Чернильные цветы - К.О.В.Ш.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Боже, все, что хочешь, только дай умереть спокойно, – простонала Роксана.
– Может, начнешь уже пить нормальные лекарства? – предложила мелкая, подозрительно покосившись на чашку с каким-то стремным варевом внутри.
– Не нужны мне лекарства, я лечусь травами. Раньше все так делали.
– Да, да, и умирали в тридцать. Может, еще уринотерапию попробовать? И к повитухам вместо врачей ходить?
– Ты просто ипохондрик, – заявила Рокса, закрывая постылые тетради. – И я пью «Терафлю», кстати.
– Ты ведешь себя как ребенок! «Терафлю» пьют при гриппе, при простуде оно так же бесполезно, как и твоя календула! Ты уже неделю истекаешь соплями, чихаешь и ползаешь по квартире, как зомбарь. Не пора ли заняться своим здоровьем, пока не началось какое-нибудь воспаление легких? Ты ела бульон?
– Отвали. Я просплюсь, и все пройдет, – пообещала Рокса, выходя из кухни. – И от бульона меня уже тошнит, – объявила она, запираясь у себя в комнате.
– Идиотка! – возмутилась Лу ей вслед. – Я позвоню бабушке и все ей расскажу.
– Ты не посмеешь, – Рокса высунула голову из-за приоткрытой двери.
– Еще как, – пообещала Лу. – Либо я иду в аптеку и ты начинаешь пить таблетки, либо я звоню Нюте и…
– Ладно, – скрипнула зубами старшая. – Но это грязный и бесчестный шантаж.
– Да мне плевать, – отмахнулась Лу, обуваясь. – Если ты помрешь в этой квартире, мне будет неприятно тут жить.
Роксана только глаза закатила. Нет, ей было приятно, что Лу о ней заботится, хотя ее и удивляла смена ролей. И она все равно верила в пользу «Терафлю», сколько бы мелкая ни убеждала ее в обратном. Но ей действительно нужно было выздоравливать, потому что заменять ее было некем. Да и не хотелось ей лежать дома и есть чертов бульон. Лу с завидным упорством покупала у какой-то бабки домашних цыплят и пичкала ее отвратительным варевом уже неделю. Кто вообще придумал, что больному человеку станет хорошо от этой жирной бурды?
Угрозы, уговоры и подкупы на нее не действовали, так что Рокса кривилась, но бульон пила. Лу вынуждала ее спать под двумя одеялами и даже вытащила откуда-то страшного вида мохнатые шерстяные носки, от которых чесались лодыжки.
– И вообще, что за бунт на корабле, – возмущалась она, заворачиваясь в одеяло. – Можно подумать, это я укатила в Питер, оставив дурацкую записку. Это она безответственная, а не я. Так что нефиг.
Сказала и снова вспомнила, чем она занималась, пока Лу была у Ника. Нужно же было дойти до такого, чтобы переспать с Андреевым-младшим! А теперь этот маленький шантажист ее преследует. Но ничего, она не будет прогибаться под глупого школьника. Нужно выздороветь хотя бы для того, чтобы вправить этому поганцу мозги.
Продумывая планы изощренной мести, Роксана сама не заметила, как уснула. Когда Лу вернулась, то обнаружила, что старшая спит прямо в домашней одежде. Накрыв ее вторым одеялом, она осторожно закрыла дверь в комнату и пошла к себе.
Роксана болела уже неделю, и Лу скучала. Сестре хватало сил только на работу, поесть и поспать. Она даже почти не орала на нее за то, что уехала, не предупредив, и вообще, была какой-то тихой и задумчивой. А ей так много надо было с ней обсудить. Они с Ником так и не договорили, но всю дорогу домой она думала.
Думала о них с Ромой. Она очень сильно скучала по нему, но почему-то до сих пор ничего ему не написала. Прошла ровно неделя с их ссоры, неделя молчания. Лу как-то глупо надеялась, что он сам ей напишет, но с каждым днем эта надежда становилась все более призрачной.
Она понимала, что была виновата. Что нельзя было вот так вот кричать, уезжать – много всяких нельзя. Но ведь она всегда была такой, с самого начала. Лу говорила, что она такая. Предупреждала. И почему Рома решил, что ради него она станет другой?
Ей трудно говорить о чувствах, но ведь он говорил, что это не обязательно. Разве и так не понятно, что он ей нужен? Что он ей дорог?
Девушка раздраженно швырнула блокнот с эскизами на пол. Оттуда выпал лист с розой, которую она нарисовала еще давно. Расправив его, мелкая впилась глазами в цветок, который так тщательно рисовала. Та самая первая роза.
«Красивая, гордая и с шипами».
Проводя пальцем по контуру лепестков, Лу тяжело вздохнула. Она устала играть в молчанку. Может, если бы она поговорила с Роксаной, ей бы стало легче, но сейчас, сидя в своей комнате в полном одиночестве, она грустила. Раньше ей было плевать, кто и что о ней думает, одна она или нет. А сейчас все стало каким-то невероятно пустым.
Отложив рисунок в сторону, Лу вытащила из кармана телефон, намереваясь запостить очередную работу. Закончив, она принялась бездумно листать новостную ленту, а потом сторис. Виды, цитатки, глупости, цветы, туфли, танцы – все это она пролистывала, почти не глядя, как вдруг увидела Рому.
Он, кальян и какая-то смазливая незнакомка.
– Вот говнюк, – возмутилась Лу, отшвыривая телефон, как ядовитую змею.
52. My love is just waiting to turn your tears to roses [77]
Лу стремительно шла по улице, радуясь, что дождь наконец закончился. Чеканя шаги, она кипела от злости. Конечно, они с Ромой поссорились. И – да, она его выгнала, но это уже чересчур! Он даже не поговорил с ней, ничего не сказал, а просто потащился в ресторан с какими-то телками!
Она всегда посмеивалась над женщинами, которые вычисляли любовниц по лайкам, но этим вечером она сама сидела и лазила по «Инстаграму», выискивая мадам, с которой тусил Рома. Просмотрев ее профиль, Лу впала в адское бешенство. Конечно, Рома ей не пишет, когда рядом такая Света.
Листая фотки, мелкая с каким-то мазохистским удовольствием сравнивала себя с ней, проигрывая раз за разом. Сдалась она на прямой трансляции, когда эта крашеная сучка, выдыхая клубы кальянного дыма, уселась Роме на колени. Парень посмеялся и ничего не сделал. Это довело Лу до точки
