Страна, которой нет - Kriptilia
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И эта черта — инфантилизм.
(Обычное дело: студенты — уже с самой первой лекции — улыбчиво канючат: «Ну отпусти-и-ите нас, пожалуйста», потом перестают ходить на занятия без объяснения причин, а когда появляются, то всем своим видом дают преподавателю знать: «Мы ведь дети, мы ведь только дети»; ни студенты из Европы, ни студенты из арабских стран никогда так не делают).
Поскольку всё это очень мешает мне в моей преподавательской практике, я выработал (как идеал для себя) такую формулу личности (уж не знаю, как её определить: ни Западу, ни Востоку, ни — особенно — Руси она не соответствует):
Взрослый-равновесие Ребёнка и Родителя.
Я слишком часто имею дело с инфантилизмом, поэтому я не люблю его…»
Кирилл Анкудинов, «Не хотим взрослеть!»
*За формулировки К.А. авторы сего текста ответственности не несут.
Рафик аль-Сольх, неофициальный глава семьи аль-Сольх
- Несомненно, во всем случившемся в первую очередь моя вина. Но, к сожалению, у меня не было возможности пасти сотрудника, который получил вполне определенные распоряжения…
Начальник Сектора А слегка разводит руками – мол, господин замминистра и сам может представить, что такое срочный вызов от генерала Айнура, который опять наобещал Вождю дюжину ифритов до завтрака и теперь не знает, сумеет ли представить хотя бы одного джинна...
- Я все понимаю, - говорит Рафик аль-Сольх. – Я его убью, честное слово!
Он идет рядом с гостем по крытому саду МИДа и думает – какое счастье, что я решил не принимать Штааля в кабинете. Здесь хотя бы ничего не хочется разбить. И шум воды почти гасит шум глушилок.
- Это несколько…
- Ничего, у меня запасные есть, - усмехается он через силу: надо же показать, что это шутка. Все-таки шутка.
Все оказалось куда проще, куда глупее и куда постыднее. Поначалу, памятуя о недавнем разговоре с Бреннером, Рафик готов был поверить, что воспоминания Фарида фальшивые, что ему их внушили, что все это – подделка. Когда перед ним развернулась полная картина – с хронометражем, с «блохой», которую подсадили мальчику армейцы, и подробной расшифровкой записей, - он уже не мог отказываться от очевидного. Фарид заварил всю кашу сам, по собственной дури. Полез к Бреннеру, угодил в гнездо талибов, наследил везде, где мог, и едва не стал причиной настоящей войны.
И поверить в то, что его на это навели тонким психологическим маневром, мог только европеец, плохо знающий его сына. Любая манипуляция разбилась бы о фаридовские "я хочу". Он хотел. Хотел натянуть нос старшему коллеге, который относился к нему без должного восторга, раскрыть настоящий заговор, продвинуться по службе…
Он хотел - и даже не поднял материалы из семейного архива. Даже доступные ему, не поднял.
- У меня... - продолжает Рафик.
- Нет-нет, я о другом. Что-то подобное очень сильно нарушило бы мои планы, господин замминистра. Я был бы вам очень признателен, если бы вы поддержали официальную версию, а по ней роль вашего сына будет очень велика…
В глазах Штааля дробится свет, будто они тоже из сверхпрочного пластика и стекла, как и крыша сада.
- Почему? - спрашивает Рафик аль-Сольх. Ответ важен, по-настоящему важен.
- Потому что в этом случае и Сектор А, и "Вуц Индастриз", и семья аль-Сольх, и, что не менее важно, семья Усмани и ее союзники предстанут в глазах окружающих благонамеренными и предусмотрительными людьми, радеющими о благе государства.
Рафик аль-Сольх кивает и опять не спрашивает, чего желает господин Штааль за эту… нет, это не услуга, это нечто гораздо большее. Случилось так, что от чиновника жайша зависело и зависит необыкновенно многое, от благополучия семьи аль-Сольх до судьбы Фарида, и в этой сложной ситуации Две Змеи поступил на редкость разумно, деликатно и благородно.
Господин Штааль - человек с большим, настоящим размахом. На мелочи не разменивается. Если будет продолжать в том же духе и не споткнется – то, может быть, окажется если не в кресле Вождя, то у самого кресла. Это, пожалуй, очень хорошо и выгодно даже не только для семьи, но и для государства, для пресловутого Великого Турана. Господин Штааль, пока еще чиновник средней руки, хоть и в важном ведомстве, смотрит за горизонт…
Впрочем, о многом говорить все равно необходимо.
- Предусмотрительность семьи Усмани обошлась нам почти в полтора процента акций, но в долгосрочной перспективе это, конечно, окупится с лихвой. Если не начнется война, а теперь, я думаю, если кто ее и начнет, то не мы… - И за это тоже нужно сказать спасибо господину Штаалю, разумеется. – Но что за наказание, за что, скажите мне, за что?! Такой неожиданный сюрприз уже после того, как все решено, все улажено. Как, как можно доверять таким непредсказуемым людям? Я вас прекрасно понимаю, Фарид – просто мерзавец, позор семьи, я его своими руками… но этот Усмани, кто же так делает?..
- Как я понимаю, господин Усмани скоропостижно узнал, что господин президент хочет просить у известных вам лиц вооруженной помощи против террористов. Кстати говоря, для защиты тех самых предприятий. Но вы совершенно правы, неприятно иметь дело с таким непредсказуемым контрагентом. И поэтому у меня есть предложение. Господин Усмани, как вы знаете, человек семейный - и со свойственной ему предусмотрительностью привез на конференцию сына и дочь. Девица Усмани произвела крайне благоприятное впечатление как на меня, так и на весь киберотдел. Ее потенциал, на мой взгляд, чрезвычайно высок, а некоторые недостатки воспитания легко
