Острова Сезонов - Никита Левинтов

рутину. Лично у меня раз за разом спрашивали почти одни и те же вопросы. Параллельно с судом шло следствие, поэтому Марадонта вживую я увидел далеко не сразу. На своего аватара в игре он был похож довольно сильно, хоть сейчас он выглядел не совсем приглядно. Здесь не было привычного пижонистого костюма-тройки и мечей с золотыми эфесами, зато были большие мешки под глазами, впалые щеки и седина, тронувшая черную шевелюру. Как узнал позже, Марадонта взяли почти что с поличным в здании, где находились сервера Аскарона.

Первые несколько дней Марадонт ничего не говорил, да и не до него, собственно было. Основным действующим лицом первых несколько заседаний был Ворожский и его свора адвокатов, раз за разом доказывающие, что их подзащитный отношения к деятельности Марадонта и Гласу будущего не имеют. Это было непросто, с учетом низкого уровня понимания игровой индустрии в целом у судей и прокурора, а также запутанной схемы управления Аскароном, осложняющейся многочисленным количеством подкупленных людей Марадонтом. Мрачные последние слова Ворожского с каждым заседанием оказывались все правдивее.

Начиная со второй недели про наши заседания каким-то образом пронюхали журналисты и поджидали участников на выходе из здания суда. Когда я уже в третий раз перелезал через забор, чтобы не попасться этим неутомимым искателям сенсации, я понял, что начинаю презирать всех этих людей со стеклянными глазами и микрофонами, набрасывающихся на выходящих из здания людей. Просто свора гиен, жаждущих куска мяса в виде сенсации, никаких других забот у них нет. Даже адвокат Марадонта вызывал во мне меньше неприятных эмоций, чем толпы журналистов, задающих одни и те же вопросы, на которые отвечать было попросту нечем. «Действительно ли Аркадий Ворожский сотрудничает с террористической операцией и как давно он создает военный искусственный интеллект для захвата мира?» - что на такое не ответь, все равно переврут и перескажут. Надо сказать, что Ворожскому приходилось тяжелее всего. Для журналистов он был главной целью, для следствия – без пяти минут обвиняемым. К тому же его дорогой проект прикрыт и неизвестно, запустится ли Аскарон вновь.

Ход дела бы так и застопорился, если бы по стечению обстоятельств не сменился прокурор обвинения. Вместо деда пенсионного возраста, уверенного в виновности Ворожского, пришла молодая блондинка с приятным голосом, совсем не похожая на прочих сотрудников ее поля деятельности. За всего одно заседание ей удалось разговорить Марадонта, надавив на его гордость. Она требовала всю информацию по проекту Паук. Чуть ли каждый пункт прокурорша требовала обосновать и постоянно удивлялась о возможности того или иного технического решения. Поначалу отнекивающийся агент Альфа все же начал рассказывать, отмечая свои собственные заслуги и разработки. Профессиональная и даже в чем-то топорная лесть прокурора сработала. Больше всего этому радовался Ворожский.

Марадонт рассказал о технической лаборатории в горячей точке, куда был немедленно отправлена ближайшая армейская дивизия для проверки. Посовещавшись, особисты даже настроили прямую трансляцию в зал заседаний. В подземном бункере был найден гигантский завод с сотнями андроидов, полигон для испытаний, сборочным цехом и многим другим высокотехнологическим оборудованием. Там же был найден застрелившийся человек, которого Марадонт опознал как агента Бету. Третий фигурант, так называемый Цербер, глава всей террористической шайки и непосредственный начальник Марадонта, бесследно исчез. Альфа честно признался, что стены тюрьмы, в которую его неизменно посадят, могут не спасти его от лап мстительного начальника. Цербер был объявлен в международный розыск, но что-то мне подсказывало, что все это будет бесполезно. Впрочем, по описанию «бородач в дорогом костюме» искать было почти что бесполезно. Некоторые особисты даже выражали сомнения в существовании начальника агента Альфы.

Разговорившийся подсудимый вываливал так много фактов, что их не успевали проверять спецслужбы. Главным образом, потому что не хватало экспертов такого уровня. После вала признаний Ворожский был окончательно выведен из-под подозрений. Вот только Аскарон все еще был отключен, проверки все затягивались, информация уточнялась и перепроверялась, деятельность искусственного интеллекта снова и снова оценивалась. На разумные доводы Ворожского, что все это можно проводить на специальной копии игрового мира, а саму игру запустить для миллионов игроков, всегда следовал отказ. Следствие не видело причины запускать проект.

Включенный телевизор и льющиеся из него новости тоже не добавляли радости. Дело Аскарона, как его уже прозвали в СМИ, не слезало с первых страниц новостей уже третью неделю. Каждый день эти «уважаемые» эксперты в студиях мусолили одно и тоже, умудряясь за неделю выдавать до десяти разных выводов о виновности Ворожского, либо об опасности индустрии в целом. Директора Аскарона нельзя упрекнуть в недальновидности – он точно знал, какая реакция последует за обнародованием дела. Без искусственного раздутия этой темы дело Аскарона бы уже улеглось, но стараниями СМИ оно все еще гремит. И неспроста – уже слышатся первые предложения о закрытии вообще всех подобных проектов в целом, причем не только у нас, но и на международном уровне. Все это прекрасно знал Ворожский. Вот только это знание ему не помогло.

Дальнейшие новости про зачастившие пожары в жилых домах и спасенных редких животных я слушать не стал. Завтра было очередное заседание. У меня последнее время возникло двоякое ощущение о моей роли во всем этом деле. С одной стороны, я все еще числился объективным свидетелем всех эволюций Паука. Вот только моя роль последнюю неделю по факту сводилась к поднятию с места и односложного ответа «да, ваша честь» или «подтверждаю, ваша честь». А если мои односложные ответы не шли в линию партию обвинения, то на них вообще не обращали внимания. И такое фиктивное действие уже начинало откровенно раздражать. С другой стороны, я был в курсе всех продвижений дела без сломанного телефона в виде СМИ и теоретически имел шанс даже повлиять на дело. Призрачный шанс, но он хотя бы был. Как и Ворожский, я просто хотел повторного запуска Аскарона, а также не допустить массовых всеобщих запретов в игровой индустрии. Вот только что именно нужно было делать и какие доводы приводить – я не знал. Оставалось только тешить себя надеждами на возможность что-то изменить.

Приведя себя в порядок после тяжелого дня, я завалился в капсулу. С тех пор, как Аскарон закрылся, на меня напала игровая апатия. Никакой игрой отвлечься не получалось, поэтому я обычно просто лежал в капсуле, потихоньку прокрастинировал и в какой-то момент просто отрубался. Но сегодня у меня был пропущенный звонок с неизвестного номера. Как только я появился в сети, неизвестный абонент позвонил еще раз. Интереса ради я