Семья Звонаревых - Александр Степанов

– Такого сроду не бачив! – бормотал себе в усы Хоменко. – Не разберешь, кому тут помогать. Пускай уж дерутся сами, – решил он. Гриценко, Гапотченко, помните, что я Вам приказал захватить немецкие гарматы и самих немцев набрать побольше!

– Слушаемся, Ваше высокоблагородие. Усэ будэ исполнено до точности.

Прошло с четверть часа. Русская пехота всё более сжимала кольцо окружения. Сотни немецких солдат, побросав оружие, поднимали вверх руки.

– Какой части? – по-немецки спросил одного пленного Хоменко.

– Сто десятого полка тридцать седьмой австрийской дивизии, по-русски, но с акцентом ответил пленный.

– Так Вы чехи?

– Русины, словаки, чехи… Одним словом – западные славяне. Но среди нас есть и немцы. Сейчас Вы видели, какая «дружба» между нами и ими, усмехнулся пленный.

– Где тут берут в плен? – спросила подошедшая к Хоменко обезоруженная группа австрийцев.

Хоменко захохотал:

– Ось як дело обернулось! И воевать не треба – сами до ас бегут.

Вскоре подошли ещё пленные. Безоружные, угрюмые немцы были окружены австрийцами, которые с винтовками наперевес не спускали глаз со своих бывших союзников.

– Позвольте Вам представить взятых нами в плен германцев, – вытянулся перед Хоменко австрийский лейтенант.

Затем в сопровождении конных разведчиков подъехала целая австрийская батарея. Её командир тоже объявил о сдаче в плен и протянул Хоменко свою саблю.

– Честь имею представить германские гарматы, – доложил Гапотченко. Приказ Вашего высокоблагородия сполнен.

– Спасибо, хлопчик!

Полковник вызвал к себе Борейко.

– Принимайте немецкую батарею и поскорее пускайте в дело, распорядился полковник.

В захваченной батарее были лёгкие орудия. Борейко приказал Кремнёву и Бояровскому укомплектовать трофейную батарею, а командиром её назначил Крутикова, который вместе с Павленко принялся знакомиться с материальной частью немецких пушек. Австрийские офицеры любезно давали им подробные пояснения и снабдили Крутикова правилами и таблицами стрельбы. Узнав, что он не владеет немецким языком, один из австрийцев вызвался перевести их на русский язык.

Радостно возбуждённые австрийские артиллеристы быстро передали русским пушки, зарядные ящики, лошадей, амуницию, телефоны, стереотрубы и, построившись под командой своих офицеров, пошли в плен. К ним был приставлен лишь один солдат – проводник и он же конвойный.

Пошла сдача в плен окружённых частей, бой на фронте продолжался. Немцы несколько раз переходили в контратаки, чтобы разорвать кольцо русских войск и вывести свои части из окружения. Но попытки эти легко отбивались.

23

Хоменко стал подготовлять новый бросок вперёд. Борейко с полковником тут же разработали план дальнейшего наступления. Капитан быстро наметил задачи для лёгких и тяжёлых батарей, а затем пошёл осмотреть захваченные трофеи. Медленно шагая по полю в сопровождении Блохина, Борейко попутно подробно знакомился с устройством и оборудованием австрийских окопов. Они были устроены прочно и аккуратно. Стены в блиндажах обшиты досками, пол зацементирован. Во всех окопах и ходах сообщения имелись канавы для стока воды, а стенки были укреплены плитняком, местами раскрашенным в различные цвета. Встречались даже небольшие клумбы с цветами, заботливо огороженные ивовыми прутьями.

– Видал, Блохин, культура-то какая! Война, передовые окопы, и всё же везде порядок и чистота, и даже цветы, – восхищался капитан, обращаясь к идущему рядом Блохину.

– Оно, конечно, порядку здесь много. Внешность у немцев аккуратная, ничего не скажешь, а нутром мы всё же крепче, – отозвался солдат.

– Это верно. Как нам плохо пришлось в прошлом году! Ни одной крепкой части не осталось! Можно было подумать – конец пришёл нашей армии, а прошло полгода, и мы опять гоним и бьём врагов. Зато голова гнилая. Министры да генералы, как на подбор, один другого хуже.

– Их убрать можно. Найдем, кем их заменить.

– Например, нас с тобой сделать министрами и генералами, – усмехнулся капитан.

– Отчего бы Вам, к примеру, не стать генералом и начальником над всей артиллерией, а мне не командовать батареей.

– Чином мы, брат, не вышли для этого.

– А мы и без чинов управимся! Кончится война – всему разбор пойдёт. Посмотрите только, Борис Дмитриевич, – показал солдат на отбитую у немцев землю, – сколько здесь полегло народу – и наших, и немцев. Ежели их уложить в ряд друг около друга, то они не уместятся на той земле, на которой дрались и сложили свои головы. Тысячи, миллионы людей гибнут на войне. Вчерась справился в деревне, кому принадлежит освобождённая нами земля, – говорят, пану помещику. Только вон с караю маленький клочок крестьянской земли. Выходит, что и полегли наши солдатики не за свою, а за помещичью землю, – с возмущением проговорил Блохин.

– Значит, по-твоему, надо отбивать у немцев только крестьянскую землю‚ – усмехнулся Борейко. – Так вести войну нельзя.

– Очень даже можно, Борис Дмитриевич, но не здесь, а в России: забирать землю у помещика и делить промеж крестьян. А заводы отдать рабочим. Пусть работают и управляют сами, – с жаром говорил солдат.

– Новую пугачевщину проповедуешь? Не те, брат, сейчас времена. Живо придушат бунтовщиков, – ответил Борейко.

– Сейчас, может, ещё и рано, а скоро надо будет народ поднимать на новую войну с царём да помещиками и фабрикантами. Воевать мы с Вами малость научились, а у помещиков солдат не будет, разве только соберут жандармов, казаков да кое-кого из кулачья.

Беседуя о том, что волновало многих солдат, капитан и Блохин обошли почти всё поле битвы.

Осматривая трофеи, Борейко наткнулся на две тяжёлые крепостные мортиры. К ним нашлось некоторое количество бомб и пороховых зарядов. Капитан проверил калибр, он оказался равен 28 сантиметрам .

– Одиннадцать дюймов! – перевёл на русские меры капитан. – Мы такие видели в Артуре. Дальнобойность их до семи вёрст. Надо сегодня пустить их в дело. Вали, Блохин, к поручику Звонарёву и передай мой приказ: немедленно приспособить эти пушки к стрельбе. Пусть с собой возьмёт десяток солдат порасторопнее.

Солдат, откозыряв, исчез.

И только теперь Борейко понял, что уже сутки не был на перевязке. Рана горела и пульсировала, при движении левая рука сильно болела, казалась значительно тяжелее правой. Капитан решил зайти к Звонарёвой и направился на перевязочный пункт. Осторожно ступая между ранеными, Борейко подошёл к входу в блиндаж и заглянул в него.

Нагнувшись над операционным столом, Варя орудовала ланцетом и пинцетиками, ей помогала Ирина. В стороне Ветрова перевязывала легкораненых, изредка спрашивая указаний.