Воды спят - Глен Кук

– Теперь у тебя будет время. На несколько дней нам нужно залечь на дно.

– Ты-то собираешься ходить на работу?

– Это будет выглядеть подозрительно, если я именно сейчас исчезну.

– А я собираюсь ходить в библиотеку. Я откопала там кое-какие исторические труды, относящиеся к самым ранним дням Таглиоса.

– Да? – прокаркал Одноглазый, вздрогнув и пробудившись от полудремы. – Тогда выясни для меня, какого черта тут всегда правили только князья. Территории, которые им принадлежат, больше, чем большинство королевств в округе.

– Вопрос, который никогда не приходил мне в голову, – вежливо ответила я. – И, скорее всего, никому из местных жителей тоже. Хорошо, я поищу.

Если не забуду.

Из задней части склада, оттуда, где уже начали сгущаться тени, послышался нервный смех. Лозан Лебедь. Гоблин сказал

– Он играет в тонк с ребятами, которых знавал в прежние времена.

– Нужно вывезти его из города, – сказала Сари. – Где мы могли бы содержать его?

– Он нужен мне здесь, – возразила я. – Необходимо расспросить его об этой равнине, почему он первый и оказался у нас. Не буду же я мотаться по стране каждый раз, когда, наконец, натолкнусь на что-то нужное в библиотеке, и мне понадобится его помощь.

– А вдруг Душелов пометила его как-то?

– У нас имеются два своих собственных колдуна. Пусть проверят его сверху донизу. Правда, они наполовину с придурью, но, если сложить их вместе, получится как раз один приличный колдунишка.

– Что за язык, Малышка?

– Извини, Одноглазый. Я хотела сказать…

– Дрема дело говорит. Если Душелов пометила его, вы должны быть способны обнаружить это. Одноглазый заворчал:

– Думай головой! Если бы она пометила его, то уже была бы здесь, а не расспрашивала бы своих прихвостней, не нашли ли еще его кости.

Кряхтя и постанывая, коротышка выкарабкался из своего кресла и зашаркал в полумрак, скопившийся в дальней части склада, но не туда, откуда доносился голос Лебедя.

– Он прав, – согласилась я.

И направилась в ту сторону, где сидел Лебедь. Я не видела его около пятнадцати лет. За моей спиной Тобо принялся донимать мать расспросами о Мургене. Его явно задело безразличие отца.

Свет упал на мое лицо, когда я подошла к столу, где Лебедь играл в карты с братьями Гупта и капралом по имени Слинк. Лозан тут же уставился на меня.

– Дрема, ты? Ничуть не изменился. Что, Гоблин и Одноглазый наложили на тебя заклятье?

Бог добр к тем, кто чист сердцем. Как твои ребра?

Лебедь пробежал пальцами по остаткам своих волос.

– А, ничего страшного. – Он потрогал бок. – Жить буду.

– Мне нравится, как ты воспринимаешь то, что произошло.

– Я уже давно нуждаюсь в отпуске. Теперь от меня ничего не зависит – прекрасно. Можно расслабиться, пока она не найдет меня снова.

– А она может?

– Ты сейчас Капитан?

– У нас уже есть Капитан. Я просто придумываю разные трюки. Так что, может она найти тебя?

– Ну, сынок, это, как говорится, бабушка надвое сказала. На одной чаше весов Черный Отряд с его четырьмя сотнями лет всяческих напастей и изворотливости. На другой – Душелов с четырьмя столетиями недоступных обычным людям средств и безумия. На кого поставить? По-моему, этот вопрос пока открыт.

– Она никак не пометила тебя?

– Только шрамами.

То, каким тоном он произнес это, заставило меня почувствовать, что он имел в виду.

– Хочешь перейти на нашу сторону?

– Шутишь? Неужели вы затеяли весь этот сыр-бор сегодня утром только ради того, чтобы попросить меня присоединиться к Черному Отряду?

– Мы затеяли весь этот сыр-бор сегодня утром ради того, чтобы показать миру, что мы все еще живы и можем делать, что и когда пожелаем. Что бы там ни вякала Протектор. А заодно и ради того, чтобы захватить тебя. Меня очень интересует все, что ты можешь рассказать о равнине Сияющего Камня.

Он несколько секунд изучающе разглядывал меня, а потом перевел взгляд на свои карты.

– Не ко времени этот разговор.

– Ты твердо собираешься придерживаться этой позиции?

– Это не для твоих ушей. Хотя, черт возьми, готов поспорить на что угодно – на свете нет такой пакости, о чем бы тебе не приходилось слышать. – Он сбросил черного валета.

Слинк покрыл эту карту дамой, сбросил девятку и усмехнулся, обнажив зубы, над которыми давно уже следовало потрудиться Одноглазому.

– Дерьмо! – проворчал Лебедь. – Я проморгал эту партию. Как бы научиться этой игре? Чертовски просто, кажется, но я никогда не встречал таглианца, способного постигнуть эту премудрость.

