Книга о Человеке - Кодзиро Сэридзава

Как-то утром я проснулся с пересохшим горлом. Медсестра щупала мой пульс. Я попросил воды, и она молча вышла. Вместо нее пришел врач и дал мне воды. Я выпил с удовольствием, чувствуя, как она растекается по телу. Я не мог подняться с кровати. Попросил чего-нибудь поесть. Врач, приподняв мои веки пальцами, заглянул в глаза и вышел. Перед этим у меня из заднего прохода вышло много газа. Вскоре врач ложечкой влил мне в род какой-то жидкой пищи. Я спросил, где я. Врач, заглянув мне в глаза, спросил, как меня зовут. Я ответил. Он спросил, где я живу, после чего вышел. Пришла медсестра.

Я думал, что все это сон, и дремал. Вдруг вижу, возле медсестры сидит моя жена.

— Ты тоже здесь была? — обратился я к ней. — Где я?

— Ты пришел в себя? — спросила она.

Медсестра тут же увела ее и занялась моей задницей. Сменила нижнее белье, подмыла. Мне было приятно. Точно воскрес, захотелось чего-нибудь поесть.

Вскоре жена вернулась вместе с врачом и медсестрой. Прежде чем я успел заговорить, она начала кормить меня с ложечки жидкой пищей. Было вкусно. Я просил еще и еще, и она, улыбаясь, подносила ложку к моим губам. Наконец, я обратился к ней:

— Так где же я? В раю?

— Это больница в Лурде. Не беспокойся и хорошенько выспись.

И, продолжая улыбаться, вышла вместе с врачом и медсестрой. „Больница в Лурде?“ — подумал я и тотчас сладко уснул. Однако меня окликнул брат Жак:

— Морис, ты добрался до этой святой земли и выпил „Божьей воды“, которую называют „Утоляющей жажду“, благодаря чему возродился. Здесь ты должен принять решение. Возвратиться в родные края здоровым или вернуться в гробе. Если выберешь первое, ты полностью „утолишь жажду“, откажешься от власти и желаний и, как твой токийский друг, станешь человеком Истинного мира. Говоря конкретно, недавно у Тебя возникли проблемы с сыном, и ты уступил ему свой бизнес и финансы без всяких условий. Отныне ты будешь жить в согласии с Природой, помогая нуждающимся в твоем краю тем, что дает тебе сын. В этом случае о твоем посещении этой святой земли в будущем будут слагать легенды.

В противном же случае тебя будут презирать за глупый поступок. Решай немедленно. Тебе надлежит сделать лишь то, что уже совершил твой токийский друг. Если решишься, с завтрашнего утра сможешь есть, как обычные люди, и встанешь с постели. И потом сможешь рассказывать всем о том, как почти уже мертвым был перенесен в святую землю, прошел божественное испытание и возродился… Или же хочешь вернуться домой в гробу?..

— Я все понял. Сейчас же позвоню сыну и все исполню, — сказал я, и тотчас Жак исчез. Я открыл глаза, у изголовья сидела жена.

Я сразу же позвонил сыну и выполнил все, что обещал Жаку. Тотчас почувствовал голод и попросил пришедшего осмотреть меня врача принести мне поесть чего-нибудь существенного».

На этом месте я прервал чтение, вложил недочитанные страницы в конверт и откинулся в шезлонге. Я, и не читая, знал все, о чем писал мне Морис.

В 1962 году, в начале лета, я по приглашению Союза советских писателей вместе с Сёхэем Оокой посетил СССР. На обратном пути заехал в Париж и провел два месяца на летнем курорте, где две мои дочери и их учительница музыки снимали дачу: там, совершенно случайно, я присоединился к группе лурдских паломников, в которую входили мэры и префекты, во главе с префектом Ньевра, и посетил с ними святое место. На меня произвел большое впечатление пышный религиозный праздник, и, конечно, меня потрясли совершавшиеся чудеса…

— Как все-таки прекрасно ясное небо! — невольно воскликнул я.

Морис… Как хорошо! Как замечательно, что ему удалось помочь и он чувствует себя воскресшим. Будем же отныне оба наслаждаться жизнью. Я был рад, что ему помогло так же, как и мне… Все же какой чудесный брат — Жак… Надо поблагодарить гения Жака.

В этом прозрачном небе, в верхних слоях атмосферы, есть Истинный мир, где Жак и сейчас продолжает учиться. Жак! Спасибо тебе!..

Я думал о том, как я счастлив, и мысленно спрашивал садовые деревья, не это ли называется жить согласно Природе?

— Ах да, надо бы позвонить Морису…

С этой мыслью я вернулся в кабинет. Странное дело — я впервые звонил Морису из Токио.

