Вельяминовы. Начало пути. Книга 3 - Нелли Шульман

Энни ахнула: «Ну, так это же хорошо! Ешь, мамочка, пожалуйста, тебе же кормить надо!».

Мэри посмотрела на солонину и чуть улыбнулась: «Да мне кукурузы хватает, на-ка, — она разорвала кусок и подождала, пока дочь прожует свою половину.

Девочка наклонилась над колыбелью и ласково сказала: «Здравствуй, братик!». Николас лежал на спине, и, Мэри, встав рядом с дочерью, посмотрев на младенца, горько подумал:

«Господи, Энни в его возрасте уже и ходить пыталась. Почти год, а он едва переворачивается, едва головку держит. И худой он какой, хоть молока и много у меня.

Зубов всего два вылезло».

Мальчик открыл синие глазки и, поморгав ими, улыбнулся. «Мама! — потрясенно сказала Энни, «Он ведь узнает тебя!»

— Ну конечно, — Мэри протянула руки и осторожно, аккуратно взяла сына. «Конечно, наш маленький Николас узнает свою маму, и сестричку тоже! А сейчас он поест и станет еще крепче!».

— Не станет, — горько подумала Мэри, держа в руках почти невесомое тельце. «И сосет вон как, заставлять его приходится. Родила хорошо вроде, здоровеньким, а потом судороги начались. И ведь каждую ночь почти».

Она ласково погладила головку ребенка и Энни сказала: «Вроде дверь хлопнула. Пойдем, а то остынет кукуруза».

Мэри неслышно спустилась по лестнице и замерла — муж стоял на пороге кухни.

Женщина спрятала дремлющего сына под шалью и отвернулась.

Сильные пальцы схватили ее запястье и Майкл, наклонившись, сказал: «Я же велел тебе, не носить это, — его губы брезгливо искривились, — сюда. Это Господь тебя наказал, Мэри. За твой блуд, за греховность, за развратные мысли. Ты даже ребенка здорового родить не смогла, и никогда не сможешь».

Из его рта вылетали мелкие капельки слюны. Николас обеспокоенно заворочался под шалью, и заплакал — жалобно, тонко, чуть слышно.

— Пошла вон отсюда, вместе со своим уродом, — сказал муж, и, хлестнув ее по щеке, — вышел во двор.

Энни, что стояла на лестнице, опустилась на ступеньку и тихо, горестно сказала: «Мамочка, прости меня, это я виновата».

Мэри дала сыну грудь и, присев рядом, обняв девочку за худые плечи, вздохнула: «Ничего, милая, ничего. Скоро кто-нибудь приедет, из Лондона».

— И Полли пропала, вместе с Александром, — подумала женщина, вытирая слезы дочери.

«Господи, ну пусть с ними все хорошо будет, пожалуйста».

Николас успокоился и мать, почти весело, проговорила: «Ну, давай, твоей кукурузы поедим!».

Майкл шел по узкой улице, оглядывая заколоченные дома. «Не больше полусотни человек осталось, — подумал он холодно.

— Сначала лихорадка, потом посевы не удались, а к индейцам не подступишься — ищи их в этих горах. У меня-то амбар полон, я еще осенью об этом позаботился. Нет, хватит ждать этих кораблей — Смит, как ушел той весной, так и не вернулся, Ньюпорт — тоже, надо сниматься с места. Жена моя подохнет по дороге, с уродом ее, вот и славно.

— Обоснуемся на западе, а там я и в Лондон съезжу. Надо сегодня еще одну проповедь прочитать о том, что Иисус заповедовал нам брать под свое крыло вдов и сирот, — венчаться, то есть. Я сам и подам пример».

Он усмехнулся и, завидев Джоан и Маргарет Рэдклифф, что ждали его у дома, посмотрев на них ласковыми, синими глазами, озабоченно спросил: «Как себя чувствует ваш муж, миссис Рэдклифф?».

