Уход Мистлера - Луис Бегли

Вообще-то я ни черта не смыслю в итальянских винах, сознался Мистлер девушке, когда официант вкатил на тележке ленч. А потому при выборе руководствуюсь ценой. Вот это красное, «Пьемонт» — самое дорогое в карте вин. Стало быть, должно оказаться недурным.

Она промолчала. Он дождался, пока официант откупорит бутылку, и сказал: Налейте даме вот в этот бокал. Пусть попробует.

Очень хорошее.

Что ж, слава Богу. А теперь давайте есть. Не знаю, как вы, но я голоден как волк.

Извините, мистер Мистлер. Можно мне сказать?

Валяйте, валяйте. Вообще можете называть меня просто Томас.

Хорошо, постараюсь запомнить. Ну как заставить вас поверить? Мне захотелось встретиться с вами в Венеции, как только вы сказали, что собираетесь сюда. И еще мне хотелось бы вас поснимать. Я не сказала сразу, потому что знала: вы точно бы отказались. Да наверняка у вас просто отбоя нет от желающих. И еще я была просто уверена, что вы ответите отказом, если бы я попросила вас об этом в Нью-Йорке. Потому, что вы страшно заняты. И потом я подумала, что если б вам понравились мои снимки, может, потом вы бы помогли мне с работой в вашем агентстве. У меня и мысли не было навязываться вам.

И тут она опять заплакала. Мистлер терпеть не мог лжецов. И еще он просто не выносил женских слез, и звуки, которые издавали при плаче женщины, были ему глубоко отвратительны. И он, подпустив в голос строгости, сказал ей: А ну, прекратите сейчас же! Или не видать вам фотосъемок как своих ушей ни сейчас, ни потом!

Как ни странно, сработало. Она тут же улыбнулась.

А знаете, я догадалась, что вы остановитесь именно в этой гостинице. Позвонила и спросила, когда должны прибыть мистер и миссис Мистлер. Ну и они в приемной тут же ответили, что вы прилетаете сегодня. И один. Нет, просить, чтобы меня пустили в ваш номер, было страшно неудобно. Но так хотелось помыться, а идти было просто больше некуда.

Он счел, что будет неуместно и жестоко напоминать ей о том, что рядом с главным почтамтом находятся душевые для приезжающих на один день туристов, а также прачечная и химчистка-автомат для приведения в порядок их вещей. А потому Мистлер промолчал.

Может, нам сделать вид, что ничего особенного не произошло? Дадите мне еще один шанс, а?

Два бокала тяжелого вина, выпитые им, давали о себе знать. И стало совершенно все равно, лгала эта девушка или нет. Она сидела напротив, через стол, в его гостиничном номере, и под белым махровым халатиком на ней, по всей видимости, ничего не было. Но если б речь шла только о съемках, она скорее всего была бы сейчас одета, ведь так? Вульгарность этой догадки поразила и возбудила его. Малейшего знака с его стороны будет достаточно. Между прочим, эта самая девушка спала с Гэнсвортом.

Не стоит так волноваться, сказал он ей. И нет необходимости говорить о каком-то там шансе. Я очень устал и, войдя сюда, был целиком поглощен мыслями о бизнесе. Теперь мне гораздо лучше, и уж определенно я рад, что не пришлось есть в одиночестве. Давайте останемся друзьями. Когда я уходил от Анны, мне казалось, мы почти уже друзья.

Спасибо.

Каких-то два шага — и вот она уже рядом. Обняла его за шею и поцеловала в щеку. Догадка была верна. Под белым махровым халатиком — ничего.

Он похлопал ее по спине, сказал, что все в полном порядке, и указал на стул, где она только что сидела. Нет, подумал он, торопиться тут ни в коем случае не следует, я пока что еще и сам не знаю, чего хочу. И он предложил ей сигарету. В ответ она сообщила, что не курит. Но ничуть не возражает, когда рядом курит кто-то другой. Напротив, ей это даже нравится.

Ну а как там Гэнсворт? — спросил он. Слышал, будто бы он уволился из адвокатской конторы? На его месте я бы поехал в Италию с вами.

Он-то хотел. А я — нет.

Это почему?

Не думаю, что мне стоит привязываться к этому старику. Причем это уже начало входить в привычку. Вообще-то я не против выйти замуж, но не собираюсь становиться чьей-то там нянькой.

И она тут же смущенно прикрыла рот ладошкой и так смешно и испуганно округлила глаза, что он не выдержал и рассмеялся.

Вы правы, это серьезная проблема. Вам хочется и быть с Тони, и в то же время не слишком привязываться к нему. Вы боитесь слишком серьезных отношений, потому что они могут помешать вам найти кого-то еще, более молодого и симпатичного.

Она молча кивнула.

Ну а как смотрит на все это старина Тони? Расскажите мне, если не против, конечно.

