережа.

Артем вскочил. Сережа медленно и с минимальным шумом опустил люк.

– Ф-фу! – сказал Артем. – Успели. Ни фига себе!

– А ни фига! – согласился Сережа, озираясь по сторонам.

Высокий чердак с большими окнами в скате крыши был обжит Алексом куда лучше квартиры. Как старик затащил сюда манекены, можно было только гадать. Задрапированные в странные ткани, они стояли возле стены, как компания древних римлян, обсуждающих новый президентский указ Цезаря.

Пять манекенов больше всего поразили Артема. Прочее – мольберт, развешанные эскизы, книги на самодельных полках, запах краски и растворителя, рабочий столик, чудовищная палитра, – было ему в общем знакомо. Доводилось бывать и не в таких мастерских.

Очевидно, Алексу действовало на нервы огромое пространство чердака. Он использовал стропила – свесил с них старые одеяла, а к одеялам уже прикреплял всякую мелочь, в том числе и сувениры. Получилось вроде выгородок в театре или павильоне киностудии. С одной стороны, это как-то помогало художнику, а с другой – не давало Артему с Сережей сориентироваться.