Воды спят - Глен Кук

Мне тоже рядом с ней было не по себе. И только глубочайшее проникновение в образ спасло меня от того, чтобы выдать себя. Надо же! Кто бы мог подумать, что в Джауле Барунданди сохранилось еще что-то человеческое? Я почувствовала, что Сабредил сильно сжала мою руку, и вздрогнула.

Отвечая Барунданди, Сабредил смиренно согласилась, что да, присутствие Протектора нагоняет ужас.

Кухня, обычно не доступная для таких, как мы, случайных работников, была настоящей продуктовой сокровищницей. И даже охранявший ее дракон отсутствовал. Сабредил и Сава наелись до отвала, так что могли передвигаться лишь с трудом, точно откормленные утки. Да и с собой прихватили немало, надеясь, что удастся все это добро вынести. Получили свои жалкие монеты и побыстрее смылись, пока на них не навалили новой работы и до помощников Барунданди не дошло, что отстегиваемая им обычно часть заработка уплывает из рук.

Снаружи у входа стояли вооруженные охранники. Это было что-то новое. Серые, не солдаты. Они не слишком интересовались теми, кто выходил наружу. И не производили обычного беглою досмотра, целью которого было выяснить, не украл ли кто-нибудь из бродяг княжеское серебро.

Жаль, что наши образы не предполагали проявление излишнего любопытства, тогда я смогла бы получше разглядеть причиненные нами повреждения. Обстроенная лесами деревянная стена-куртина уже приобретала отчетливые очертания. Но даже того, что я успела мельком заметить, было достаточно, чтобы внушить чувство благоговения. До сих пор мне не приходилось видеть собственными глазами, на что способны более поздние варианты оружия, стреляющего огненными шарами. Передняя часть Дворца казалась сделанной из темного воска, в который раз за разом втыкали раскаленный добела железный прут. Камень не только расплавился и потек, но местами просто испарился.

Мы освободились гораздо раньше, чем обычно. Была только середина дня. Я заторопилась, страстно желая поскорее убраться подальше. Сабредил придержала меня. Дворец окружала безмолвная толпа, собравшаяся здесь, чтобы поглазеть на разрушения. Сабредил пробормотала что-то вроде: «..Десять тысяч глаз».

9

Я ошиблась. Люди пришли не просто полюбоваться на результаты нашей ночной работы и подивиться тому, что расправиться с защитниками Протектора оказалось так легко. Их внимание привлекли четыре последователя Бходи. Один из них взгромоздился аж на молитвенное колесо на одном из мемориальных столбов, установленных неподалеку от разгромленного входа, с наружной стороны быстро растущей стены-куртины. Два других распростерлись на вышитом красно-оранжевом полотне на булыжной мостовой. Четвертый, сияющий обритым наголо черепом, стоял перед Серым, очень молоденьким, лет шестнадцати, не больше. Этот Бходи скрестил на груди руки, глядя как бы сквозь юнца, который неловко переминался с ноги на ногу, не зная, как выполнить приказ помешать этим людям. Протектор запрещает такие выступления.

Происходящее могло заинтересовать даже Минх Сабредил. Она остановилась. Сава вцепилась ей в плечо и вытянула шею, чтобы лучше видеть.

Неприятное ощущение – стоять вот так, на виду, рядом с толпой молчаливых разинь.

Вскоре прибыло подкрепление для юного Серого, в виде мерзкого на вид сержанта-шадарита, который, по-видимому, воображал, что проблема Бходи состояла в глухоте.

– Убирайтесь! – завопил он. – Или вас уберут отсюда!

Бходи со скрещенными руками ответил:

– Протектор посылала за мной. Поскольку мы с Сари еще не получили последнего отчета от Мургена, то понятия не имели, о чем идет речь.

– Чего-чего?

Бходи на молитвенном колесе объявил, что оно готово. Сержант взревел и с силой сбросил его вместе с колесом со столба. Бходи наклонился, поднял колесо и начал снова устанавливать на место. Последователи Бходи никогда не применяли насилия, не оказывали сопротивления, но проявляли исключительное упорство.

Двое распростертых на молитвенном коврике поднялись с таким видом, точно сделали то, что собирались, и сказали что-то человеку со скрещенными руками. Он наклонил голову и тут же посмотрел вверх, стараясь встретиться со взглядом старшего Серого. И провозгласил, голосом громким, но неестественно, напряженно спокойным:

– Раджахарма. Долг Князей. Знай: Княжеский Сан – это доверие. Князь – это облеченный высшей властью и наиболее добросовестный слуга народа.

Все свидетели этой сцены никак не прореагировали на сказанное, точно ничего не слышали, а если и слышали, то не поняли.

Бходи, который говорил, опустился на молитвенный коврик, имевший тот же оттенок, что и его одежда, Распростершись на нем, Бходи, казалось, растворился в чем-то всепоглощающем, необъятном.

