Сады Луны - Стивен Эриксон

Когда Паран пришёл в себя, он шагал — и не один. Во мраке можно было различить фигуры с обеих сторон: все закованы в цепи, склонились вперёд, словно тянут что-то непомерно тяжёлое. Земля под ногами — пуста и безжизненна. Над головой не видно ничего, только тьма. За бесконечным звоном цепей тяжело катился другой звук, Паран не столько слышал его, сколько чувствовал через подошвы сапог. Он один не был скован, так что смог отступить к источнику звука, проходя мимо множества фигур, среди которых было немало явно не человеческих. Появилась огромная, покачивающаяся тень. Фургон, неимоверно большой, деревянные колёса выше Парана. Капитану ужасно захотелось узнать, кто в нём едет, и он подошёл поближе.

Цепь хлестнула по груди и сбила Парана с ног. Сверху послышался пронзительный вой. Когти впились в левую руку, пригвоздили к земле. Под лопатками дрожала цепь. Паран попытался вырваться, но почувствовал мокрый нос и острые клыки под подбородком. Пасть раскрылась, охватила горло и чуть сжалась.

Паран лежал совершенно неподвижно, ждал последнего рывка челюстей. Но клыки вдруг исчезли. Он внезапно понял, что смотрит прямо в глаза Псу — один голубой, другой карий. Шею зверя охватывал массивный железный ошейник. Пёс отпрыгнул. Цепь под лопатками Парана натянулась и подбросила его в воздух. Капитан не столько услышал, сколько почувствовал, что фургон зашатался, — а затем растянулся на земле на пути одного из деревянных колёс.

Из тьмы появилась рука, которая схватила Парана за ворот плаща и оттащила с дороги. Капитан поднялся на ноги. Рядом зазвучал голос:

— С тем, кого пощадили Псы и кто ходит здесь без цепи, стоит поговорить. Идём со мной.

Лицо незнакомца скрывала тень от капюшона. Это был крупный мужчина в лохмотьях. Отпустив Парана, он снова налёг на свою цепь.

— Никогда прежде, — проворчал он, — эту темницу так не испытывали. — Незнакомец зашипел, когда фургон снова дёрнулся в ответ на яростный рывок Пса, который пытался освободиться. — Боюсь, как бы он не перевернулся.

— А если перевернётся?

На миг к Парану оборотилось лицо, и во тьме блеснули зубы.

— Тянуть станет тяжелее.

— Где мы?

— На Пути внутри Меча. Разве твою жизнь не прервал Драгнипур?

— Если бы так, разве я не был бы тоже закован?

— И то верно. Что же ты тогда здесь делаешь?

— Не знаю, — признался Паран. — Я видел, как Псов сразил меч Рейка. Потом я коснулся крови одного из убитых зверей.

— Что ж, понятно, чего они переполошились. Подумали, будто ты из их стаи… поначалу. Ты мудро поступил, что ответил на вызов этого Пса покорностью.

— Слишком перепугался, чтобы трепыхаться.

Незнакомец рассмеялся.

— Хоть бы и так.

— Как тебя зовут?

— Имена ничего не значат. Рейк убил меня. Давным-давно. Этого довольно.

Паран замолчал. Вечность здесь, в цепях, бесконечно тащить тяжкий груз. А я его спрашиваю об имени. Как тут извиняться?

Фургон снова дико зашатался, из-под колёс комьями полетела земля. Многие фигуры со стонами повалились. Псы завыли от ярости.

— Гетолов дух, — прохрипел незнакомец. — Да они утихомирятся когда-нибудь или нет?

— Не думаю, — проговорил Паран. — Эти цепи можно разорвать?

— Нет. Точнее, до сих пор никто на такое не сподобился, а среди нас есть и драконы. Но эти Псы… — Незнакомец вздохнул. — Неимоверно… я уже почти тоскую по миру и покою, которые царили тут до них.

— Возможно, я смогу помочь.

Незнакомец отрывисто расхохотался.

— Милости прошу! Пробуй!

Паран пошёл прочь — по направлению к Псам. Никакого плана у него не было. Но я здесь единственный, кто не скован цепью. Эта мысль заставила Парана остановиться. Он улыбнулся. Не скован. Никому не служу. Больше не орудие чужой воли. Капитан зашагал дальше. Он двигался мимо многочисленных фигур — одни молчали, другие что-то бормотали, явно погрузившись в бездны безумия. Никто и головы не поднял, чтобы взглянуть на Парана. Поблизости зазвучал звериный хрип.

— Гончие! — закричал Паран. — Я помогу!

Вскоре они выступили из мрака. Плечи и грудь собак были покрыты коркой крови там, где плоть разорвали ошейники. Псы дрожали, под кожей волнами ходили мускулы. Глаза зверей оказались вровень со взглядом Парана, и в них стояла такая безысходная, беспомощная тоска, что у капитана сжалось сердце. Он протянул руку к разноглазому.

— Я осмотрю твой ошейник и цепь, поищу слабое звено.

Зверь зашагал рядом с Параном — приходилось двигаться вперёд, фургон не останавливался ни на миг. Паран наклонился, провёл рукой по ошейнику, чтобы нащупать стык. Безуспешно. Цепь и ошейник, казалось, были выкованы цельно. Паран мало знал о кузнечном ремесле, но считал, что место соединения должно оказаться самым слабым, податливым на износ. Однако пальцы говорили о другом. На железе не было ни единой царапинки.

Капитан провёл рукой по цепи, оставив Пса. Задержался, когда увидел, что другой зверь внимательно следит за каждым его шагом, затем двинулся дальше. От Гончей до фургона — более семидесяти саженей — Паран ощупал каждое звено, искал трещину, нагретый или выщербленный металл… Ничего. Капитан оказался у самого фургона. Ближайшее колесо было вырезано из цельного куска дерева, шириной в пядь, сколотое и поцарапанное, но не более того. Стенки фургона вздымались не меньше чем на двадцать футов. Между изжёлта-серыми сухими досками можно было рассмотреть зазоры шириной в палец. Паран отшатнулся и вздрогнул, когда увидел, что изнутри тянутся костяные пальцы скелетов — и беспомощно корчатся.

Теперь его внимание привлекла рама фургона. Дерево там было чёрным, блестело от дёгтя. Цепи — бессчётное число цепей — входили в дерево бесшовно, словно росли из него. На ощупь дерево казалось вполне материальным, но всё равно чудилось, что цепи просто проходят сквозь него — к чему-то за рамой фургона. Паран глубоко вздохнул, набрал полную грудь холодного, затхлого воздуха и нырнул под фургон.

Брус под днищем фургона был в дюжину пядей толщиной, с его укрытой дёгтем нижней стороны бесконечным дождём капал конденсат. У внутреннего края Паран снова нашёл цепи, которые уходили глубже под фургон. Капитан взялся за одну из них и двинулся дальше. Звенья становились всё холоднее, как и воздух вокруг него. Вскоре Парану пришлось выпустить цепь, потому что холод начал обжигать ладонь. Капель с днища фургона превратилась в ледяной град. Ещё два шага — и цепи сошлись, исчезли в зависшем в воздухе сгустке абсолютной тьмы. От него расходились пульсирующие волны холода. Подойти ближе Паран не отважился.