Дорога на восток (СИ) - Тай Алина Леонидовна

Сам не заметил, как проговаривая слова вслух, встал, стиснув кулаки и ничего не видя перед собой. Очнулся – всё лицо в слезах, а девичий голосок уже выводит мелодию песни “Тёмная ночь”[7].

Песня закончилась и меня вновь окружила тишина. Только сумрак и свист ветра за стеной остались моими попутчиками. И тени сожжёных жителей деревни, молча смотревшие пустыми глазницами прямо в сердце. Хоть и отомстил за них, но душа так и не нашла успокоения. Боюсь, и не найдёт до тех пор, пока враг будет топтать нашу землю.

А ведь именно я должен был петь эту песню Ольге. Если бы был собой. Ну почему мир так несправедлив? Теперь она – это я. А я – кто? Кто я?

Нечто, терзаемое отвратительным чувством беспомощности? Биологический мусор без прошлого, живущий лишь сегодняшним днём и жаждой мести?

Набор умений и навыков просто поражал своей всеобъемлющей краткостью, так как отражал единственное – неизвестность. Что умею, что знаю – неизвестно. Кто я – сплошной знак вопроса.

Могу только предположить, что имею некое отношение к народу той страны, на которую напали немцы. Либо русский, либо просто хорошо говорю по-русски. Ну, ещё тот момент, что немного разбираюсь в оружии, говорит либо о том, что являюсь его большим любителем, либо когда-то был военным. Хотя последнее совершенно не факт.

Глядя же на юную Ольгу, вдруг испытал к ней смешанные чувства. Понимаю, что её тело теперь моё, но отношусь к нему так, будто взял его взаймы: типа пользоваться можно, но весьма осторожно. Чтобы если хозяйка вернётся – не сгореть со стыда за собственные деяния. Странно? Тем не менее, чувствую себя примерно так.

Наконец, очнувшись окончательно, решил, что хватит рефлексий. Банально некогда заниматься самокопанием и плакаться в жилетку. Дело надо делать. Так что, напоследок взглянув в зеркальце, потеплее укутался в шубейку и шмыгнул в дом. А там уже устроил себе пир горой.

Памятуя о последствиях голодухи, старался не наедаться. Поэтому во время завтрака ограничился маленькой порцией каши и одной картофелиной. Зато огурцов слопал целых два. У хозяев нашёлся травяной сбор из душицы и зверобоя – и я сообразил себе чайку. Сахара, увы, не обнаружил, как и соли. Либо их не было (что вряд ли), либо плохо искал (что скорее всего). Зато в подполе нашлась банка малинового варенья. Так что пару ложек навернул за милую душу. Подбросив ещё дровишек, вдруг осознал, как сильно устал. Ну а чего я хотел? Столько стрессов на одно отдельно взятое слабое женское тельце в течение длительного времени – тут и слон бы не выдержал.

На остатках выносливости расчесав уже просохшие волосы, одел косынку и, исповедуя всем известный принцип “И пускай весь мир подождёт!”, закрыл снова дверь на засов и завалился спать. На этот раз уже раздевшись до исподнего. Что делать – пора привыкать: отныне я женщина. Говорить теперь о себе нужно только в женском роде, не путаясь и не заплетаясь. Соответственно, и реакции должны быть тоже женскими. А то сделает мне кто-нибудь из парней комплимент, слегка шлёпнув рукой по заду – и я ему сразу с разворота – бух. Нехорошо получится. Надо бы после того, как соберёт все зубы до кучи, от всего сердца поблагодарить за оказанные знаки внимания, мило улыбнувшись несчастному и томно так, с придыханием, проворковать “Ох, извините, а вас-то я и не заметила”. И только парень зардеется, как маков цвет, да снова растопырит грабки, в мечтах своих овладевая предметом собственных неуёмных эротических фантазий, как… хорошенько двинуть ему ещё пару раз – чтобы выработать весьма полезный рефлекс, избавляющий от множества лишних проблем: “Руки не распускай! Ибо не твоё – не трогай!”. В общем, как-то так.

