Тихий холм - Георгий Старков

Хизер попыталась отыскать на стене карту больницы. Но не нашла – на информационном табло у входа висели только жалкие ошметки белой бумаги. Карта была кем-то бесцеремонно сорвана до неё.

Леонарда нет.

Хизер не знала, что и думать. С одной стороны, увидев, каков госпиталь Брукхэвен, ей захотелось как можно скорее покинуть гиблое местечко. Отсутствие объекта поисков было тому замечательной причиной. Но в то же время это означало, что она напрасно проделала весь путь и теперь ей остаётся позорно возвращаться в мотель и ждать Дугласа.

В любом случае, решила про себя Хизер, не стоит выскакивать на улицу немедленно. Это чревато встречей с той скрежещущей тварью. Нужно подождать хотя бы пять минут, пока она не удалится. Присесть, перевести дух...

Она пошла по коридору в поисках скамейки, но, кажется, в интерьере госпиталя не предусматривались даже такие простые удобства. А может, это были последствия несостоявшегося ремонта: Хизер увидела беспорядочный ворох кресел и деревянных скамей в конце коридора. На груде, доходящей до потолка, лежали грязные матрацы, одним своим грязно-жёлтым видом вызывающие резь в желудке. Хизер разочарованно вздохнула и повернулась, чтобы вернуться к выходу.

Но так и не дошла. Потому что увидела провал щели между дверью и косяком справа от себя. Она была уверена - когда она проходила только что, двери всех кабинетов были заперты. Но сейчас... дверь кабинета главного врача ушла внутрь, и в образовавшейся щели был виден уголок шкафчика. Хизер подошла к двери и открыла её полностью. Кроме того самого шкафчика, в кабинете оказался ещё стол с кипой бумаг, раковина и мягкий диван. Окна отсутствовали, поэтому всё виднелось довольно смутно.

Кто здесь?

Хизер подумала, что спросила это вслух, но у неё только шевельнулись губы, не выдавливая звука. В больнице затаился глупый шутник, который приоткрыл дверь за её спиной и спрятался где-то в кабинете. Например, там, за диваном...

Хизер подкралась к дивану и заглянула за спинку. В таком узком пространстве поместился бы разве что ребёнок. Но ребёнка не было. Никого не было. Она была одна.

Хизер растерянно огляделась, чувствуя, как у неё засосало под ложечкой. И увидела, как на самом углу столика легла пара белых листочков. Когда она открывала кабинет, их там не было – все документы валялись в центре стола единым хаосом. А теперь...

- Кто?

Еле слышно скрипнула дверь. Хизер дёрнулась в сторону, но тут же заставила себя стоять на месте. Без истерик. Сквозняк, только сквозняк. И нечего так шарахаться.

Но нет... Всё равно. Здесь кто-то был. Хизер кожей ощущала в кабинете незримое, но грозное присутствие. Она всегда чувствовала, если за ней кто-то наблюдал - потому-то в своё время так быстро раскрыла детектива Картланда. И сейчас к ней вернулось то же чувство, что и тогда в торговом центре, но на сей раз оно было сильнее. Кто-то смотрел на неё не отрываясь, едва ли не касаясь её, и взгляд этих глаз был далеко не добрым, а каким-то... похотливым.

Боязливо оглядываясь, Хизер наклонилась над столом и взяла листы, отложенные в сторону. Отложенные для неё. Для кого же ещё?.. В кабинете доктора было слишком темно, чтобы прочитать, что на них написано, и она с превеликим облегчением вышла в коридор. Наблюдатель двинулся следом, не выпуская её из поля зрения, но в широком пространстве его присутствие было хоть менее заметно. Старательно отметая отвратительное ощущение, будто с неё незаметно срывают одежду, Хизер поднесла к глазам первый листок и стала читать:

Леонард В. Второй этаж, палата S12. Страдает зрительными и слуховыми галлюцинациями, эмоциональной неустойчивостью, навязчивыми идеями. Возможно наличие шизофрении. Для более полной диагностики необходимо продолжить наблюдение. Обычно спокойный и доброжелательный. Развито чувство справедливости, но при перевозбуждении становится неуправляемым.

Вот он, тот Леонард, о котором говорил Винсент. Его история болезни. Значит, он всё-таки здесь... Хизер перечитала записку ещё раз. Ещё один псих... И какое дело ей связываться с ним? Чем он сможет ей помочь?

Впрочем, сейчас уже поздно отнекиваться. Нужно найти и выяснить самой.

Второй этаж, палата S12.

На радостях Хизер совсем забыла о втором листе. Торопливо запихнула оба листа в карман и направилась было в конец коридора, где находилась лестница, как почувствовала холодное дыхание у себя на шее. Наблюдатель выдохнул только один раз. Хизер приглушённо вскрикнула. Холод чужого дыхания проник до мозга костей.

Ни о чём не забыла?

Не смея перечить, Хизер снова вынула из кармана скомканную бумагу. По формату это тоже была обычная история болезни. Она приставила палец к неровным прыгающим буквам и стала читать, шевеля губами:

Стэнли К. Второй этаж, палата S07. Обычно пассивен, труслив и эгоистичен. Иногда проявляет одержимую привязанность к какой-нибудь женщине. Как правило, это вызывает в нём приступы жестокости. Может быть опасен.

Хизер дочитала и бессильно уронила бумагу на пол. Наблюдатель на этот раз ничем себя не проявил. Стало быть, он удовлетворён. Пока.

Стэнли К. Ещё одна заблудшая душа, избравшая тёмный путь и нашедшая приют в этих стенах. Печально, но зачем это знать Хизер?

Надеюсь, госпиталь Брукхэвен на деле не сумасшедший дом, вспомнила Хизер. Увы и ах, похоже, так оно и было.

Идти, идти, идти! И побыстрее, прочь от этого липкого взгляда... Хизер быстро зашагала по коридору, но наблюдатель не отставал. Да что же это такое, в конце концов? Что за чертовщина?..

Ответ ждал её у конца коридора. Дневник лежал на сверкающей металлом больничной каталке, заботливо раскрытый на нужной странице. Хизер сперва заметила даже не сам дневник, а куклу, лежащую рядом. В детстве она любила играться с куклами, у неё было несколько любимиц, с которыми она вместе ложилась спать. Прежде всего, конечно, Мона. Настоящая милашка, но при мысли о бывшей фаворитке Хизер почему-то становилось неуютно.

Эта кукла выглядела весьма трогательно. Возможно, потому, что была полностью самодельной. Чёрные волосики до пояса, розовое платьице и тоненькие ножки, слепленные из воска. Кто бы это ни делал, он вложил в поделку немало труда. Но почему кукла лежит в столь неподходящем месте?

Хизер подняла дневник. На обложке не было имени владельца. Сильно накренённым вправо почерком была исписана только одна страница – та, на которой дневник раскрыт. Остальные листы остались девственно чистыми. Почерк был угловатый, вроде бы и твёрдый, но слова шли волнами, то улетая вверх над строкой, то резко опускаясь вниз. Хизер непроизвольно вздрогнула, увидев среди вороха слов своё имя.