Чикита - Антонио Орландо Родригес

вперед и взяла слово. Она тоже была очень красива и, судя по тому, как она выражалась, по ее манерам и общему лоску, происходила из хорошей семьи.

— Мы с Микаэло и моим братом специально приехали из Вашингтона, чтобы сегодня вечером оказаться здесь, — напористо сказала она. — У нас есть обязательства перед нашим возлюбленным отечеством, и ничто не помешает нам исполнить их.

И она начала всячески поносить поправку Платта, «оскорбительный отросток», присовокупленный американцами к конституции будущей кубинской республики. Да, члены Учредительного собрания проголосовали за поправку, но только ради того, чтобы Соединенные Штаты отстали от Кубы и позволили ей составить собственное правительство. Следует привлечь внимание к грязной уловке гринго, и именно за этим они явились в Буффало.

— Сегодня днем, когда президент придет на концерт в «Храм музыки», мы поднимемся и раздадим людям листовки с требованием безусловной свободы и независимости Кубы, — раскрасневшись, продолжала девушка, и по тому, как она оперлась на руку Микаэло (интересно, почему не на руку брата?) Чикита догадалась, что у них с мулатом любовь.

— Скорее всего, нас арестуют и депортируют, — впервые заговорил третий делегат, — но честь родины стоит и не таких жертв.

— А мне-то к чему все это знать? — недовольно фыркнула Чикита. — Вы не соображаете, что одними только этими словами втягиваете меня в преступление?

— Кто мы такие? Три сопляка. А вы — звезда! Сам президент принимал вас в Белом доме, — ответил Микаэло. — Если вы пойдете с нами в «Храм музыки», этот глас вопиющего в пустыне услышит больше людей. О нашем кличе напишут в газетах, и весь мир узнает, что происходит на Кубе.

— Вы, верно, рехнулись? — медленно проговорила Чикита. — Я не могу так поступить с мистером Мак-Кинли. Это все равно что вонзить кинжал ему в спину.

— Это Кубе и идеалам, за которые пали наши патриоты, нанесли удар кинжалом в спину, — взвилась девушка и, с вызовом глядя Чиките в глаза, добавила: — В их числе пал и ваш брат, сеньорита Сенда.

— Я вас понимаю, Чикита, — примирительно произнес Микаэло. — Но позвольте уточнить: наш протест направлен не против господина Мак-Кинли лично, а против его правительства.

— Против империи, которая лишила наших соотечественников права быть свободными без опеки какой-либо метрополии! — поддакнул брат.

У Чикиты застучало в ушах. Давление, что ли, поднялось?

— Сожалею, — ответила она. — На меня не рассчитывайте.

Все трое наперебой принялись уговаривать ее, повторяя на разные лады те же доводы, но, поскольку официальный талисман только отрицательно качал головой и уже не вслушивался, они в конце концов отступились.

— В любом случае позвольте вручить вам кое-что, — разочарованно сказала девушка, извлекла из саквояжа прелестное платьице в цветах кубинского флага и вложила Чиките в руки. — Мы надеялись, вы наденете его в «Храм музыки».

— Вдруг вы все же передумаете? — сказал на прощание Микаэло, и они втроем покинули фургончик.

— Нет, каково? — воскликнула Чикита, обращаясь к Рустике, которая все время находилась здесь же. — Почему все думают, будто могут вертеть мною, как марионеткой?

Рустика двусмысленно хмыкнула, забрала у хозяйки платье-стяг, внимательно рассмотрела и заметила, что сшито оно на славу.

— Можно подумать, у них и мерки ваши были. Сядет как влитое. Изволите примерить?

Чикита нехотя согласилась. Платье сидело великолепно.

— Не убедили они вас? — промурлыкала Рустика. — По мне, так они правы в каждом слове.

— И ты туда же? — рассердилась Чикита. — Что такого, что американцы преподают нам ускоренный курс демократии? Все только и твердят, что они явились к самому концу уже выигранной войны. Да только никто не вспоминает, что многие вожаки мамби перессорились между собой и каждый лез со своей волей. Какое бы у них получилось правительство, если они от зависти готовы были глотки друг дружке перегрызть? Я вот думаю, не так уж страшна эта поправка, как ее малюют. В конечном итоге Штаты прибегнут к ней, только если наше правительство плохо себя поведет.

Рустика запальчиво возразила, мол, в этом-то и беда. Где это видано, чтобы одна свободная республика надзирала за другой? Разве Франция командует Англией? Или, может, Германия сует нос в дела Испании?

— Неуважение, одним словом, — заключила она.

Чикита нетерпеливо топнула ножкой, давая понять, что не желает больше об этом говорить. Она, как всегда, разнервничалась, ведь, хоть она и не желала признавать, совесть подсказывала: в поведении Соединенных Штатов, в их попытках держать кубинцев в узде и вправду было много заносчивости и стремления унизить. И все равно она была благодарна «северному соседу» за то, что положил конец долгой изнурительной войне, старался осовременить остров и прививал идеи демократии.

— Помоги-ка снять платье! — велела она Рустике.

Но платье осталось на Чиките, потому что в эту минуту в фургончик вихрем ворвалась египетская гадалка Джезерит, схватила подругу за руки и срывающимся от волнения голосом рассказала, что с ней только что приключилось:

— Я торопилась в «Храм музыки», взглянуть на ухо президента, и на Фонтанной площади знаешь, кого встретила? — Не успела Чикита высказать догадку, как она продолжила: — Давешнего малого, этого Леона, как бишь его…

— Чолгоша, — подсказала Чикита.

— Вот-вот! Он меня не видел, а вот я хорошенько его разглядела. Он вымыл уши, и я такое там рассмотрела, подруженька, что от страха только и смогла развернуться и до тебя добежать!

— Так говори уже толком, не томи!

— Он тоже шел в «Храм музыки», но не послушать президента, как все остальные, а убить его!

— Ты уверена? — пробормотала Чикита и сглотнула.

— Хотела бы я ошибиться! — ответила Джезерит. — Если только не случится какого чуда, сегодня этот мерзавец отправит Мак-Кинли на тот свет.

У Чикиты закружилась голова. Она спросила, почему Джезерит не заявила в полицию и не попыталась остановить Чолгоша.

— Испугалась, примут за сумасшедшую или еще чего похуже, — подавленно призналась гадалка.

Чикита глубоко вздохнула, высвободила руки из крепко вцепившихся в нее пальцев ясновидящей и решительно двинулась к выходу.

— Вы куда это? — крикнула Рустика. — У вас выступление начинается!

— Я должна предупредить президента, — ответила Чикита и бегом бросилась к вестибюлю своего театра. Джезерит и Рустика последовали за ней.

У вестибюля выставляли в свободное от парадов время ее новенький автомобиль. Шофера нигде не было видно, поэтому Чикита сама уселась за руль и завела двигатель. Раньше она никогда не водила машину, но это ее не остановило. «Другие как-то ездят, и я смогу, — сказала она себе, нажала на педаль газа и рванула в сторону Мидуэя. — Только бы успеть, только бы успеть», — твердила она, кусая нижнюю губу и давя на клаксон. Автомобиль подпрыгивал и лавировал между прохожими.

Она