Глава вторая

— Когда Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев станет президентом, придет весна!

Вот что я услышал от Небесного сёгуна холодным утром в начале января второго года Хэйсэй (1990). Я подумал о том, что в России нет поста президента, но промолчал.

Последние два года я часто слышал рассказы о России не только от Небесного сёгуна, но и от госпожи Родительницы. Первое, что сделал в 1987 году Бог-Родитель Великой Природы, сойдя на Землю для спасения человечества, это устранил неминуемую угрозу войны, вызванную разделением развитых стран на враждебные восточный и западный блоки.

С этой целью первым деянием Бога-Родителя стало исправление сердец руководителей России, лидера восточных социалистических стран, и США, лидера западных демократических стран.

Российского руководителя, генсека Горбачева, Великая Природа прозвала «твердолобым коммунякой», а американского президента Рейгана — «фиглярствующим дядюшкой».

Когда Бог-Родитель Великой Природы отправлялся в Россию или Америку, живосущая Родительница всегда его сопровождала и помогала ему. А моя жена в Истинном мире служила при госпоже Родительнице. И когда госпожа Родительница, следуя за Богом-Родителем Великой Природы, отправлялась в Россию или Америку, жена всегда была с ней рядом…

Об этих деяниях Великой Природы и об их результатах мне время от времени рассказывали госпожа Родительница и Небесный сёгун, но здесь я не хочу на этом останавливаться.

И все-таки насколько же косно человеческое сердце, с каким трудом поддается исправлению! Даже два самых выдающихся политика в мире, несмотря на ласковое поощрение Бога-Родителя, упорствовали в своей твердолобости.

Вскоре в Америке подоспели перевыборы президента, но Рейган по конституции не мог быть переизбран на третий срок, поэтому были выдвинуты два новых кандидата. Бог-Родитель Великой Природы начал работать над этими двумя, и однажды Небесный сёгун сказал мне:

— Бог, кажется, выбрал Буша на пост президента. Так что теперь с Америкой все в порядке. А теперь, по его словам, он сосредоточился на том, чтобы исправить сердце твердолобого коммуняки, поэтому и Россия скоро изменится.

Через какое-то время Небесный сёгун предупредил меня:

— Отныне каждый раз, когда будешь смотреть по телевизору репортажи о «красной» стране, хорошенько следи за выражением лица красного генерала. Увидишь, как оно меняется…

— Под красным генералом ты имеешь в виду Горбачева, этого твердолобого коммуняку?

— Он уже не твердолобый коммуняка. Сейчас он красный генерал. По промыслу Божьему, он наконец уразумел, как очистить свое сердце. А это не может не отразиться на его лице. Ты обязательно заметишь перемену. Понял?

Вечером следующего дня изволила прийти госпожа Родительница, и после долгого разговора, как обычно, появилась моя покойная жена, пришедшая вместе с ней. Она хотела со мной немного поговорить, но я был духовно не готов и не смог напрямую ее услышать, поэтому разговаривал с ней через Небесного сёгуна.

— Живу себе помаленьку. Сопровождая госпожу Родительницу, часто наведываюсь в Россию, помогаю работе Бога и радуюсь вместе с ним. Хорошо, что в Мире явлений я прожила с тобой пять лет во Франции, ныне в Истинном мире это мне на пользу. Мне помогал Анри, сын мадам Бонгран, опекавшей нас в Париже, даже Мишель, единственный сын мадам Рунэ, оказывал мне помощь, так что я смогла порадовать Бога. Каким бременем я была тебе в Мире явлений и сколько причиняла беспокойств! Но теперь я это искупаю здесь, и благодаря тому, что ты сейчас выполняешь Божью работу, я, а главное — все наши дети счастливы…

Это был голос покойной жены. Я не слышал его уже лет семь-восемь и был сильно взволнован. Я хотел с ней заговорить, но внезапно голос жены смолк, и когда я пришел в себя, точно сами собой вспорхнули слова:

— Будем стараться вместе, мон шери!

«Мон шери» — когда мы жили в Париже, так изредка меня называла жена, и сейчас уверенный тон ее голоса напомнил мне то, как она говорила в бытность нашу в Париже… Пока я вспоминал об этом, госпожа Родительница удалилась.

Я стал упрашивать Небесного сёгуна, чтобы он позволил мне еще поговорить с женой.

— Она оборвала свою речь на полуслове, наверно, из-за того, что я так разволновался? — возбужденно допытывался я у Небесного сёгуна.

— Не бери себе в голову! Такие у нее сейчас обстоятельства… Недалек тот день, когда вы сможете, как супруги, спокойно побеседовать обо всем… К тому же Бог хочет сообщить тебе кое-что. Можешь ты успокоиться и выслушать?