– Играй почаще с Одноглазым и научишься. Отвали, Син, дай-ка я вместо тебя сяду, а заодно поковыряюсь в мозгах у этого парнишки, – Я подтянула к себе стул, ни на мгновение не спуская с Лебедя взгляда. Кто-кто, а он знал, что это такое – войти в образ. Это был не тот Лозан Лебедь, о котором рассказывал Мурген в своих Анналах, и не тот, которого Сари встречала во Дворце. Я взяла пять карт из следующей сдачи. – Как тебе удается так расслабиться, Лебедь?

– А с какой стати мне сейчас напрягаться? Хуже, чем есть, уже быть не может. У меня нет даже двух карт одинаковой масти.

– Думаешь, больше тебе не из-за чего напрягаться?

– В свете сегодняшних событий мне остается лишь откинуться на спинку стула и ни о чем не думать. Просто играть себе в тонк, дожидаясь, пока моя подружка явится сюда и уведет меня домой.

– А ты не боишься? Судя по тому, что мне известно из Летописей, твое положение даже менее прочно, чем было у Копченого.

Его лицо застыло. Это сравнение ему явно не понравилось.

– Худшее уже произошло, не так ли? Я – в руках врагов. Но все еще цел и невредим.

– Никаких гарантий, что так будет и дальше. Если не станешь сотрудничать с нами. Проклятие! Если так дело пойдет и дальше, мне придется ограбить кого-нибудь, чтобы расплатиться!

Удача так и не вернулась ко мне до конца партии. Я проиграла. – Я готов петь, точно дрессированная ворона, – сказал Лебедь. – Да что там – точно целая стая ворон. Но тебе будет от меня мало толку. Может, ты думаешь, что я и в самом деле был одним из заправил? Ошибаешься.

– Может быть. – Я пристально наблюдала за его руками, когда он сдавал. Кто его знает, может, попробует смухлевать? Однако, если у него и была такая задумка, он понял, что меня ему не провести, и не стал ничего предпринимать. Не зря я, значит, обучалась игре у Одноглазого. – Но ты должен доказать это. Для начала расскажи, как вам с Душеловом удалось так быстро убраться с равнины?

– Ну, это проще простого. – Он закончил сдачу безо всяких фокусов. – Мы неслись быстрее призраков, гнавшихся за нами. На тех самых черных конях, которых Отряд привел с севера.

Может, он и не врал. Мне самой не раз приходилось скакать на этих колдовских жеребцах. Скорость у них была несравненно выше, чем у обычных, а усталости они, казалось, и вовсе не знали.

– Может быть. Может быть. У нее нет какого-нибудь особого талисмана?

– Никогда ни о чем таком не слышал. Опять скверные карты. Допрос Лебедя миг дорого мне обойтись. Хотя я вообще-то среди наших не самый сильный игрок в тонк.

– Что случилось с конями?

– Насколько мне известно, погибли. Время, или магия, или раны прикончили их. Что весьма огорчает и эту суку тоже. Она не любит ни ходить, ни летать.

– Летать?

Я так сильно удивилась, что сбросила карту, которую следовало сохранить. Один из братьев Гупта сразу же воспользовался этим и заработал еще пару монет.

– Мне нравится играть с тобой, – заявил Лебедь. – Да. Летать. Она раздобыла пару ковров, которые сделал Ревун. И неплохо управляет ими. Могу подтвердить это из личного опыта. Тебе сдавать. Ровно, гладко, ковер слушается ее как миленький. Неизвестно откуда возник Одноглазый. Такой же «бодрый», как обычно.

– Есть место еще для одного? – спросил он, дыхнув алкоголем.

– Узнаю этот голос, – проворчал Лебедь– Дудки. Я разгадал тебя еще двадцать пять лет назад. А мне-то казалось, что тебя послали куда-то в Кадигате. Или, может быть, в Наланду. И ты там сгинул.

– Я скор на ногу. Слинк сказал:

– Можешь играть, но только если покажешь сначала деньги и согласишься не сдавать.

– И держать руки все время на крышке стола, – добавила я.

– Ты разбиваешь мне сердце, Малышка. Люди могут подумать, будто ты считаешь меня мошенником.

– Вот и отлично. Зачем им терять время и страдать, убеждаясь в этом на собственном опыте?

– Малышка? – спросил Лебедь. Внезапно в его глазах возникло совершенно новое выражение.

– У Одноглазого словесный понос. Садись, старик. Лебедь только что рассказывал нам о магических коврах Душелова и о том, как ей не нравится летать. Как ты думаешь, это нам не может пригодиться?

Лебедь молча переводил взгляд с одного на другого, а я следила за руками Одноглазого, пока он подвигал к себе карты. Он запросто мог «поработать» над этой колодой раньше.

– Малышка?