Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1 - Балинт Мадлович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4.4.1. Либеральные демократии: разделение ветвей власти и гражданское общество
4.4.1.1. Опасность и сдерживание автократических тенденций
Конституционализм предоставляет фундамент, на котором могут быть построены институты либеральной демократии. Он начинается с представления об уважении к человеческому достоинству, из которого вытекают два пункта: (1) универсальная защита прав человека и (2) равные права людей на выражение мнения об управлении своей жизнью. Из пункта (1) следует, что власть должна быть ограничена, а насилие не должно применяться государством для нарушения прав человека. Напротив, смысл существования конституционного государства состоит именно в том, чтобы предотвращать нарушение прав, и хотя оно способно выполнять другие функции (публичной политики) демократическим путем, даже людям – как правило, большинству – запрещено инициировать централизованное нарушение базовых прав и свобод других людей – как правило, меньшинства[885]. С другой стороны, из пункта (2) следует, что люди должны иметь возможность влиять на законотворчество. Будь это влияние прямым, как в случае референдумов, или опосредованным, как в случае избрания принимающих законы представителей, фундаментальным правом каждого гражданина является обладание неким контролем над законами, которые регулируют его жизнь в государстве.
Для соблюдения пунктов (1) и (2), то есть сохранения конституционализма в целом, необходимы защитные механизмы. Основную угрозу, с которой должны уметь справляться либеральные демократии для сохранения стабильности, можно обозначить как автократические тенденции, то есть деятельность «аномальных» акторов, идущая вразрез с принципами конституционализма и стремящаяся искоренить его в пользу автократического правления. Этих акторов можно назвать «аномальными», потому что они противоречат логике «нормальных» демократических акторов и партий, нарушая нормы взаимной толерантности и институциональной сдержанности (то есть уважения к духу закона и к конституционной системе)[886]. Сюда могут входить и непреднамеренные действия, такие как большинство случаев демократического легализма, когда судьи фокусируются на формулировке закона и рассматриваемом деле, игнорируя при этом его последствия для демократических процессов (то есть внешний дух закона). Но большинство автократических тенденций, в особенности те, с которыми должны бороться защитные механизмы, являются преднамеренными действиями определенных акторов, стремящихся к собственному неограниченному правлению в нарушение пункта (1), которое также неподотчетно и бессрочно, то есть нарушает и пункт (2).
Первый защитный механизм, направленный на поддержание пункта (1), то есть ограниченного характера власти, это разделение ветвей власти. Наиболее широко разделение властей пропагандировал Монтескье, который описал, как исполнительная власть может быть отделена от законодательной и судебной ветвей власти в государстве[887]. Естественно, их фактическое разделение в реально существующих демократиях может быть очень запутанным и имеет множество конфигураций[888]. Однако основная идея Монтескье, которую каждая из этих форм призвана реализовать, состоит в том, что различные государственные функции не должны выполняться одним и тем же лицом или элитной группой. Институты устроены таким образом, что не каждый политический актор либо зависит от правящей политической элиты, либо ответственен перед ней в целом и перед исполнительной властью в частности (которую возглавляет лидер правящей политической элиты, президент или премьер-министр [♦ 3.3.1]). Таким образом, хотя государство и строится на иерархическом принципе, у него нет единоличного правителя. Соответственно, формально никто не обладает достаточными полномочиями для установления автократии. Более того, даже если в какой-либо из ветвей власти, особенно если речь идет об исполнительной, возникают автократические тенденции, у других ветвей есть юридические полномочия для их сдерживания (через право вето, процедуру импичмента, вотум недоверия и т. д.). Поскольку отдельные ветви власти способны препятствовать некоторым действиям других ветвей, они работают как система сдержек и противовесов для друг друга и автократических акторов[889].
В демократическом государстве власть разделена не только по горизонтали, но и по вертикали[890]. Полномочия исполнительной власти сокращаются путем передачи некоторых из них другим ветвям, которые связаны с исполнительной властью горизонтальным образом. Но власть распределена также и по вертикали, между центральным правительством и местными органами власти. На муниципальном, окружном либо любом другом субнациональном уровне местные органы власти работают как система сдержек и противовесов для центрального правительства (что является своего рода федерализмом). Это правительство не обладает всей полнотой власти над жизнью граждан, поскольку некоторые из его полномочий выполняют местные выборные представители[891]. Естественно, структура местных органов власти и количество федеральных уровней управления весьма разнообразны и касаются скорее специфики страны, чем режима [♦ 7.4.3.1]. Однако принцип субсидиарности гласит, что социальные и политические проблемы должны решаться на самом низком из уровней, позволяющем делать это эффективно. Либеральные демократии в целом разделяют принцип субсидиарности, поскольку он, по аналогии с конституционализмом, «уважает человеческое достоинство, позволяя людям реализовываться через социальные взаимодействия в рамках иерархии свободно выбираемых объединений, каждое из которых выполняет свои непосредственные задачи, а более крупные ассоциации оказывают поддержку более мелким, при этом не вытесняя их»[892]. Таким образом, компетенции местных органов самоуправления, как правило, включают в себя значительные законодательные, судебные и исполнительные полномочия по решению местных вопросов (государственное образование, управление земельными ресурсами, локальные инвестиционные проекты и т. д.). Власть центрального правительства по этим вопросам ограничена, а потому могут возникать альтернативные «островки свободы», которые со значительной степенью автономии регулируют повседневную жизнь местных жителей[893].
Второй защитный механизм, направленный на поддержание пункта (2), то есть на право людей выражать мнение по поводу управления своей жизнью, – это не что иное, как процедура публичного обсуждения. Именно эта процедура позволяет людям оценивать эффективность действующего правительства и возможные ему альтернативы (фаза дискуссии в открытой сфере коммуникации); представлять эти альтернативы в форме демонстраций и политических партий (фаза объединения и свободная реализация права на объединения без вмешательства со стороны государства); выбирать альтернативного кандидата в предвыборной гонке, где решающим фактором являются политические предпочтения, а не подтасовки на выборах или незаконный доступ к выплатам на избирательную кампанию (фаза избрания и честные выборы); закреплять в законе тот тип политики, за который они голосовали (фаза законотворчества и законодательный орган, принимающий решения); а также обеспечивать исполнение законов, созданных их представителями, чтобы их жизнь действительно регулировалась так, как они выбрали (фаза исполнения и равенство после закона). Как можно судить по этому краткому описанию, наличие одних только выборов не означает, что люди имеют право голоса в том, как регулируется их жизнь (то есть соблюдается пункт (2)). Обратное утверждение ученые называют «заблуждением электорализма», поскольку инкумбенты способны
