Коммуналка - Елена Крюкова

«Лечебницы глухие стены…»

Лечебницы глухие стены.Стерильный пол. На окнах — грязь.Сюда приходят неизменно.Рыдая. Молча. И смеясь.

Кому-то ночью стало плохо.А у кого недуг — в крови.У тяжелобольной эпохи —Острейший дефицит любви.

И так с ума безумно сходят,О яростных грехах кричат —Надсадно, честно, при народе,В чистейшей белизне палат!

И уж сестра идет с уколом,Шепча: — Ну вот и боли нет…

И видит человека голым —Каким родился он на свет.

«Тьма стиснута беленою палатой…»

Тьма стиснута беленою палатой.На тумбочках — печенья тихо спят.Больные спят, разметаны, распяты.Бессонные — в тугую тьму глядят.

Скажи мне, кто больной, а кто здоровый?..Нас замесили. Тесто подойдетКак раз к утру.                  Вначале было Слово… —В конце…                …уже никто не разберет…

Им — хлеб и воду! Папиросы пламя!Им — номер на отгибе простыни!И так об кружку застучат зубами,Что спутаю — где мы, а где они!

И так пойму, из кружки той глотая,Что нет границы,                   что ОНИ и МЫ —Одна любовь, едина плоть святая —Средь саванной, январской яркой тьмы.

«Темнота. Иду по палатам…»

Темнота. Иду по палатам.Господи! Как трудно быть проклятым!Иней солью стекла повызвездил…Ветер битой форточкой выстрелил…В кромешной темнотище — хрипло, многолюдно.Дай вынесу за тобой. Мне не трудно.Дай простынку поправлю. Чай, мы не чужие.Ты, с капельницей, — спокойно лежи.А то пойдет мимо крови лекарствоВ иное царство, в чужое государство…Возьми сухарик. Дай в кружке размочу.Самому разгрызть не по плечу.Читаешь?.. Не ослепни…                  На страницу — белую парчу —Дай карманным фонариком посвечу…Закури чинарик, ханурик… Я тебя люблю.Я с тобой больничный харч делю —А ты стакан молока мне в лицо — плесь!

…Хлеб наш насущныйДаждь нам днесь.

«Родные мои… Не плачьте…»

— Родные мои…          Не плачьте…              Я заплачу вместе с вами…Говорите мне — кожей, руками, бровями,          а коль не можете, — то словами.

Говорите мне запахами, стонами… Я все пойму.Эта речь — только сердцу.Никогда — уму.

Говорите мне все!          Ваши тайны выбалтывайте —Как сжигали живые картины, выбаливайте,Как дитя, замотавши в тряпье неопрятное,Под крыльцо, изукрашенное инеем, прятали,Как, распяв невесомую нежность в сарае,Насладившись, в покаянных слезах умирали,Как по вене шагали афганскою бритвой…

Говорите мне все… Руганью и молитвой…

Я все знаки пойму. Я все страхи запомню.Я посмертное ваше желанье исполню.

Для того в этот мир и пришла, чтоб заполнитьВаших рук — пустоту.Вашу волю — исполнить.

Я такая, как вы!Не лечите, врачи.…Вечный бред мой — Мария,                   а пред ней — две свечи…

И как будто Мария — Елена, я,А две свечи — сын и мать: вся оставшаяся семья…

Говорите мне, свечи!.. Трепещите, покаХватит вам на безумную жизнь — фитилька.

Сколько свечек таких — в сумасшедших домах —Где в подъездах парни бьются впотьмах,Где крадутся девчонки пещерами тьмы…

Я такая, как вы?!Я — такая, как МЫ.

«…Мы… А что такое — мы?..»

…Мы…А что такое — мы?..Обнимемся в приделе тюрьмы.Полузгаем семячки на рынке ледяном.Забудемся в плацкарте посконным сном.

Мы…               …это слово рот прожжет.Это — рельсовый стык. Это — тайный сход.Это — генный и хромосомный код,Над разгадкой которого сохнет народ:Почему мы топим друг друга — мы —В полынье тьмы                         посреди зимы,Почему мы любим друг друга — мы! —Не прося ни секунды у Бога взаймы…

Трубный глас!…Заводская сирена: репетируют Конец Света для нас.А нас не запугаешь.А нас не умертвишь.

