Роман Брянский - Сычев К. В.

Когда же великий князь прислал своих людей к сыну, увещевая того покориться, поскольку, как считал князь-отец, справиться с татарами новгородцам не под силу, а поведение его сына – бахвальство, Василий Александрович пришел в гнев и прогнал их, топая ногами и крича: – Не хочу слушать батюшку, если он везет оковы и стыд русским людям!

Наконец, городская верхушка, воспользовавшись сложившимися трудностями, собрала народное вече, где, распалив и без того обозленных новгородцев, объявила виновником всех бед…посадника Михалко! Прямо на вече возник настоящий бунт с погромами купеческих лавок и убийством ненавистного посадника. Не ожидав такого поворота событий, новгородские бояре вынуждены были поспешно прибегнуть к силе и остановили с помощью городского ополчения беспорядки, а с трудом успокоенный народ «избрал» выдвинутого знатью нового посадника.

Тем временем великий князь Александр, разгневанный поведением своего сына и новгородцев, приблизился к городу.

Новгородский князь Василий, не желая воевать с отцом, покинул город и бежал со своими верными людьми в Псков. Простые новгородцы не хотели пускать в город великого князя и готовились к обороне. Однако Александр Ярославович вовсе не собирался разорять богатый город. Заняв загородную княжескую усадьбу и раскинув поблизости, на лугах, шатры верного ему войска, великий князь послал своих людей в Совет Господ и к новому посаднику, уговаривая знать не противиться требованиям татар.

Сам владыка, архиепископ Далмат, вынужден был поехать к князю в усадьбу, чтобы найти какое-нибудь примиряющее стороны решение. Наконец, договорились. Горожане обязались преподнести ханским баскакам богатые дары, но наотрез отказались от поголовной переписи населения.

– Мы не хотим обижать великого царя, – сказал новый посадник татарам, – и желаем жить в мире с Ордой, но свободными от рабского ига.

Татарские чиновники, узнав о настроениях в городе и видя явное нежелание русских воевать между собой за интересы чужеземцев, вынуждены были удовлетвориться тем, что есть. Тем более что дары, которые преподнесли им новгородцы, превысили по своей стоимости предполагаемую баскаками общую сумму налога со всех горожан. Когда же татары, сопровождаемые великокняжеской охраной, уехали назад в Орду, в Великом Новгороде воцарились тишина и покой. Великий князь вызвал к себе новгородского тысяцкого, отвечавшего за городские сотни, в которых проживало простонародье, потребовав отчета о доходах и сбора городского ополчения для похода на Псков. Князь так разгневался на своего сына, что захотел немедленно захватить его в Пскове, но не своими силами, а силами новгородцев, чтобы показать, что он не воюет с собственным сыном, но борется за правду, опираясь на добрую волю горожан.

Новгородцы удовлетворили княжеское требование и послали на Псков ополчение. Однако псковичи не стали воевать со своим сильным соседом. К тому же их не поддержала церковь. Сам новгородский владыка послал своих людей в Псков уговаривать городские власти выдать князя Василия «головой и с боярами». Так и случилось. Псковичи потребовали от молодого новгородского князя покорности отцу, поскольку «сын по воле отцовой завсегда бывает». Князь Василий Александрович был увезен под стражей в суздальскую землю, а его верных бояр и старших дружинников новгородцы привезли в оковах на княжеский суд и бросили в городскую темницу.

– Вот теперь я узнаю о справедливости и доброте великого князя, – думал Илья Всемилович, медленно пережевывая поданную к утренней трапезе пищу, – и увижу его самого. А то многое о нем рассказывают. Одни – что он мудрый, добрый и незлопамятный. Другие – жестокий и лукавый…Пока сам не увидишь – ничего не поймешь!.

За столом царила полная тишина. Все, глядя на старшего купца, медленно вкушали, стараясь во всем походить на него. Даже внуки – десятилетний Благомир и восьмилетний Горяй, которые уже давно насытились – сидели смирно, изредка поглядывая на своего седовласого дедушку.

– Благодарим на этом нашего Господа за хлеб насущный! – громко сказал вдруг Илья Всемилович и встал. – Конец трапезе!

В полдень десятого августа на вечевой площади близ Торга собралась большая толпа. Люди, в основном купцы и их челядь, опрятно, по-праздничному, одетые, возбужденно разговаривали между собой. Площадь гудела, как разворошенный пчелиный улей.

– Как бы нам тут поблизости пристроиться? – спросил Илья Всемилович высокого, одетого в богатую бобровую шапку новгородца. Тот снял шапку и вытер большим цветастым платком со лба пот. – Вот тут и пристраивайся, – усмехнувшись, сказал он. – Видно, ты не новгородец, а приезжий, небось, любопытно?

– Именно так, почтенный, – покачал головой купец Илья, – я из Смоленска! Вот пришел, чтобы посмотреть на суд великого князя. Однако же не могу пройти к княжескому подворью. Получается, что зря сюда шел…Ничего не видно из-за толпы…

– Так прошел бы с той стороны, – махнул рукой незнакомец. – Там любого за мзду пропускают! Иди к Ярославову Дворищу! Вот и посмотришь поблизости на князя и его суд!

– За мзду? – обрадовался Илья Всемилович. – Если так, то хорошо…Эй, сынок, – позвал он Избора, – веди-ка наших людей туда, к Дворищу! – И они, обойдя толпу, направились вперед.

– Илья Всемилич, Избор Ильич! – раздался вдруг сзади чей-то окрик.

Купцы со своими слугами обернулись. К ним быстро шел новгородец-приказчик Дружила Умыслевич.

– Слава Господу, что я нашел вас! – воскликнул он, приблизившись к смолянам. – Приношу свои извинения, что не пришел к вам вовремя! Меня задержали дела. Человек приходил от посадника и все о вас выспрашивал. Хотел обложить вас налогом, как подлых новгородцев. Вы-де не иноземцы, но такие же русские или славяне! Пришлось поспорить…Тот долго со мной не соглашался, что вы чужеземцы. Помогли лишь деньги. Сунул мзду лихоимцу, и замяли дело!

– А много ли содрал? – вздрогнул Илья Всемилович.

– Да гривну кун, разбойник, – кивнул головой приказчик. – Целый час торговались, просил две с половиной…

– Ну, ладно, хрен с ним! – махнул рукой купец Избор. – Не печалься, батюшка. Здесь так: справедливость бывает только за деньги!

– А как бы нам перебраться поближе к княжескому судилищу? – ушел от неприятного разговора Илья Всемилович. – Посоветуй, почтенный!

– За это не волнуйтесь, – улыбнулся приказчик Дружила. – Это я вам легко устрою. Пойдем!

Они прошли совсем немного и, несмотря на людскую давку, быстро приблизились к огороженному высоким забором Ярославову Дворищу.

– Вон, видите те ворота? – показал рукой перед собой Дружила Умыслевич. – Это и есть вход на княжеский суд. Хоть он и называется «дворищем», но князь тут не живет. У него за городом своя усадьба. А здесь заседает совместный суд князя и посадника. Раньше, в давние времена, когда князь владел не только сотнями, но и всеми новгородскими концами, он один судил и приказывал. А вот теперь они вместе с посадником, избранным народом, решают дела. Однако на деле там присутствуют также владыка и лучшие люди Новгорода. И обязательно тысяцкий. Все имеют право на слово…