Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.) - Джек Вэнс

Падербуш торжественно кивнул, но больше не сказал ни слова. Еще через несколько минут к двери гостиной подошла Алюсс-Ифигения, и Герсен впустил ее. Девушка с удивлением переводила взгляд с Герсена на Падербуша и обратно: «Почему этот человек здесь?»

«Он считает, что его содержание в одиночной камере несправедливо, так как он не виновен ни в каких преступлениях, если не считать дюжины убийств».

Падербуш по-волчьи оскалился: «Я — Франц Падербуш, наследник рыцаря-владетеля замка Падер. В нашей семье никто не придает значение умерщвлению нескольких врагов на поле боя — в конце концов, тадушко-ойи сами на нас напали, а я защищал город, рискуя своей головой».

Алюсс-Ифигения отвернулась от него и обратилась к Герсену: «В Карае уже не так весело, как бывало раньше. Что-то изменилось, чего-то не хватает; может быть, я сама изменилась... Я хочу вернуться домой, в Драсцан».

«Я слышал, что в твою честь готовится всеобщее празднество — бал-маскарад или что-то в этом роде?»

Алюсс-Ифигения пожала плечами: «Может быть, об этих приготовлениях уже забыли. Сион Трамбл гневается на меня — или, по меньшей мере, уже не так любезен, как раньше». Она бросила на Герсена опасливый взгляд: «Возможно, он ревнует».

«Ревнует? Почему бы он стал ревновать?»

«В конце концов, мы провели много времени вдвоем. Этого вполне достаточно для возбуждения подозрений — и ревности».

«Смехотворно!» — заявил Герсен.

Алюсс-Ифигения подняла брови: «Я настолько непривлекательна, что даже предположение возможности наших интимных отношений кажется тебе нелепым?»

«Ни в коем случае! — уступил Герсен. — Напротив! Но мы не можем допустить, чтобы Сион Трамбл предавался мучительному заблуждению». Герсен выглянул из гостиной, подозвал пажа и послал его к великому князю, испросить разрешение на аудиенцию.

Паж вскоре вернулся и сообщил, что князь никого не принимает.

«Вернись к нему! — приказал Герсен. — Сообщи Сиону Трамблу следующее: завтра утром мне придется уехать. Совершенно необходимо, чтобы, отправившись на север в шагающем форте, я смог каким-то образом найти свой звездолет. Кроме того, извести князя о том, что принцесса Ифигения намерена сопровождать меня. После этого спроси, отказывается ли он все еще принимать нас».

Алюсс-Ифигения повернулась к Герсену: «Ты действительно собираешься взять меня с собой?»

«Если ты не прочь вернуться в Ойкумену».

«Но как быть с Кокором Хеккусом? Я думала...»

«Неважно, все это мелочи».

«Значит, ты все-таки шутишь», — печально вздохнула Алюсс-Ифигения.

«Да. А ты со мной поедешь?»

Поколебавшись, она кивнула: «Поеду. Почему нет? У тебя настоящая жизнь. Моя жизнь на Тамбере, да и весь Тамбер — легенды, небылицы, сны далекого прошлого! Гальванизированный миф, архаические сцены в театре манекенов! Мне душно на этой планете».

«Хорошо. Мы скоро отсюда уедем».

Девушка взглянула на Падербуша. «А что будет с ним? — с сомнением спросила она. — Ты его отпустишь — или оставишь Сиону Трамблу?»

«Нет. Он поедет с нами».

Алюсс-Ифигения не поняла: «С нами?»

«Да. Ненадолго».

Падербуш встал и потянулся: «Мне надоел этот разговор. Я никогда никуда с тобой не поеду».

«Неужели? Не поедешь даже в Аглабат, чтобы вернуться к Хеккусу?»

«Я сам вернусь в Аглабат — и никого не стану ждать!» — Падербуш один броском пересек гостиную, выпрыгнул из окна в сад, подбежал к стене, перемахнул через нее и был таков.

Алюсс-Ифигения подбежала к окну, глядя в сад, вернулась к Герсену: «Позови слуг! Он не мог далеко убежать, все эти сады — часть большого внутреннего двора. Скорее!»

Герсен явно не торопился. Девушка потянула его за локоть: «Ты хочешь, чтобы он сбежал?»

«Нет! — внезапно преисполнившись энергией, объявил Герсен. — Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он сбежал. Мы немедленно сообщим о побеге Сиону Трамблу — он лучше всех знает, как поймать беглеца. Пойдем!»

В коридоре Герсен сказал пажу: «Быстро проводи нас к апартаментам князя. Бегом!»

Паж провел их по длинному коридору в круглый вестибюль, а оттуда по еще одному широкому коридору, устланному красным ковром, к широкой белой двери. Здесь стояли два часовых в белых мундирах и черных чугунных шлемах.

«Откройте! — потребовал Герсен. — Мы должны немедленно видеть Сиона Трамбла».

«Невозможно, уважаемый рыцарь. Сенешаль приказал никого не впускать».

Герсен направил дуло лучемета на замок. Вырвался луч огня — замок почернел, дверь задымилась. Часовые отшатнулись с протестующими возгласами. «Отойдите, охраняйте коридор! — закричал на них Герсен. — Во имя безопасности Вадруса!»

Ошеломленные часовые топтались на месте. Герсен распахнул дверь ударом ноги и зашел внутрь вместе с Алюсс-Ифигенией.

Они оказались в приемной, окруженной нишами, где стояли белые мраморные статуи. Герсен заглянул в соседний зал через арочный проход, поспешно подошел к двери противоположного помещения и прислушался. Из-за двери доносился шорох какого-то движения. Герсен попробовал открыть эту дверь — она была закрыта на замок. Герсен снова воспользовался лучеметом, взломал дверь и ворвался в помещение.

Полуодетый Сион Трамбл обернулся и подскочил от неожиданности. Он открыл рот и проревел что-то нечленораздельное. Алюсс-Ифигения ахнула: «На нем одежда Падербуша!»

Действительно, рядом на подставке висел зеленый с синей вышивкой костюм Сиона Трамбла, а сам Сион Трамбл снимал с себя грязную одежду Франца Падербуша. Князь потянулся за шпагой — Герсен ударил его по кисти правой руки и выбил шпагу. Сион Трамбл сделал два шага к полке, где лежал небольшой карманный лучемет — Герсен уничтожил лучемет одним выстрелом.

Медленно повернувшись на месте, Сион Трамбл бросился на Герсена, как дикий зверь. Громко рассмеявшись, Герсен нагнулся, встретил бросок Трамбла ударом плеча в солнечное сплетение, схватил князя за поднявшееся сразу же колено и резко подбросил его в воздух, спиной вперед. Мгновенно схватив упавшего князя за кудрявые русые волосы, Герсен стал тянуть их на себя, пока Трамбл пытался оттолкнуть его и вырваться. Русая шевелюра отделилась от головы вместе с лицом — Герсен держал за волосы теплую маску из напоминавшего мягкую резину материала: тонкий прямой нос свернулся набок, рот маски глупо распахнулся. У человека на полу не было лица. Скальп и лицевые мышцы, розовые и темно-красные, проглядывали сквозь пленку прозрачной ткани. Глаза без век выпучились под ободранным лбом, над черной черепной впадиной ноздрей. Лишенный губ рот ощерился, внезапно обнажив десны с хищными белыми зубами.