В палате —               Великая Сушь.               Великая Тишь.

Коснусь тебя шершавой грешной рукой,Баба в пятнах помады,            с глазами, текущими пьяной рекой…

«Не тронь меня. Не тронь меня…»

— Не тронь меня. Не тронь меня.Зачем мне голову обрили?Я б волосами пол мела…

Меня в застолья приводили.Я там снимала подлецов.Заманивала на квартиры.Я хохотала: “Водка вся!..Пошлем, дружок, еще… к таксисту?..”И пела — вольно, голосисто.Сияла в зеркале коса.Духи мерцали. Пахло пиром.

Потом звонили — резко — в дверь.При мне пытали. Я кричала!Огромный человекозверьРычал: “Заткни ее сначала”.

А голова моя обрита.А мое тело в синяках.А оно желтое, как страх,И лишь рубашкою прикрыто.А там все голое… А там…Ох, не гляди… Оно живое…А то я, как они… завою…И вою — всю себя отдам…

Рычанье… лепет… рокот…

…КлекотВсех птиц — над голой головой.Ропот. Гогот. Хохот. Вой.

И с тряпкой — санитаркин топот:— Ежели воет — значит, живой.

«Трубы завода войной гудят…»

Трубы завода войной гудят.Лиловой сваркой два глаза глядят.

…Я работал на заводе много лет.Оттого я такой скелет!Масла нету — забастовка тут как тут.Наши себя в обиду не дадут.Дождь. На улице грязь. Под станками грязь.Ишь, какой толстый — нами выращенный князь!Ишь, какой жирный — нами выращенный царь…А ну, вали от станка,                    а ну, отсюда жарь.Поглядеть захотелось                     на раба своего?!А рабы сами справляют твое, твое торжество!А мы сами тебе рукоплещем!                     Да ты сам — из нас!..Ты ж за соседним станком горбился…                     Вот тебе и раз!..Ну, выпялился,                      ну, вырядился, царь!..                                Давай, отсюда вали…Ох… О-ох… Чем это вы мне…                                     так больно…                                              руку прожгли…

«…Маленькая, ты не плачь…»

Парня, качаясь, девка слушала.Затрясясь, в подушку себя обрушила.

…Маленькая, ты не плачь.Глажу тебя по щеке.Я не врач. Я не палач.Не вблизи. Не вдалеке.

Матушка, да я в тебе.Деточка, да ты во мне.Пот соленый на губе,На глазном Вселенском дне.

Небо — твой Молитвослов.Воробьи повдоль стрехи.Не отмолишь ты грехов.Губы дурочки тихи.

Болевая немота.Влей, сестра, аминазин.И к подножию КрестаТак неспешно заскользим.

По сугробам звездчатым…Ледяным котельным…Скатертям бахромчатымБелизны смертельной…

— …Не надо. Не надо. Не хочу. Нет.Я не рожала его на свет!Ну и что, в мусорном баке нашли…Вот он голос подает… из-под земли…Помню: раскалывал надвое боли чугунный лом.Я пуповину обрезала кухонным бедным ножом.Материн тулуп наспех на плечи мне упал.Ветер во дворе достоевском орущий лоскут трепал.Дождь — оболгали.                Снег — засудили…                      Хоть с ветром — не делайте ничего!Я никогда! Не рожала его!(Шепотом). Нянечка… хлороформу дай…И я пойду… туда, за ним… прямо в Рай…

…Вдохни. Наркоз я распылю.Но сладкий сон — увы, на время.Как чисто я тебя люблю —Тебя, в грязь скинувшую бремя.

Раскрой во сне галчиный рот.Твоей Пьеты страшнее нету.Но как продолжится твой род,И кто пойдет гулять по свету?

Ты спишь. Уста твои теплы.Наркоз силен. Но явь сильнее.Ребенок твой летит из мглыЗа яркой свечкою… за нею…

«Какая жизнь у нас пошла…»