Песочница - Софи Гид

– Примите совет на будущее: хочешь жить в Риме – не бранись с папой.

После этого Лакомб огляделся по сторонам и с едкой ухмылкой сказал уже поверх меня:

– Дорогуша, не заставляй меня нервничать. Ты всё услышала.

Мэр сел в открытую дверь автомобиля, захлопнув её за собой. Уже сидя он ткнул указательным пальцем в мою сторону, после чего водитель многообещающе недобро посмотрел на меня, словно пытался сфотографировать, и ограничился кивком, отчего по моей коже побежали мурашки.

Двигатель заурчал и «Лэнд-Ровер» тронулся по улице, так что кивнуть в ответ я не успел. Мне оставалось просто радоваться жизни по окончании этого спектакля и предвкушать возможные его последствия. Не то, чтобы я был пессимистом, но и вера в светлый образ человечества была не безгранична; кроме всего прочего, подпитывалось это чувство и профессиональным опытом.

– Так ты не просто храбрый рыцарь, а ещё и адвокат, спасающий прекрасных дам? – поинтересовалась девушка, когда я вновь обрёл подвижность, ощутил под ногами не зыбкое болото страха, а земную твердь и смог повернуться к ней лицом.

То, как она со мной заговорила, не увязывалось с только что увиденной мною картиной. Казалось, что это она заступалась за меня всё это время, а теперь старалась успокоить как могла. Многим мужчинам, ценящим женственность и нежность в противоположном поле, понемногу теряющем эти прекрасные черты в погоне за эмансипированностью, это могло показаться даже обидным началом знакомства.

– Пропустим по стаканчику? – предложил я вместо ответа, кивнув в сторону «Роялти».

Решение она принимала несколько долгих секунд, которые я вытерпел в полной неподвижности и молчании. Ничто не мешало ей поблагодарить меня и просто уйти.

– Только при одном условии – я плачу за выпивку, – наконец согласилась она. – И сядем внутри.

Когда, придерживая дверь, я пропускал её вперед, то ощутил одурманивающий запах – минимум парфюмерии перемешался с запахом её нежной кожи, напоминавшей тонкую бархатистую кожуру персика. Мы с трудом нашли свободный столик у бара: внутри было много народу. Пока мы передвигались к нему, посетители, в том числе и те, с кем я или она здоровались на ходу, сначала смотрели на девушку, и только потом – на меня.

Это любопытный закон природы: и мужчины, и женщины сначала смотрят на красивую женщину, а потом уже, словно оценивая, на сопровождающего её чичисбея. Как проверка соотношения их достоинств хотя бы по внешнему виду. Я усадил свою новую знакомую, спросил, что она будет пить, а сам направился к стойке, пробивая себе дорогу через скопище страждущих самых разных напитков, чтобы не ждать загруженных заказами официантов. Вернулся с двумя стаканами виски, ловко балансируя ими и не пролив ни капли. Она посматривала через витринное стекло на людную площадь.

– Ты быстро, – сказала она с улыбкой.

– Это не сложно, когда бармен знакомый.

– Аааа, значит используешь служебные связи в личных целях?

Ещё несколько минут назад, стоя на тротуаре, я ввязался во что-то неприятное. А сейчас был только рад, что заслужил вот такой её взгляд из-под аккуратно уложенных волос, которым она изучала меня, положив сумочку на колени и опираясь на спинку тяжёлого деревянного кресла. Это был изучающий и немного озадаченный взгляд, словно девушка пыталась определить, к какому виду позвоночных меня можно определить. Я же рассматривал её маленькие серёжки в форме цветов, белую блузку с двумя расстёгнутыми верхними пуговицами, красивые ногти на длинных пальцах.

– Не без этого, – ответил я, сделав глоток виски. – Что ты не поделила с Лакомбом?

– Тебе это интересно?

– Раз уж я ввязался в столкновение с ним, то хотелось бы знать предысторию конфликта. Или вы с ним родственники, и меня дёрнуло разнимать при перебранке дядю и нашалившую племянницу?

– Нет, не угадал, мы точно не родственники с ним.

– За что же такая немилость? Он явно распускал руки, словно имеет на это право, а ты не спешила его осадить.

– Какие-то отношения между нами есть, но не те, о которых ты сразу подумал, – заметила она.

– Я ничего такого…

– Да, месье адвокат, ты ещё и вежлив, я понимаю. У нас с ним деловые отношения, только он считает, что я плохо выполнила кое-какие из своих обязанностей по работе. Вот и разоряется теперь.

– Ты сделала что-то плохое?

Она кивнула с грустной полуулыбкой:

– Вполне возможно, я ещё и сама не поняла.

– Значит, вину уже признаешь?

– Ты же адвокат, а не судья.

– А ты чем занимаешься? Ты муниципальный работник?

– Да, в общем да. Так что он практически мой шеф.

Я не знал, что ещё у неё спросить:

– Может ты его секретарша?