* * *

Боже мой, как же приятно спать чистым в чистой постели. Сколько проспал – опять не понял: за окном – всё тот же свист ветра, да серая хмарь. Не видать ни черта. Зато выспался, будто дрых минимум сутки. Хм, кстати, а вдруг так и было? Выглянув во двор, обнаружил прорытые мной проходы ещё не заметёнными и успокоился: за сутки их бы уже точно замело.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тело поправлялось уже просто семимильными шагами – совсем почти перестало болеть. Синяки, само собой, никуда не делись. Истощение физическое и моральное тоже, как говорится, “имело место быть”. Но при всём этом я оживал прямо на глазах. Решил, что пока не кончится буран – останусь на месте. Поэтому активно пользовался моментом, вовсю пытаясь выжать максимум полезного из создавшегося положения. Передо мной сейчас стояла очень важная задача: нужно как можно быстрее восстановиться. Как я буду дальше бить врагов, если даже оружие в руках удержать не в силах? Так что пока есть возможность, нужно отоспаться, отъесться и привести организм в более-менее работоспособное состояние.

Полная деревня трупов меня совершенно не смущала: душа скорбела лишь о зверски сожжённых жителях деревни. Об убитых нелюдях в форме СС даже и не вспоминал: что о них вспоминать-то? Таким гнидам место только в земле: убей тварь и иди дальше. Их много ещё таких землю нашу топчет. И каждому надо выписать свинцовую пилюлю, чтобы навек отбить охоту грабить и убивать невинных. Вот в этом направлении и будем работать.

А в моём положении даже сутки передышки – это уже прямо-таки царский подарок. Утихнет непогода – и вновь нужно будет куда-то бежать, где-то прятаться. И снова – ни помыться, ни нормально поесть. Так что радуемся маленькому отдыху (спасибо бурану) и готовимся к дальнейшей борьбе за выживание.

В этот раз позволил себе съесть точно такую же порцию, как и в прошлый. Усердствовать с набиванием желудка пока ещё не желательно. Самое смешное – организм, насытившись, снова отправил меня в царство Морфея. Притом, что уснул я, даже не успев поинтересоваться обстановкой за окном. Ну чистый сурок, блин. Хотя, чем интересоваться-то? Обстановка, судя по всему, ничуть не изменилась.

При следующем пробуждениии сначала пришлось позаботиться о делах наших скорбных, в результате чего понял, что уже забрезжил рассвет, а буран пошёл на спад, предварительно завалив почти все мои труды и заставив активно поработать в качестве бульдозера – сиречь, экскаватора.

Зато понял, что почти уже совсем стал походить на человека. Особенно когда умылся, почистил зубы, расчесался и заплёл косу.

В руках появилась уже кое-какая сила, боль почти везде отсутствовала. Я был весел, бодр и практически здоров. По крайней мере, надеюсь, что от пятиминутной пробежки вряд ли загнусь. Решив проверить, устроил забег на месте. И с сожалением констатировал печальный факт: до полного выздоровления ещё ой как далеко.

Несмотря на явное улучшение самочувствия, силёнок у тельца пока ещё сильно недоставало. Надо бы его подкормить чуток, да заняться тренировками. Но где столько времени взять? Тем более, что буран уже почти сошёл на нет. Скорее всего, к обеду уже будет “тишь, да гладь, да Божья благодать”: выйдет солнышко из-за тучек, ветерок стихнет. И останется кругом только белое безмолвие. Которое скоро нарушат всякие нехорошие личности, подобные ранее мной убиенным. Припрутся сюда на своих драндулетах, чтобы узнать, что случилось с их камрадами.

А тут я весь из себя такой… никакой. Может, конечно, сегодня ещё и не приедут: всё же, замело дороги хорошо. Но при наличии гусеничного транспорта (а он у них точно есть) такие дороги могут очень быстро оказаться вполне проходимыми. Так что надо поторапливаться.

Не откладывая дела в долгий ящик, оделся и пошёл в центр, взяв с собой только пистолет, что засунул в кобуру на поясе, лимонки и уже не раз проявившие себя штык-нож (который я так и не успел наточить) с сапёрной лопаткой. Снега намело – мама не горюй. Если бы не валенки – хрен бы прошёл.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На месте сельсовета оказался… сугроб. На месте транспорта – тоже. Но откопать ещё вполне было можно. Тем более, что грузовику повезло гораздо больше: снега на нём и под ним было немного: видимо, стоял в удачном месте, где ветер успел сдуть почти весь выпавший снег. Задумавшись немного, решил поработать лопатой, для чего пришлось пошариться в ближайшем дворе. Лопата, слава Богу, нашлась. И я приступил к расчистке техники. Только-только отчистив от снега Ганомаг, вдруг уловил странный гул и закрутил головой, пытаясь определиться с источником.