Чикита - Антонио Орландо Родригес

что до сих пор это были ее обязанности. С другой стороны, менеджера ограничивали в правах: до контрактов Чикита его не допускала. Гонорары и условия работы обговаривала сама. А и вот еще что: фамилию мужа она носить отказалась. Никаких там «миссис Уокер». Оставалась по-прежнему Чикитой Сендой. «Этот Тоби был ленивее верхней челюсти, — вот и все, чего я добился от Рустики после нескольких дней улещиваний. — Сменять бы его на дерьмо — да прогадали бы на таре». Но ее мнение вряд ли можно было считать непредвзятым — Тоби она явно с самого начала терпеть не могла.

По окончании выставки в Чарлстоне, продлившейся полгода, Чикита отправилась в турне по Югу с одним из шапито Бостока и Ферари. Она побывала в Атланте, Саванне, Детройте, Новом Орлеане и других городах, где жило — и сейчас живет — много цветных. При всяком удобном случае она в компании супруга и Рустики отправлялась в церковь слушать негритянские песни, а в книге с возмущением описывала сцены расизма, которые ей приходилось видеть. В те годы расизм был лютый. Знаешь, что удумал один «очень уважаемый» политик с Юга, когда Кубой еще правили американцы? Сослать на остров как можно больше негров и «отбелить» эту часть страны. Каково?

На Юге Чикита узнала из газет, что 20 мая 1902 года Куба наконец-то станет свободной республикой, а ее старый знакомый дон Томас Эстрада Пальма выиграл первые президентские выборы. Чикита едва смогла прочесть Рустике репортаж про то, как Максимо Гомес поднял знамя в знак независимости, — от волнения у нее срывался голос.

— А ты говорила, они в нас мертвой хваткой вцепились! — упрекнула она служанку. — Куба теперь свободное самостоятельное государство. Я знала, что нас не постигнет судьба Гавайев или Пуэрто-Рико. — Рустика помалкивала, и Чикита продолжала: — Какие у тебя теперь возражения? Вот тебе, пожалуйста, конституция, правительство и президент, как в любой уважающей себя стране.

Рустика не нашлась что ответить, но по долгом размышлении все же придумала, как метнуть в ответ отравленный дротик. Для начала она восхитилась учеными голубями профессора Колумбуса из Чикитиного цирка. Они ведь такие смирные и так хорошо выдрессированы, что хозяин позволяет им вылетать из клеток и порхать где вздумается. К чему запирать их, если по первому свисту они возвращаются обратно? «Они, если вдуматься, тоже свободны и самостоятельны, — заметила Рустика. — Правда, профессор Колумбус, человек предусмотрительный, подрезает им крылья — пусть летают, да не слишком далеко».

Чикита прекрасно поняла намек, выбранила Рустику (в частности, «скверной патриоткой» и «маловерной черномазой») и даже вознесла молитву, чтобы не все кубинцы были такими же упрямцами, как ее служанка.

После турне Фрэнк Босток и полковник Фрэнсис Ферари прекратили совместный бизнес. Они разделили дела и пошли каждый своей дорогой. Ферари предпринял попытку заманить Чикиту к себе, но она предпочла остаться у Бостока. В 1903 году она работала в его новом нью-йоркском шоу, всего в нескольких кварталах от Центрального парка[150].

Публику туда завлекали, помимо Чикиты, с помощью Капитана Бонавиты — в этом сезоне он работал с двадцатью нубийскими львами — и боксерского матча между кенгуру и человеком, но желающие могли также полюбоваться жирафами, гориллами, ламами, крокодилами, гиенами, гремучими змеями и прочим зверьем. К неудовольствию Чикиты, ей вновь пришлось повстречаться с Мадам Морелли, насолившей ей в балтиморском цирке. Но укротительница вела себя паинькой: видно, Босток предупредил, что больше не желает никаких ссор из зависти.

Помню, я очень осторожно спросил Чикиту, не было ли ней неловко выступать в зверином шоу на самом Манхэттене, где семь лет назад она блистала как звезда театра. И знаешь, что она ответила? «Лучше быть мышиной головой, чем львиным хвостом». Потихоньку от Бостока она попыталась найти работу в каком-нибудь водевиле, но ей предлагали только интермедии. Она семь лет не ступала на нью-йоркские подмостки, и никто не помнил ее золотых деньков во «Дворце удовольствий» Проктора. Да и все кубинское уже вышло из моды. Но в книге, естественно, ничего такого она не писала, а упоминала только, как сильно ей рукоплескали и как умирала от зависти «дама с ягуарами».

Иногда она просила Тоби отвести ее в Центральный парк и с тоской вспоминала прогулки с Патриком Криниганом. Даже после замужества он не шел у нее из головы.

Но вот уж чего она никак не могла предположить — так это, что вскоре после прибытия в Нью-Йорк станет главной героиней фильма. Однажды вечером к ней в гримерную пришел человек, сказал, что у него кинобизнес, и предложил сниматься в картине. Чикита, успевшая к тому времени заделаться прожженной деловой дамой, напустила на себя безразличие и осведомилась, сколько он собирается ей платить. Человек назвал не слишком большую сумму, но в конце концов они сторговались, и Чикита, понадеявшись, что кино обессмертит ее имя, согласилась.

Сняли фильм прямо там же, рано утром, до прихода публики. Думаю, длился он всего несколько минут (ведь в 1903 году кинематограф был, считай, еще в пеленках), и Чикита в кадре танцевала да щеголяла драгоценностями и нарядами. Жаль, запамятовал, как того продюсера звали. Помню только, что он еврей и что, наряду с Эдисоном, он одним из первых в Штатах стал киномагнатом. Как же его, родимого, звали? Ну, может, еще всплывет. Или сам найдешь[151]. В общем, Чикита снялась в фильме, и показывали его повсюду. Не только в США, но и в Европе, так что популярности это ей и вправду прибавило. Ведь и конкурентов у нее было хоть отбавляй, а то как же. В те годы «живых кукол» развелось пруд пруди, и приходилось попотеть, чтобы оставаться самой высокооплачиваемой[152].

Но то был не единственный случай, когда Чикита предстала перед камерой. Много лет спустя она отправилась в Голливуд сниматься в фильме под названием «Уродцы». Это я точно знаю, потому что жил тогда в Фар-Рокавей.

Ты фильм-то этот видел? Его в синематеке часто показывают. Там все происходит в бродячем цирке. Красавица-гимнастка Клеопатра вступает в сговор со своим любовником, цирковым силачом: она собирается выйти замуж за лилипута, отравить его и заграбастать его денежки. Лилипут по имени — если память не изменяет — Ганс в эту Клеопатру влюбляется и бросает свою невесту, карлицу Фриду.

Главную роль сначала предложили Мирне Лой, но она отказалась соблазнять лилипута, пусть даже на экране, и роль ушла к Ольге Баклановой по прозвищу Русская Тигрица. Она была не такая знаменитая и, не кочевряжась, согласилась работать