Чернильные цветы - К.О.В.Ш.

* * *

Кирилл мылся и думал о том, что произошло. Ему, несомненно, понравилось, и, определенно, он хотел это повторить. Можно даже прямо сейчас. Ну до чего же Роксана горячая, как вулкан. Ни одна девушка еще не была настолько фееричной, даже дикая француженка, с которой он затусил этим летом. Главное, чтобы она ничего не испортила и не напридумывала себе любовь до гроба, как в слюнявом кино. В первую очередь она нужна ему как репетитор, а сексом они могут заниматься в качестве десерта. Факультатив, мать его. Он даже готов больше не стебаться над ней и не называть куколкой. А как чудесно она стонет. Кир почувствовал, что готов ко второму раунду хоть сейчас.

Выйдя из ванной, Роксу он не нашел. Кир молча обошел комнаты и застыл на пороге кухни. Кофе был нетронут. Ее вещей в прихожей тоже не было. Сбежала. Возникло очень мерзкое чувство, подступившее к самому горлу.

Не думая ни о чем, Кирилл с разворота ударил со всей силы в старую деревянную дверь кухни, пробивая ее насквозь, как доски на карате. Руку саднило, но было плевать. Ярость кипела так же сильно, как и недавняя страсть. Она пришла к нему, занялась с ним сексом и ушла, как мужик.

Липкая злость опутала мозг, как щупальца осьминога. Его поимели. Еще ни одна девчонка не сбегала после секса с ним. А эта… Рокса посмела даже в сексе повести себя, как стерва.

– Сука, я тебя выебу. – Кир залпом выпил кружку остывшего кофе и закурил. – Впереди еще минимум шесть месяцев занятий французским, куколка.

50. Зови меня неформатом, зови, не стыдись [73]

Лу спала всю дорогу. Сначала в электричке, а потом в поезде. Она не знала, что так на нее подействовало: полбутылки сухого красного, тряска или скандал с Ромой, но спала она крепко. Питер встретил ее дождем и порывами пронизывающего ветра, который забирался под пальто, обжигая холодом.

На перроне мялся сонный и мокрый насквозь Ярик. Увидев ее, он замахал руками, как ветряная мельница, и пошел навстречу. Разговаривать было слишком холодно, поэтому они быстренько погрузились в машину Дюши и включили печку.

– У вас еще хуже, чем у нас, – пожаловалась Лу, растирая покрасневшие руки.

– Это Питер, детка, – хихикнул Яр. – Ты как-то странно выглядишь, – заметил вдруг гитарист.

Лу только сейчас сообразила, что никто из ребят не видел ее ненакрашенной. Из-за того, что у них ночью вечно выстраивалась очередь в ванную, она обычно умывалась по утрам, когда все спали, и сразу красилась заново. Поэтому они считали густо подведенные глаза неотъемлемой частью ее привычного образа.

– А как тебе Дюша тачку доверил? – перевела тему девушка.

– Он не доверил мне Ника, – легкомысленно поведал Яр, перебивая бубнеж навигатора. – Знает же, что я выведу его окончательно, а он и так у нас не в себе. Так что я в роли водителя.

– Он вообще в невменозе? – опасливо спросила Лу, нервно постукивая пальцами по колену.

– Ну, когда я сказал, что ты едешь, он разорался, потом разбил о пол бутылку и пошел блевать. Выпил литра три воды вприкуску с углем и лег спать в надежде, что к твоему прибытию будет как огурчик.

– М-да. Хоть что-то.

– Прорыв века, – подтвердил Яр. – Че, как там наш городочек?

– Стоит, – фыркнула девушка.

Когда они припарковались у дома, Ярик выхватил у Лу небольшую дорожную сумку и повел ее к нужному подъезду. Она без особого интереса рассматривала старый облезлый дом, думая о том, что сказать Нику. Мельком посмотрев на дисплей мобильного, она не обнаружила ни одного сообщения и решила, что Рокса уже ознакомилась с ее запиской, но убивать ее будет при личной встрече. А Рома…

Рома молчал.

– Квартира у нас убитая, конечно, – бормотал Ярик, вызывая дребезжавший на ходу лифт, – зато курить можно везде. Кстати, в комнате Ника есть диван, так что твой парень может спать спокойно.

– Он и так бессонницей не страдает, – вяло заметила Лу.

Говорить о Роме в шесть утра не хотелось. Да и вообще не хотелось. Настроение упало ниже нуля.

– Вот и славно, – кивнул парень, пропуская ее в захламленную прихожую. – Все спят, и я тоже хочу, – заявил он. – Ванная прямо по коридору, первая дверь направо – комната Ника. Полотенце чистое на стиралке лежит. Наслаждайся, – с этими словами он скрылся за одной из выкрашенных белым дверей.

Лу сразу направилась в ванную. С дороги хотелось принять душ. И заодно согреться. Она покрутила вентили, настраивая температуру, и уселась на дно чугунной ванны, прижав колени к груди. Она достаточно долго сидела, оттаивая под струями теплой, почти горячей воды. Кожа ее покраснела, зато она больше не чувствовала себя сосулькой.

Выбравшись из ванны, она уставилась в запотевшее зеркало. Протерев его висевшей на дверце шкафчика тряпочкой, она придирчиво изучила свое отражение. Без косметики она едва ли выглядела на свои восемнадцать. И почему-то именно сейчас это стало неистово раздражать. Воткнув в уши наушники, она запустила какую-то бодрую песню и стала сушить волосы.

В последнее время она просто подсушивала их, оставляя в легком творческом беспорядке. Роме так больше нравилось. Он говорил, что ей очень идет эта небрежность. Но сейчас Лу захотелось вытянуть волосы, как раньше.

Ей сыграло на руку то, что Ник был обладателем слегка волнистых волос, которые он ежедневно тщательно вытягивал. Порывшись по шкафчикам, Лу нашла его маленький утюжок и неторопливо, прядь за прядью, выпрямила все волосы. Теперь они красиво свисали вдоль лица, придавая ей какой-то строгости.

Трек сменился, словно телефон уловил ее настроение. Лу всматривалась в свое лицо, и каждое слово солистки словно вскрывало что-то внутри.

 Зови меня белой вороной с черным крылом.Я ощущаю себя дома, хоть мир мне не дом.Зови меня кем угодно, мне все нипочем.Мой взгляд – это холод, но холод с огнем[74].  

Пальцы сами потянулись к сумке, на дне которой валялась косметичка. Выудив из нее подводку, она покрутила в руках пузырек, вдруг испугавшись, что забыла, как это. Она достаточно долго не красилась.

Глаза боятся, а руки