Комната с призраком - Питер Хэйнинг

Мраморная лестница спускалась в полутемный холл, поражавший своими циклопическими размерами. Восемь дверей из красного дерева выходили на верхнюю площадку; следом за служанкой Каленсо вошел в крайнюю справа и оказался в длинном, извилистом коридоре. Зыбкие тени от свеч, освещавших путь, плясали на стенах. Они миновали несколько мрачных зал, одна из которых была библиотекой, и остановились перед потемневшей от времени дверью. Обстановка внутри приходилась ровесницей остальному зданию, но больше всего поражала гигантская кровать под балдахином, возвышавшаяся посреди комнаты. Каленсо почувствовал себя стоящим на театральной сцене: все выглядело слишком гротескно и неуютно. Казалось, сам приезд в Каирн Тиан был ошибкой.

Уходя, служанка молча передала ему записку, оставленную сэром Ричардом. Баронет выражал сожаление, что не смог встретить своего гостя. Срочные дела вынудили его утром уехать в Плимут, но к ужину он предполагал вернуться. У студента оставалось в избытке времени, чтобы, не торопясь, переодеться и осмотреться. Комнату, несомненно, готовили к его приезду: пыль была тщательно вытерта, в камине весело потрескивали дрова. Блеск языков пламени ободрил его, однако сама комната была чересчур велика, чтобы подарить ощущение уюта. Тристам попытался представить себя спящим в гигантской кровати: лечь с краю, посредине или же, попросту, вдоль подушек?

Помимо стенных канделябров, на туалетном столике горела керосиновая лампа. Никаких признаков электричества. Дом сохранял угрюмую атмосферу прошедших столетий. На стенах висели портреты восемнадцатого века, на комоде и письменном столе лежали дорогие безделушки. Чтобы скоротать время до возвращения сэра Ричарда, Тристам достал письменные принадлежности и начал заносить впечатления от поездки в свой дневник. Незаметно подошла пора спускаться к ужину. Из дорожного саквояжа он извлек парадный сюртук, накрахмаленную рубашку и шелковые носки, привел в порядок запонки и манжеты и вдруг обнаружил, что забыл захватить галстук. Рассеянность, простительная в молодом возрасте, — с отеческой улыбкой сказал декан, вероятно, припоминая собственные промахи. — Странно, что таким мелочам придается столько значения.

Между тем Тристам не помнил себя от ужаса. Как он мог просмотреть столь важную деталь туалета, собираясь в дорогу? Молодой и неопытный, он рассматривал это как катастрофу. Прошло добрых полчаса, прежде чем он набрался мужества и позвонил в колокольчик. Еще примерно столько же он ждал, пока служанка появится из мрачных глубин старинного дома. В качестве замены она принесла старомодный галстук сэра Ричарда и передала наилучшие пожелания последнего.

Пробило восемь часов, и Каленсо, прихватив подсвечник, отправился на поиски столовой залы. Не без труда выбравшись к мраморной лестнице, он сошел вниз и, миновав освещенную арку, едва не налетел на мужчину, увлеченно вытаскивавшего пробку из бутылки с портвейном. Это и был сэр Ричард собственной персоной. Они обменялись рукопожатием и вместе прошли в столовую. Благодаря тому, что их встреча произошла столь неожиданным образом, Тристам чувствовал себя довольно непринужденно. Когда же сэр Ричард добродушно посетовал на забывчивость молодого человека, признавшись, что и с ним в молодости часто случались подобные неприятности, обстановка стала совсем домашней. Каленсо был покорен обходительностью баронета, и, надо отдать должное, сэр Ричард хорошо знал, как произвести впечатление на людей.

Кушанья не отличались излишествами, и прислуживала только одна служанка. Баронет управлялся за дворецкого. Несмотря на великолепие столовых приборов из серебра, Тристам не мог не заметить, что ковер в столовой довольно стар и в некоторых местах потерт. Ужин завершился парой бокалов портвейна из бутылки, за откупориванием которой был застигнут сэр Ричард. Даже из непродолжительной беседы было очевидно, что владелец Каирн Тиана искренне гордится своими предками и всем, что так или иначе касается фамильной истории. Тристам едва успевал следить за чередой бесконечных упоминаний о славных деяниях седьмого или десятого сэра Ричарда и о судьбе их не обладавших титулом наследников. Вся история Англии в изложении достопочтенного хозяина сводилась к набору событий и фактов из семейной летописи.

После ужина, прихватив с собой свечи, они вновь вышли к лестнице и по мраморным ступеням спустились в подвал, где хранился архив. Для нашего студента это был настоящий рай — такое обилие рукописей, громоздящихся по полкам и шкафам, предстало его взору. Старинные земельные книги, долговые расписки, копии судебных тяжб, дубликаты завещаний, дневники, письма — и большая их часть в отличном состоянии. Для любителя древностей тут было где развернуться. Внимание Тристама привлекли стоявшие вдоль стен сундуки — своего рода пример исследовательской интуиции, — однако они были крепко заперты, ключи же утеряны много лет назад. Они перепробовали несколько связок, но ни один ключ не подходил к старинным замкам. К вящей досаде обоих, на крышках сундуков были выгравированы названия монастырей, и можно было с уверенностью предположить, что внутри сложены монастырские рукописи. Тристам попробовал собственные ключи, однако только сломал их, оставив бородки в замочных скважинах.

Шел двенадцатый час, когда они поднялись из подвала и сэр Ричард проводил своего гостя в отведенную тому комнату. Весело потрескивал огонь, отбрасывая неровные тени на стены. Тристам прилег на кровать, с опаской чувствуя, как его тело погружается в бездонную глубь пуховой перины. Удобство кровати удивило его. Потушив свечу, он попытался заснуть, лениво наблюдая за скользящими по потолку бликами от камина. То ли от портвейна, то ли от усталости кружилась голова. Он уже засыпал, когда неожиданно вспомнил о священнике-французе, жившем в семействе леди Лантен. Бедняга сошел с ума в этом доме, возможно, именно в его комнате.

После этого Тристаму уже было не до сна. Он лежал, прислушиваясь к глухому стуку сердца, к малейшему шороху в окружавшей его тишине. Где-то за окнами, в парке, заухал филин; чья-то невидимая рука — или это была ветка? — царапнула стекло. Сон прошел. Тристам встал, накинул халат и присел за письменный стол, надеясь успокоить нервное напряжение письмом к сестре.

Вероятно, это было худшее из того, что он мог предпринять. Воображение его распалилось еще сильнее; малейший шорох заставлял его вздрагивать и оборачиваться…

Декан помолчал, разглядывая на свет остатки жидкости в бокале.

— За достоверность всего, что произошло потом, я не берусь поручиться. Могу только привести несвязные обрывки его воспоминаний — это все, что удалось узнать от несчастного в редкие минуты просветления. Увы, слишком редкие… — Декан допил виски. — Кажется, он решил почитать перед сном. Не знаю, были ли какие-нибудь книги в комнате… Во всяком случае, рядом находилась библиотека, так что выбор не составлял проблемы, и бедняга выбрал… Как вы думаете, что это была за книга?