Один из двух Бходи протянул ему большой кувшин, Он поднял ею, как будто предлагая небу, а потом опрокинул на себя его содержимое. Сержант-шадарит с испуганным выражением лица оглянулся в поисках помощи.

– Молитвенное колесо снова стояло на месте. Бходи, который им занимался, привел его в движение и отошел к тем двум, которые прежде лежали распростершись на молитвенном коврике.

Бходи, обливший себя из кувшина, ударил кремнем по огниву и исчез во взрыве пламени. Я ощутила запах керосина. Жар обрушился на нас, точно удар. Оставаясь по-прежнему в образе, я вцепилась в Сабредил обеими руками и испуганно залопотала что-то. Она быстро зашагала прочь, ошеломленная, с широко распахнутыми глазами.

Горящий Бходи не издал ни звука и не сделал ни одного движения до тех пор, пока жизнь не покинула его, оставив лишь обуглившуюся оболочку.

Толпа окружила его, ругаясь на разных языках. Теперь в ней чувствовалось возбуждение совсем иного рода. Последователи Бходи, которые помогали в подготовке ритуального самосожжения, исчезли, воспользовавшись моментом, пока все взгляды были сосредоточены на сгоревшем.

10

– До сих пор не могу поверить, что он действительно сделал это! – сказала я, сдирая с себя вонючие тряпки Савы вместе с ее безумной личностью.

Мы никак не могли успокоиться даже дома. Не хотелось говорить ни о чем, кроме этого самоубийства. Наши собственные ночные труды отошли на второй план. Они были уже пройденным этапом. Тобо, однако, придерживался другого мнения. Он прямо так и заявил нам и все порывался рассказать о том, что его отец видел во Дворце этой ночью. И, конечно, добился своего, для точности все время сверяясь с заметками, которые сделал с помощью Гоблина. Он ужасно гордился проделанной работой и хотел, чтобы мы по достоинству оценили ее.

– Но он даже не поговорил со мной, мама. Только сердился, когда я о чем-нибудь спрашивал. Как будто хотел как можно скорее покончить с делами и убраться отсюда.

– Знаю, дорогой, – сказала Сари. – Знаю. Он и со мной вел себя точно также. Вот, смотри, тут хлеб, который нам удалось вынести. Съешь что-нибудь. Гоблин, как там Лебедь? Здоров?

Одноглазый захихикал.

– Настолько, насколько это возможно для человека со сломанными ребрами. В штаны, правда, не наложил. – Он снова захихикал.

– Сломанные ребра? Объясни.

– А что тут непонятного? – ответил Гоблин. – Кто-то, имеющий зуб против Серых, немного переусердствовал. Нечего из-за этого волноваться. Парня можно извинить за то, что он позволил своим чувствам взять верх.

– Я устала, – сказала Сари. – Мы провели весь день в одной комнате с Душеловом. Я думала, что взорвусь.

– Ты ? А я изо всех сил сдерживалась, чтобы не завопить и не выскочить оттуда. Пришлось так сильно сконцентрироваться на Саве, что я пропустила мимо ушей половину того, о чем они говорили.

– То, о чем они не говорили, возможно, даже более важно. Душелов явно заподозрила что-то насчет нашего нападения.

– Говорил я тебе – нужно вцепиться им в глотку! – рявкнул Одноглазый. – Пока они еще не поверили в нас. Убить их всех, и тогда не придется рыскать вокруг, пытаясь вычислить, как вызволить нашего Старика.

– Нас бы просто убили, – сказала Сари. – Душелов уже сейчас выглядела очень обеспокоенной. Все дело, конечно, в Дочери Ночи. Кстати, я хочу, чтобы вы двое поискали ее, и Нарайана тоже.

Тоже? – спросил Гоблин.

– Душелов наверняка будет охотиться за ними с большим энтузиазмом.

– Кине, должно быть, опять не спится, – заметил я. – Нарайан и девушка не появились бы в Таглиосе, если бы не были уверены, что она их защитит. А это означав также, что красавица снова может начать копировать Книги Мертвых. Сари, скажи Мургену, чтобы он с них глаз не спускал. – Эти жуткие древние книги были похоронены той же пещере, что и Плененные. – У меня возникла мысль, пока мы были там – после того, как я покончила подсвечниками и сидела без дела. Прошло уже много времени с тех пор, как я читала Летописи Мургена. Насколько мне помнится, в них нет ничего, что могло бы нам сейчас помочь. Они касаются, в основном, текущих событий. Все же, когда я сидела там, всего в нескольких шагах о Душелова, у меня возникло отчетливое ощущение, как будто я упустила что-то важное. Меня даже в дрожь бросило Но я уже так давно не заглядывала в них, что не в состоянии сказать, чем именно вызвано это ощущение.