— Он уже и не узнает никого, — худое лицо женщины исказилась в плаче. «Это та лихорадка, летняя, вернулась, ну и припасов у нас мало, конечно…»

— А она вытянулась за лето, — подумал священник, оглядывая дочку Рэдклиффов. «И не скажешь, что двенадцать. Ну, и хорошо, с нее и начну. А потом Энни, пока будем двигаться на запад, я ее откормлю. Две жены, — он чуть не рассмеялся, глядя на каштановые волосы Маргарет, укрытые грубым чепцом.

— Ну, пойдемте, — вздохнул Майкл, чуть касаясь плеча миссис Рэдклифф. «Пусть ваш муж, в его последние часы, ощутит тепло любви Христовой и поддержку своей семьи».

Маргарет едва слышно зарыдала, уцепившись за руку матери, и Майкл погладил ее по голове: «Не надо, девочка. Господь позаботится о вдовах и сиротах, обещаю тебе».

Они переступили порог дома Рэдклиффов и Майкл обернувшись, увидел, как западный, резкий, ветер вздувает пыль на маленькой площади перед зданием совета поселения.

В церкви было холодно, и, Энни, стоя на коленях, прижавшись к Маргарет Рэдклифф, шепнула: «Ты поплачь, поплачь, правда. Когда моего папу убили, я все время плакала, так легче будет».

Девочка всхлипнула и сказала: «Если бы папа, хоть в себя пришел, перед смертью, а так я даже попрощаться с ним не смогла. А мама лежит после похорон, как пришли домой, так и не говорила со мной. И есть у нас почти совсем нечего».

Маргарет, наконец, разрыдалась, и преподобный отец наставительно сказал с кафедры:

— Вот, дорогие мои братья и сестры, мы все должны следовать примеру невинного дитяти и оплакивать горестную потерю нашего брата во Христе, капитана Рэдклиффа. Но я обещаю вам, — Майкл возвысил голос, — обещаю, эта потеря будет последней в наших рядах. Иисус приведет нас в землю обетованную, землю, текущую молоком и медом, где каждый будет обрабатывать свое поле и свой виноградник, и ничего не бояться. Собирайтесь, братья и сестры, и я буду вашим пастырем! — воодушевленно сказал Майкл. «Господь говорит с мной, так что ничего не бойтесь!»

— Нет, нет, не боимся, ваше преподобие, — закричал плотник Уильямс.

Энни поймала взгляд Чарли, что стоял на коленях рядом с отцом, и мальчик, чуть кивнув головой на дверь церкви, — выразительно закатил глаза.

Девочка засунула два пальца в рот, и тут же вздрогнув, вытащив их, перекрестилась — отчим незаметно сошел с амвона и встал рядом с ними.

— И вот, братья и сестры, — проникновенно сказал Майкл, — Господь велел всем нам, оставшимся в живых, членам святой, истинной церкви, призревать вдов и сирот, оставшихся без попечения мужей и отцов. Господь указывает нам, как патриархам времен Писания, простирать руку свою и пригревать их у своего очага, точно так же, как Авраам призрел Агарь и Кетуру, как Яаков призрел Рахель и других своих жен.

— Ибо, братья, — он нежно погладил по голове плачущую Маргарет, — кто же, как не пророк Господа нашего Иисуса Христа, должен подавать пример своей праведностью, и своим стремлением исполнять заповеди господни? Так же и вы, братья мои, так же и вы. Поэтому, когда мы придем в землю обетованную, мы будем брать себе, столько жен, сколько каждый мужчина пожелает.

— Да, да, — пронеслось по рядам, и Энни, похолодев, посмотрела на большую руку отчима, что лежала на голове ее подруги.

— Собирайтесь, братья и сестры, — велел преподобный отец, — скоро мы отправляемся в путь, в землю благости, изобилия и праведности. Помолимся, братья и сестры, чтобы Господь вел нас, точно так же, как он вел сынов Израиля к земле обетованной.