Хроники Нарнии - Клайв Льюис

— Человека возраста вашего величества никто не назовет трусом, коли он откажется от поединка с воином в расцвете сил, — проговорил Глозелль.

— Можно подумать, я уже одной ногой в могиле стою! — рявкнул Мираз, — Вот что, милорды! Своими бабскими советами — избегая отвечать на мой вопрос — вы добились прямо противоположного! Я собирался отказаться от вызова, но теперь приму его! Слышите? Я принимаю вызов! И мне стыдно за вас, заячьи душонки, мозги набекрень!

— Ваше величество, умоляю… — начал было Глозелль, но Мираз не стал слушать и выскочил из шатра, чтобы объявить о своем решении Эдмунду.

Лорды переглянулись и усмехнулись.

— Я знал, что если его разозлить, все пройдет как надо, — сказал Глозелль. — Но он назвал меня трусом. Этого я не забуду. Он мне еще заплатит.

Когда парламентеры вернулись в лагерь и принесли ошеломляющую весть, всех охватило возбуждение. Между тем Эдмунд с одним из полководцев Мираза выбрал место для поединка и велел вбить колья и натянуть веревки. В углах площадки должны были встать двое тельмаринцев, третий — стоять между ними; то были секунданты Мираза. В двух других углах и посередине дальней стороны должны были разместиться секунданты Питера. Питер как раз объяснял Каспиану, почему тот не может быть одним из секундантов, когда за спиной у него раздался сонный бас:

— Ваше величество! — Обернувшись, Питер увидел перед собой старшего из Пузатых медведей. — Дозвольте, государь. Мы медведи, уж извольте видеть.

— Изволю, — отвечал Питер. — Вы самые настоящие медведи, отличные воины и надежные друзья.

Медведь почесал затылок.

— Оно, конечно, верно, государь. А по обычаю в секунданты испокон веку брали одного медведя.

— Не слушайте его, ваше величество, — шепнул Трампкин. — Из-за него нас всех засмеют. Он непременно заснет и лапу сосать примется. На виду у всех!

— Обычай надо уважать, — молвил Питер. — Тем паче что мы сами даровали медведям эту привилегию. Удивительно, как она не забылась, за столько-то лет, хотя многое другое давно выветрилось из памяти.

— Пожалуйста, государь, — протянул медведь.

— Решено. Ты будешь одним из секундантов. Но лапу не сосать!

— Государь! — По тону можно было предположить, что медведь обиделся.

— Да он и сейчас ее сосет! — крикнул Трампкин.

Медведь быстренько вытащил лапу из пасти и притворился, будто ничего не слышал.

— Государь! — донесся пронзительный возглас откуда-то из-под ног у Питера.

— А, Рипичип! — воскликнул Питер, оглядевшись по сторонам и только затем посмотрев себе под ноги.

— Государь, — заявил Рипичип, подбоченясь, — моя жизнь принадлежит вам, но честь остается при мне! Государь, в моем отряде — единственный трубач на все наше войско. Я надеялся, что его пошлют вместе с парламентерами. Вы рассудили иначе. Что ж… Государь, мои воины опечалены! Но они возрадуются, когда узнают, что вы избрали меня своим секундантом.

Сверху донеслось что-то наподобие громового раската: это разразился смехом великан (надо сказать, великаны вообще любят посмеяться). Впрочем, он быстро спохватился и к тому времени, как Рипичип догадался задрать голову, выглядел уже серьезным, как каменная стена.

— Боюсь, ничего не получится, — ответил Питер. — Люди боятся мышей…

— Это я замечал не раз, государь, — вставил Рипичип.

— … и по отношению к Миразу будет нечестно приводить с собой того, кто может лишить его храбрости.

— Ваше величество, вы — зерцало чести, — объявил Рипичип и с неподражаемым изяществом поклонился. — Принимаю ваше решение, государь. Мне показалось, я слышал чей-то смех? Если кому-то хочется поупражняться в остроумии, я к его услугам — и мой меч тоже! В любое время!

Все, кто стоял рядом, испуганно замолчали.

— Нашими секундантами будут медведь, великан и кентавр Гленсторм, — промолвил Питер, — Поединок начнется в два часа после полудня. Обедаем ровно в полдень.

— Да уж, — буркнул Эдмунд, когда они с братом двинулись в свои покои, — Ты уверен, что справишься? Что победишь его?

— Бой начнется — там и узнаем, — тихо ответил Питер.

Глава 14

Вереница событий

Незадолго до начала поединка Трампкин в компании барсука и других приверженцев Каспиана расположился на лесной опушке и разглядывал войско Мираза, что находилось на расстоянии двух полетов стрелы. Противников разделяла узкая полоска травы, на которой и должен был состояться поединок. На площадке, каждый в своем углу, уже стояли Глозелль и Сопеспиан, оба с обнаженными клинками. Напротив, сумрачно поглядывая на тельмаринцев, находились великан и медведь, который, конечно же, несмотря на все свои заверения, сосал лапу и выглядел по меньшей мере глуповато. Рядом застыл в неподвижности Гленсторм, лишь изредка бивший копытом по траве, и уж он-то выглядел куда внушительнее тельмаринского барона слева от себя. Питер обменялся рукопожатиями с Эдмундом и доктором Корнелиусом и двинулся к центру площадки. В общем, происходившее напоминало момент перед началом спортивных состязаний, когда все ждут выстрела из стартового пистолета; вот только ставкой в поединке была отнюдь не медаль и не кубок…

— Вот бы Эслан появился и все устроил, — пробормотал Трампкин.

— Да, это было бы неплохо, — отозвался барсук. — Кстати, оглянись.

— Борода моя торчком! — вскричал гном, послушно обернувшись. — Кто они такие? Высокие, красивые, точно боги… И сколько же их? Сотни, тысячи! Кто это?

— Дриады, гамадриады, сильваны, — ответил Землерой. — Их пробудил Эслан.

— Угу, — гном поморщился. — Коли враг замыслил вероломство, они нам очень даже пригодятся. Но кой от них толк, ежели Мираз с мечом управляется ловчее нашего верховного короля?

Барсук не ответил. Тем временем Питер и Мираз сошлись в центре площадки — оба в кольчугах и в шлемах, со щитами и левых руках. Поклонились, что-то сказали друг другу — что именно, на таком расстоянии расслышать было невозможно. В следующий миг на солнце сверкнули клинки, вырванные из ножен. Лязг мгновенно заглушили крики тех, кто толпился у самой площадки.

— Молодец, Питер! Отличный удар! — крикнул Эдмунд, когда Мираз отступил на добрых полтора шага. — Дави, не зевай! — Питер усилил натиск, и почудилось даже, будто поединок закончится, едва начавшись. Но Мираз спохватился, отбил очередной удар и напал сам, используя свое преимущество в весе и росте.

— Мираз! Король Мираз! — вопили тельмаринцы; Каспиан и Эдмунд встревоженно переглянулись.