Ему все это не нравится. Часто впадает во мрак. Подозреваю, что он бегает жаловаться Фиби, то есть, я хотела сказать, миссис Гэнсворт. Они все еще друзья.

И она захихикала. Нет, ей никак не больше двадцати пяти. Ну, максимум двадцать восемь, но выглядит значительно моложе.

В графине осталось немного вина. Он вылил его себе в бокал — ее оставался полным — и одним махом осушил содержимое.

Выпейте и мое тоже, предложила она. Думаю, мне уже хватит.

Мистлер так и сделал. Он забыл попросить портье разложить багаж. Тяжесть, давившая на плечи, казалась невыносимой. Он был рабом своего габардинового костюма, сгорбился, согнулся под его тяжестью, точно превратился в одну из скульптурных фигур, поддерживающих на плечах балкон какого-нибудь здания. И вынужден стоять так до скончания веков или пока все здание не рухнет.

Мне надо прилечь и немного вздремнуть, сказал он. Что будем делать с вами? Может, я попрошу найти вам номер в этой же гостинице? Или в «Монако»? Там меня тоже знают, это поможет.

Нет, все эти гостиницы страшно дорогие. Я, пожалуй, пройдусь, попробую подыскать какой-нибудь пансион. В Италии так всегда: по телефону отвечают, что свободных номеров нет, а если явишься лично, совсем другое дело.

Можете оставить чемодан здесь, если хотите. И ключ, который вам дали, тоже пока оставьте себе. Если вернетесь и увидите, что дверь в спальню закрыта, значит, я еще сплю. Впрочем, не думаю, что буду спать слишком долго. Так что не исчезайте окончательно. Теперь, когда мы стали уже настоящими друзьями, нам просто необходимо пообедать вместе. Вечером в ресторане.

Печально знакомые ощущения: полная разбитость, сонливость и слабость. И при этом он уже знает, что полное забвение недостижимо, хотя, казалось бы, вот оно, рядом, можно ухватить кончиками пальцев. Знает, что болезнь будет мучить его, лишит сна и покоя, что кожа вдруг станет нестерпимо чесаться то в одном, то в другом непредсказуемом месте, словно этот зуд играет с ним в прятки.

Он закрыл в спальне ставни, но шторы задергивать не стал, подумал, что пробивающиеся сквозь них полоски света спасут от распространенной ошибки — попытки вызвать сон властью полной непроницаемой тьмы. Тяжелое парчовое покрывало показалось слишком объемным и жестким на ощупь. Куда прикажете его класть? Ему не хотелось нарушать гармонию комнаты, просто швырнув его на пол, где оно бы высилось смятой грудой ткани в красно-золотистых тонах. Лучше всего, конечно, вызвать горничную, попросить ее постелить постель. Но в послеобеденные часы служащие гостиницы были практически недостижимы, он уже знал это по опыту. Если он устанет ждать ее, почувствует, что почти засыпает, придется принимать уже совсем другие меры, чтоб женщина здесь не появилась.

Но это рискованно, ведь его могут неправильно понять. Горничная — а возможно даже горничная с помощницей — не обратит внимания на табличку «Просьба не беспокоить», ворвется в номер, пыхтя и задыхаясь, вместе с исходящим от нее характерным слабым запахом, как только он уснет. И непременно разбудит.

Нет, дело того не стоит. Он надел пижаму, прикрыл голые ноги свитером — скорее для порядка, чем для тепла, — и улегся на неразобранную постель, прямо поверх покрывала. Безнадежно! Взял стакан воды, проглотил таблетку снотворного и вдруг вспомнил Клару. Звонок откладывать нельзя, черт с ним, со снотворным. В Нью-Йорке сейчас раннее утро, но когда он проснется, она уже может уйти. Ведь он обещал позвонить сразу же, как только приедет. И все это время она ждала его звонка. И действительно, Клара тотчас же сняла трубку, и он начал оправдываться как мог.

Ну а как ты думаешь? Позавтракал поздно, потом собрался вздремнуть, сама знаешь, сколько на все это уходит времени, когда я весь на взводе. Даже газет сегодня не читал и как раз собирался поспать… Сегодня вечером?.. Еще не знаю, все зависит от того, когда проснусь и как буду себя чувствовать… Нет, ничего такого пока не планировал. На все планы наложено эмбарго… Да, я уже в Венеции. Просто планы немного изменились… Они повели себя самым любезным образом, приехали сюда, в гостиницу, и все утро мы обсуждали дела. Все прошло хорошо, крем на основе змеиного жира пока пользуется спросом. Нет, они уже уехали обратно в Милан. Мы обо всем договорились, кроме одного проекта, в котором мне не хочется участвовать. А потому я свободен, как птица, и готов начинать курс лечения ризотто и сном…