Хозяйка дворца - Чжоу Мо

О том же беспокоился и император.

Он и сам не мог сказать, чем плоха или хороша Вэй Инло, ему лишь смутно хотелось, чтобы на эту девушку никто, кроме него, не обращал внимания.

Ведь она стала так завораживающе выглядеть – кто-нибудь легко мог бы пасть жертвой ее чар.

Хунли замедлил шаг и взглянул на дворец Шоукан, располагавшийся неподалеку. Оттуда доносились звуки театральной постановки. До его слуха долетели слова из «Сна в красном тереме»:

– Я уже когда-то видел сестрицу.

Звучание было прекрасным, но незнакомым: этот голос не принадлежал ни одному из дворцовых актеров. Неужели позвали труппу из города? Хунли взмахом руки остановил евнуха, который собирался объявить о его прибытии, не желая мешать удовольствию матери. Он бесшумно вошел в ворота дворца, но вдруг остановился, глядя издалека на юношу на сцене.

Во дворце Шоукан установили временную сцену, перед которой сидела захваченная зрелищем мать-императрица. На сцене же спиной к Хунли стоял юноша и в одиночку исполнял сразу две роли. Вот он, представляя матушку Цзя, говорил:

– Не выдумывай! Где ты мог ее видеть?

И тут же снова превращался в Цзя Баоюя и произносил нежно и ласково:

– Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, мы знакомы давно и будто встретились после долгой разлуки[9].

Юноша непринужденно развернулся. Увязанные в пучок волосы венчал золотой колпачок, на брови была надвинута золотая повязка с изображением двух драконов, играющих жемчужиной, алый халат с узкими рукавами украшал узор из бабочек и цветов, вытканный золотыми нитями двух разных оттенков, – словно Баоюй собственной персоной сошел с книжных страниц, с хлопком раскрыл веер, на котором виднелось изображение прекрасной пары, и легко улыбнулся Хунли:

– Наложница приветствует вас, ваше величество.

Это была Вэй Инло.

У Хунли ушло немало времени, чтобы отвести от нее взгляд.

– Да как ты смеешь срамить вдовствующую императрицу, таская ей уличные книжонки? И во что ты только вырядилась!

Но матушка-императрица улыбнулась.

– Не ругай ее, это я заскучала от безделья, вот и позвала ее составить мне компанию. Но просто так беседовать мне скучно, вот она и переоделась, взяв на себя труд меня развлечь. И, должна сказать, эта история крайне любопытна. Императору тоже стоило бы ее послушать.

Разве мог Хунли сознаться, что смотрел представление не отрываясь? Он грозно промолвил:

– Ты все еще не сошла со сцены? Немедленно прекрати это безобразие!

– Слушаюсь. – Вэй Инло шаловливо подмигнула госпоже и только после этого спустилась.

Вдовствующую императрицу радовали ее красота и очарование, и, когда Вэй Инло ушла, она заступилась за нее перед Хунли:

– Я так давно живу во дворце и повидала немало почтительных и добродетельных наложниц, но в первый раз встречаю такую ловкость и смекалку: каждый день она способна придумать сотню способов меня развлечь, да так забавно у нее выходит.

– Матушка, эта девица легко задирает нос. Не надо баловать ее, а то возгордится!

Вернувшись из дворца Шоукан, Хунли взял в руки доклад, но никак не мог на нем сосредоточиться.

Наступила ночь, и вошел Ли Юй с «зеленоголовыми» табличками[10]. Хунли рассеянно скользил по ним взглядом, пока на глаза ему не попалась бирка Вэй Инло.

Ему казалось, что он все забыл, что она его вовсе не волнует, но одного взгляда на надпись было достаточно, чтобы девушка вновь заполнила все его мысли.

Хунли потряс головой, заставил себя выбросить ее образ из мыслей и взял табличку благородной супруги Чунь.

Он твердо решил не обращать на Вэй Инло внимания.

Так прошло несколько дней. Во дворце Яньси Минъюй, разбирая украшения Вэй Инло, долго подбирала слова и наконец произнесла:

– Инло, ты каждый день ходишь во дворец Шоукан, но император смотрит на тебя так, словно не замечает…

– И как долго я туда хожу? – спросила та с улыбкой.

– М-м… Больше месяца. И сколько раз вы встречались – он с тобой даже парой слов не перемолвился!

Вэй Инло хмыкнула:

– Больше месяца… Тогда завтра я никуда не пойду!

– Как же?..

Инло изобразила пару притворных покашливаний.

– Все этот сквозняк – я немного простудилась, теперь в горле першит, так что я не смогу рассказывать истории, придется попросить у вдовствующей императрицы выходной.

Хотя Минъюй и терзали сомнения, она понимала, что Вэй Инло не станет «пускать стрелы по отсутствующей мишени», а потому сделала все, как ее просили.

Поэтому на следующий вечер Хунли, сколько ни искал среди табличек, не смог найти там имени Вэй Инло.

Ли Юй, отлично умевший ловить чужое настроение, заметил, как господин хмурится, долго выбирает табличку и не отпускает его. Евнух догадался, кто занимает мысли императора, и расплылся в улыбке:

– Старшая наложница Вэй сегодня попросила убрать ее табличку, назвалась больной.

– Больной? – Хунли остолбенел на миг, а потом с каменным выражением лица произнес: – Разве я о ней спрашивал?

Ли Юй хлопнул себя по рту.

– Простите ничтожному слуге его болтливость!

Хунли холодно хмыкнул и продолжил читать книгу, но слова в ней словно превратились в мелких москитов и все громче гудели в его голове. Он положил книгу на стол и поднялся с бесстрастным видом.

– Пойду прогуляюсь!

Глава 121. Среди гардений

Вэй Инло выплюнула лекарство.

– Горячо!

Хупо сердито лязгнула чашкой о стол, звук был громким, как и ее властный голос:

– Старшая наложница Вэй, ну что за капризы? Неужто не можете подуть немного, раз горячо?

Она явно считала себя тут хозяйкой, а не служанкой. Вэй Инло смотрела на нее с натянутой улыбкой.

– Хупо, ты ведь служанка дворца Яньси, как же ты можешь так со мной обращаться?

– Обе мы простолюдинки из дворца Чанчунь, так к чему эти разговоры? – Хупо села за стол, на котором были расставлены угощенья – их прислала вдовствующая императрица, узнав о болезни Вэй Инло. Служанка без стеснения принялась за еду, пошлепала губами, стряхивая шелуху от тыквенных семечек, и недовольно добавила: – Ты не аристократка, вот и не привередничай, что я тебе плохо прислуживаю.

– Что было раньше, осталось в прошлом. Теперь другие времена. – Инло закашлялась, прикрыв рот рукой. – Все же теперь я старшая наложница…

Хупо в очередной раз сплюнула и нетерпеливо оборвала:

– Да-да, вы ясновельможная хозяйка, а я ничтожная служанка, так что, само собой, должна повиноваться вашим приказаниям. И раз вы пить не хотите, так и