Опасные пути - Георг Хилтль

— Один падет первым, я поклялся в том.

— Кто?

— Сэн-Лорен. Это — враг Экзили и Пенотье.

— Он будет вторым, — с ужасным выражением проговорила маркиза. — Мой отец должен пасть прежде.

Сэн-Круа, с криком ужаса отшатнувшись от Марии, прошептал:

— Ты бредишь, Мария!..

— Нет, Годэн, — возразила она с ужасающим спокойствием, — мой отец будет первым, на котором я испытаю твое искусство, иначе все для меня погибло. Я у него в плену, без гроша денег, и не могу вырваться.

— Я не могу поверить, чтобы ты…

— Не можешь? Где же твоя клятва, трус? Разве ты не поклялся уничтожить все, что будет стоять на нашем пути?

— Да, это — правда.

— Я должна вырваться отсюда; нам нужны деньги, чтобы опять иметь возможность появиться в Париже. Ты должен быть моим, — и маркиза страстно притянула к себе Годэна и стала покрывать его горячими поцелуями.

— Я опять вращаюсь в свете, потому что должен помочь Пенотье, — сказал Сэн-Круа, мягко освободившись от нее.

— Хорошо, а я буду действовать здесь. Дай мне этот яд!

— Его нет со мной, Мария.

— Достань мне его!

— Но ты подумай…

— Не возражай, он должен быть у меня. Я хочу свободы. Мы будем властвовать! Когда я получу капли?

— Через пять дней.

— Но как?

— Слушай. Я опять сблизился с твоим мужем и добился его расположения. Ты должна для вида помириться с ним. До тех пор, пока мы не будем совсем свободны, мы должны встречаться только тайно. Я повлиял на Бренвилье, чтобы он написал тебе и послал подарки; в числе их будут духи; один флакон будет в золотой оправе, там и будут капли.

— Как надо давать их?

— Как угодно: в вине, в супе, — содрогаясь проговорил Сэн-Круа. — Да, предсказание исполняется: первая женщина, которую я полюблю, погубит меня. Но, что бы ни было, моя душа принадлежит тебе, Мария.

Маркиза схватила его руку и, прижав к своему бьющемуся сердцу, воскликнула:

— Мы соединены с тобой навеки, на жизнь и на смерть. Опасности на нашем пути возбуждают мою энергию… Через несколько месяцев мы будем владеть миллионами.

— Мне пора уходить, — сказал Годэн, овладевая собой.

— Когда все будет исполнено, я поспешу в твои объятия, — страстно прошептала Мария.

— Пенотье знает, где я буду. Прощай!

Еще одно объятие, еще один бесконечный поцелуй — и Годэн выскочил в окно и исчез в темных ветвях дерева.

Мария прислушивалась несколько минут. Вдруг послышались громкие возгласы, раздались выстрелы. Обеспокоенная участью Годэна, маркиза, забыв всякую осторожность, зажгла свечу и поспешила в коридор.

— Что случилось? — громко крикнула она.

Снизу поднялись слуги.

— Успокойтесь, сударыня, — сказал один из них, — сторожа стреляли в вора; он был около самого замка…

— И попали? — со страхом спросила Мария.

— О, да, они проворнее этого бродяги, — со смехом ответил слуга.

Весь дом пришел в движение; появились д’Обрэ и сторожа, державшие на привязи собаку.

— Вот дурачье, — сказал д‘Обрэ, — вы спали, вот и все!

— Право, мы не спали, все было так, как я уже докладывал Вам; через забор перелез какой-то человек; вокруг него клубился дым, он одурманил нас вместе с собакой, и мы упали. Потом мы снова видели его, и я выстрелил, но без успеха. Это — наверное нечистая сила, а то моя пуля попала бы в него.

— Странно, — сказал д‘Обрэ. — Ну, возвращайтесь по своим местам. Сегодня, вероятно, уже ничего не случится.

Мария с облегченным сердцем вернулась в свою комнату; она знала, что Сэн-Круа удалось благополучно уйти.

— Тут дело нечисто, — сказал самый старый из сторожей своему товарищу, — помяни мое слово, этому дому грозит беда.

IV

Доказательство того, что маркиза Монтеспан значительно продвинулась вперед по опасному пути

Граф Лозен достиг своей цели. Королевский приказ освободил Сэн-Круа из тюрьмы. Пенотье в восторге пришел изъявить графу свою благодарность и доставил сумму, нужную для покупки имения. Граф в отличном настроении гулял по Новому мосту, заглянул в магазин Лавьенна и затем отправился в парк Орлеанского дворца, внимательно вглядываясь в окна, выходившие туда.

Лозен не сразу нашел то, что ему было нужно. Наконец в одном из окон появилась хорошенькая камеристка и сделала графу какой-то знак. Лозен поспешил во двор и оттуда по лестнице в коридор, где его ожидала горничная.

— Вы можете войти, — сказала она, — но только ко мне.

Лозен был, как казалось, в очень хороших отношениях с камеристкой; он обнял ее за талию и пошел с ней в комнату.

— Назначь мне свидание, Ланса! Я вовсе не буду иметь что-либо против этого, — сказал он.

— Ваше сиятельство, — ответила та с глубоким реверансом, — Вы конфузите меня. Такой важный барин и с камеристкой; это вовсе не идет. Я только из предосторожности веду Вас в свою комнату. Никто не должен видеть, что Вы приходите к моей барыне. Ведь Вы знаете, — добавила она, погрозив пальцем, — что Вас сильно подозревали.

Камеристка провела графа через уборную, открыла маленькую, скрытую в обоях, дверь и впустила его в спальню маркизы де Монтеспан. Эта красивая, нарядная комната видимо не произвела на графа никакого впечатления, и он прямо прошел в гостиную.

Маркиза встретила его с приветливой, плутовской улыбкой.

Лозен галантно расшаркался и поцеловал протянутую руку.

— Вы еще помните меня? — выразительно проговорил он.

— Еще бы, — ответила маркиза, — ведь Вы — мой друг, граф Лозен.

— Это я знаю, но мне хотелось бы знать, помните ли Вы какой прекрасный совет я дал Вам.

— Вы удивляете меня, — сказала Атенаиса.

— Ну, а то свидание с королем в оранжерее, если Вы хотите, чтобы я говорил прямо!

— Граф, Вы нескромны; но раз уж Вы начали об этом, то извольте — я все помню. Но что же из этого? Соперница еще до сих пор существует. Вы сильно ошибаетесь, граф, думая, что я когда-нибудь займу ее место. Король очень непостоянен; он увлекается сразу несколькими. Разве Вы не знаете, что он заинтересован и княгиней Монако?

— Оставьте ее, маркиза, — холодно проговорил граф, — Вы прекрасно знаете, что расположение короля к Вам растет с каждым днем. Когда я в первый раз увидел Вас в замке Мортемар, то я уже знал, что судьба Франции некогда будет в Ваших руках. Лавальер представляет собой только слабую тень прежнего. Кто хочет возвыситься, должен держаться за Вас, маркиза. Протяните и мне свою прекрасную руку!

— Вам? Всемогущему фавориту?

— Да. Любовь могущественнее дружбы. Я пристроил Вас ко двору, дал Вам много полезных советов; помогите теперь и Вы мне в одном деле.