– Нет. Это нехорошая история, о которой я сейчас не хочу говорить.

Я пожал плечами:

– Я же тебя не заставляю, но надо же было спросить.

– А ты с ним близко знаком?

– С кем, с Лакомбом? Нет, просто город маленький, когда-то стали здороваться при встрече на улице – вот почти и всё.

Девушка снова посмотрела на меня, а я опять пожал плечами и слегка покачался из стороны в сторону в кресле. У неё привлекательный профиль с немного вздёрнутым носиком. Может ей противно вспоминать о мэре, а может неудобно говорить об оплошности, которую она совершила, а это вывело мэра из себя. Говорить об инциденте ей не очень-то хочется, а разговор у нас как-то не склеивался. Только теперь я сообразил, что я не назвался сам и до сих пор даже имени ее не узнал. Девушка, попивая виски, вновь осмотрела площадь.

– Мне пора. Проводишь меня немного?

Понятно, она просто выжидала это время, чтобы удостовериться, что машина мэра наверняка уехала отсюда.

– Да, если хочешь.

Она взмахнула рукой официанту, показав ему, что оставляет деньги на столике и вышла из ресторанчика не оглядываясь. Я украдкой поглядывал на её профиль между двумя прядями волос, колыхавшихся при ходьбе; девушка иногда посматривала на меня, но за этим взглядом не следовала улыбка. Только сосредоточенность.

И по площади она шла без улыбки, направившись на восток, так что скоро мы оказались на проспекте Верден. Она шла медленно, засунув руки в карманы куртки, придерживая локтем сумочку на длинном ремне, глядя прямо перед собой и держась подальше от проезжей части, будто предоставляя мне возможность идти рядом. Мы так и шли молча, чуть поодаль друг от друга и немного в горку. Посматривали друг на друга, только чтобы убедиться, что идём всё же рядом, пока она не остановилась на углу у городской галереи «Медиатеки». Я понял, что настала минута, когда она либо что-то скажет, либо попрощается со мной.

– Все, спасибо, адвокат, дальше я сама.

И она действительно протянула мне руку и вложила в мою ладонь, так что я почувствовал немного нервное пожатие, которое плохо вязалось со спокойным выражением ее глаз.

– Меня зовут Андрэ. А тебя?

Только тогда, когда я спросил её имя, девушка через несколько мгновений наконец-то улыбнулась. Словно забежала за угол и вернулась оттуда с улыбкой, потом её глаза пристально посмотрели в мои в течение долгой секунды, и она назвалась:

– Мари. А я уже думала, ты так и не осмелишься спросить моё имя.

– Это имя тебе идёт.

– Большое спасибо, Андрэ.

Внезапно возникшая улыбка исчезла с её лица, и она просто развернулась и ушла. Я развернулся в другую сторону и пошёл вниз, в сторону «Роялти». Не потому, что хотел вернуться туда, а просто, чтобы ей не казалось, что я стараюсь проследить её маршрут. Хватит приключений на сегодня, домой.

5

Я знал, как найти родственников покойного журналиста. С его тёткой я был знаком мельком, а вот лишённого всякого высокомерия мужа тёти Эрсана знал ещё с детства и двадцать лет назад не раз видел его на новом тогда судёнышке у рыбацкого порта; именно это судно и кормило старика и его семью. Так что на следующий день я решил направиться к небольшой бухте, именуемой Портом Рыбаков – это в нескольких десятках метров от того места, где нашли тело Ламара Эрсана.

Утром в зеркале над умывальником я критически оглядел ту часть туловища, которое поместилось в него, и усталое, небритое лицо. Открыл кран, и начал плескать её себе в лицо и на шею, тряся головой и отфыркиваясь, как бродячий пёс под дождём. Затем живо растёрся полотенцем и принялся бриться, рассматривая своё лицо: тяжёлый нос, тёмные глаза, явно широкие черты лица. Если оценивать свои шансы в борьбе за женщин с этой точки зрения – особо похвастать нечем. Парню с такой фотографией ничего не перепадёт.

После столь неутешительного вывода я занялся прямо на кровати разбором своих неоплаченных счетов, кои созерцал по одному под ритмы «Мисс Робинсон»14 Саймона и Гарфанкеля15. Честно говоря, я так ни разу и не посмотрел прославленный фильм шестидесятых прошлого века «Выпускник»16, дебютный для Дастина Хоффмана. Но услышав впервые эту мелодию ещё на кассетнике своего отца, я всей душой полюбил и эту и другие мелодии этих исполнителей фолк-рок-поп-ичёртзнаеткакихещёстилей. А блестящая переработка Саймоном «Полёта кондора»17 Даниэля Роблеса заставила меня по-новому отнестись к сарсуэлам18 наших соседей испанцев. Чудесное переплетение звуков гитары, чаранго19, виолончели, флейты с гармоничным исполнением этого дуэта поражали своей изобретательностью даже такого безграмотного любителя музыки, как я.