Семья Звонаревых - Александр Степанов

Варя, плача от злости, с тоской смотрела на уходящие вперёд части.

– Нам тоже надо двигаться вперёд, а не стоять на месте! – почти кричала она Емельянову. – Поймите раз навсегда, Варвара Васильевна, что передовой перевязочный пункт Красного Креста должен продвигаться с главными силами, а не с авангардом, – урезонивал её уполномоченный.

– Какой там авангард, когда уже передвигается тяжёлая батарея, а лёгкие давно ушли под Луцк, – кипятилась Звонарёва.

В окне мелькнула фигура Борейко на легковом автомобиле.

– Борейко, миленький, возьмите, меня с собой! – закричала Звонарёва, выскакивая из избы. – Только меня с Ирочкой, бинтами, инструментами. Таня, докончишь перевязки и отправишься вслед за мной. – И Звонарёва, и Осипенко, захватив самое необходимое, умчались на машине.

Не было ещё и полудня, когда передовые части Кузнецкого полка вплотную подошли к станции Киверцы и сходу захватили её. Немецкий начальник станции дико выпучил глаза, когда перед ним выросла фигура Блохина с винтовкой наперевес.

– Хальт! Хенде хох! [2] – угрожающе вскинул ружьё солдат.

– О майн гот, дас ист унмеглих, руссен хир! [3] – в испуге лопотал немец, поднимая руки.

Хоменко с разведчиками подоспел вслед за мотоциклистами. Мгновенно были захвачены телеграф и телефон. К станции в это время подходил воинский эшелон немцев.

– Принять его на крайний путь и обезоружить, – приказал Хоменко.

Две роты рассыпались вдоль линии железной дороги, а другие две спрятались в здании вокзала. Ничего не подозревавшие немцы спокойно остановили состав. Из открытых вагонов выскакивали немецкие солдаты, в окнах классного вагона мелькнули офицерские мундиры. И вдруг по условному свистку солдаты Хоменко бросились к эшелону. Раздались два-три разрозненных выстрела, грохнула ручная граната, и, покрывая всё это, грянуло могучее русское «ура». Немцы испуганно поднимали вверх руки. Из офицерского вагона вывели толстого, апоплексического немецкого генерала. Он всё ещё с недоумением оглядывался вокруг.

– Что это такое? Откуда здесь взялись русские? – бормотал он по-немецки.

За ним вышел полковник с разбитой в кровь физиономией и связанными руками. Он зло и хмуро глядел на солдат.

– Не вертись, бисова душа, пришибу на месте! – угрожал Гриценко, выразительно замахиваясь на немца прикладом.

Тот нехотя повиновался, цедя сквозь зубы проклятия. Затем появилась ещё группа бледных от страха молодых офицеров, и, наконец, на руках вынесли молоденькую рыжеволосую немку, сестру милосердия, лишившуюся с перепугу чувств. Из товарных вагонов по одиночке выпускали безоружных солдат с поднятыми руками. Вскоре эшелон был пуст.

Пленных офицеров проводили в буфет, где их допрашивал сам Хоменко.

– Но каким образом Вы попали сюда, герр оберст [4]? – недоумевал немецкий генерал.

– Очень просто, герр генерал. Немецкие войска бежали отсюда, а мы шли за ними по пятам, – усмехнулся Хоменко.

– Но это совершенно невозможно, чтобы прусские полки отступали перед русскими. Это, наверно, были австрияки или баварцы, они только и умеют, что дуть пиво и драть горло по тавернам.

Разговор был прерван Блохиным.

– Вашескобродие, немец звонит по телефону, а откуда – не пойму.

– Где помещается телефон? – вскочил с места Хоменко.

Солдат повёл его по вокзалу. Звонили по селектору с соседней станции Рожище.

– Где тебя носит чёрт, Шульц? – сердито выругался диспетчер. – Прибыл ли к Вам эшелон толстопузого генерала? С ним племянница, очаровательная Гретхен, можешь на неё полюбоваться.

Генерал уже здесь, лакает пиво в буфете, с ним и его сучка, – в тон немцу ответил Хоменко, которому пригодилось наконец хорошее знание немецкого языка, полученное ещё в агрономической школе в Прибалтике.

– У тебя, Шульц, что-то изменился голос.

– Заложил малость за галстук.

– В служебное-то время? Не миновать тебе ареста. Значит, можно отправить следующий эшелон?

– О да. С чем он?

– С боеприпасами и продовольствием, с ним пятьдесят человек охраны из ландштурмистов.

– Направляйте их поскорее, тут большая нужда в снарядах и много раненых.

– Далеко ли от Вас русские?

– Километрах в двадцати. Сегодня их, должно быть, погонят назад.

– Это хорошо, а то тут распускают слухи о наших неудачах. Я даже хотел задержать составы.

– Не беспокойтесь и смело посылайте сюда все эшелоны. Ауфвидерзейн, закончил Хоменко.

Солдаты окружили своего командира и прислушивались к его разговору. Выключив селектор, полковник громко захохотал и сообщил содержание своей беседы.

– Смотри, хлопцы, в оба! Не давай немцу очухаться, вскакивай в вагоны на ходу, лезь в них с обеих сторон и хватай колбасников за шиворот. Гриценко, тебе поручаю паровоз, – распорядился Хоменко.

Солдаты бросились выполнять распоряжения, а полковник на всякий случай решил остаться у селектора.

Через несколько минут за семафором раздался свисток паровоза, который возвестил о подходе немецкого состава. Поезд приняли на первый путь. На перроне его встретили адъютант Хоменко в форме немецкого железнодорожника и ещё несколько переодетых солдат. Ничего не подозревая, машинист отдал честь, а оберкондуктор поспешил подойти с рапортом к дежурному по станции.

Не успел состав остановиться, как солдаты захватили вагоны и тормозные площадки, обезоружив поездную охрану. Полнокровного и уже немолодого кондуктора от страха тут же хватил удар.

Со станции Рожище снова запросили, почему до сих пор не отправлен обратно порожний состав. Это подало Хоменко мысль попытаться захватить и эту станцию, высадив на ней десантом часть своего полка. Предприятие было рискованное, полковник заколебался и поделился своими планами и сомнениями с окружавшими его солдатами и офицерами.

– Вашескобродие, дозвольте нам, разведчикам, поехать в гости к немчуре, пошарить у неё в тылу? – попросил Гриценко.

– Слишком мало Вас, только пропадёте без толку.

– Разрешите кликнуть охотников, их найдётся много.

– Вали, а потом побачимо, много ли у нас в полку добрых хлопцив.

Весь полк вызывался идти в десант, что привело Хоменко в восторг.

– Ось яки добри хлопци у мэне в полку! Як же и мэни самому нэ бути героем?

Узнав о предстоящей операции, в неё попросился и Павленко.

– Только берите с собой трофейные австрийские пушки. Они хорошо будут видны с платформы, – предупредил полковник.

Спешно погрузили в вагоны два батальона пехоты, пулемёты Кольта, вкатили на платформу два австрийских орудия. Общее командование десантом принял на себя помощник командира полка подполковник Капралов, говоривший хриплым басом бородатый мужчина с крупным мясистым носом.