Дорога на восток (СИ) - Тай Алина Леонидовна

Обнаружив чистую тряпицу, тут же решил сменить повязку на интимном месте. Пришлось, правда, немного потерпеть: так как предыдущая повязка уже умудрилась присохнуть, а рвать на живую совершенно не хотелось (всё же, место достаточно нежное, причём и так сильно пострадало), решил присохшую ткань отмочить.

Пошарившись на кухне, нашел бачок с водой. Так что, потратив немного времени, удалось реализовать задуманное. И даже без лишних жертв. Смывал водой коросту из крови почти на ощупь: сильно наклонять голову опасался, дабы головокружение не отправило меня в нокаут, заставив грюкнуться головой об пол. Да и здоровенные титьки, будь они неладны, сильно ограничивали обзор. Однако, умостив свой зад на табуретке и опёршись спиной о край стола, кое-как умудрился подглядеть одним глазом что у меня “там”. Уверен – с такого ракурса никогда ещё не приходилось рассматривать женскую интимную зону. Но, судя по тому, что увидел, надежда на сохранение полной функциональности, всё же, имела место быть.

Вообще, конечно, сюрреализм ещё тот: рассматриваю женские гениталии, не испытывая при этом абсолютно никаких чувств. Словно делаю привычную работу. И в душе абсолютно ничего “не ворохнулось”. Робот (причём, пьяный), да и только. Интересно только, откуда я знаю это слово?

Хотя, конечно, – и смех, и грех, – с гигиеническими процедурами провозился непозволительно долго: никак не удавалось нормально рассмотреть интимную зону – грудь мешала. Не настолько, конечно, чтобы совсем ничего не было видно (разглядел же я как-то выжженную звезду на животе), но из-за этих двух габаритных “бидонов” приходилось голову наклонять то в одну, то в другую сторону, пытаясь из разных положений рассмотреть то, что находится в непросматриваемой “мёртвой зоне”.

Насколько проще могла бы стать задача, найдись в избе хоть какое-нибудь зеркало. Но не судьба: нужная мне стекляшка на глаза так и не попалась. А “шарохаться” по сусекам в состоянии алкогольного опьянения я не рискнул.

По нужде ещё не хотелось, что и неудивительно после многодневной голодовки. Так что, сменив повязку, тут же принялся облачаться в найденное женское бельё.

На моё счастье, бывшая хозяйка вещей была женщиной дородной: большинство обнаруженного висело на мне как на вешалке. И это с учётом совсем немаленьких габаритов самой Ольги.

Женщина, видать, была какая-то ну совсем необхватная. Куда там Ольге? Зато ничего нигде не давило и не натирало. Облачившись во всё тёплое (нашёл даже пару шалей, которыми тут же и обмотал голову), с сомнением посмотрел на отставленные в сторону солдатские сапоги. Не хотелось бы снова напяливать на себя это убожество: мне только обморожения ног ещё до кучи не хватало.

Стараясь держать голову прямо и поменьше наклоняться, всё же, немного прошёлся по дому, устроив небольшую мародёрку. В результате разжился приличным заплечным мешком, в который и сложил часть хозяйской одежды на смену, запасную обувь (хорошо, что подошла под мой размер) и немного уцелевшей от набега немецких дармоедов еды. В сенях нашлись хозяйские валенки, в которые я тут же с удовольствием и впрыгнул, предварительно обмотав ноги уже нормальными портянками, найденными, опять же, у бывших владельцев избы. Куда подевались сами хозяева – Бог весть. Но не думаю, что в ближайшее время им удастся сюда вернуться.

В заплечный мешок кинул пару фляг со спиртосодержащим содержимым и, кроме одного пистолета, оставленного на всякий случай под рукой, почти всё оружие, найденное у… эсэсовцев? Это название опять вдруг резко выскочило откуда-то из глубин памяти, окрашивая опознанное слово в мрачные нацистские цвета. И тут же пришло понимание, что я нарвался, похоже, на какую-то зондер-команду СС, занимающуюся зачисткой населённых пунктов от… коренного населения?

Жуть какая-то. Не в силах поверить в осознанный факт, стал собираться ещё быстрее, параллельно активно работая челюстями. Знаю, что после длительной голодовки ни в коем случае нельзя наедаться. Но есть хотелось просто неимоверно. Да и закусить требовалось. Поэтому запихал в себя всего пару галет и запил их водой. На этом решил остановиться: не хватало ещё заворот кишок получить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лучше бы, конечно, жиденького чего похлебать типа супчика. Но где ж его взять-то? А вот по поводу экспроприированных пистолетов память молчала, как партизан на допросе. Поэтому какие модели мне достались – неизвестно.

Да и не суть важно. Главное, чтобы не подвели в бою. Важнее то, что у двух “эсэсманов” я разжился не обычными гранатами-колотушками (хотя и они тоже наличествовали), а “лимонками”[4]. Или, как их ещё называли, “феньками” (или эфками).

Покатав на ладонях две тяжелёнькие ребристые гранаты овальной формы, осторожно подбросил каждую в воздух. И тут же поймал, привыкая к весу. Причём, все эти телодвижения проводил с активно идущей кругом головой. И как только не уронил взрывоопасные игрушки? М-да, как бы граната ни была хороша, но силёнок Ольги может не хватить зашвырнуть её далеко. У лимонки разлёт осколков, наверное, не менее десяти метров будет. А то и все двадцать. Как хлипкими ручонками зашвырнуть подарочки на такое расстояние? Не знаю. Поэтому сразу надо взять за правило: кидать только из укрытия. Чтобы самому не нарваться.

Разместив всё оружие на ремне, позаимствованном у одного из бывших владельцев, положил одну лимонку в карман стёганых ватных брюк, оставшихся, видимо, от хозяина, в которые я, как ни странно, спокойно влез даже со своей объёмистой пятой точкой (одевать хозяйское платье посчитал весьма неразумным решением). Вторая граната заняла место за пазухой: укромных мест, благодаря комплекции Ольги, теперь стало гораздо больше. Хоть в чём-то от этих сильно мешающих выпуклостей польза.

Заодно приспособил под одеждой – в районе живота – флягу с водой, дабы её содержимое на крепком морозе в лёд не превратилось.

Наконец, полностью экипировавшись, вышел на улицу. Спускаться с крыльца оказалось, как ни странно, на порядок тяжелее, нежели подниматься: пока спустился – лоб покрылся испариной, а с прикушенной от боли губы по подбородку потекла тоненькая струйка крови. Отдышавшись и немного придя в себя, подобрал у крыльца винтовку, вновь присобачил к ней штык-нож и повесил оружие на левое плечо. Жаль, наточить лезвие до бритвенной остроты времени не нашлось. Так и буду использовать железяку только как штык. Ничего, у меня теперь нормальный нож есть. Даже два. Белобрысый ублюдок и один из его подельников проспонсировали. Один в мешке лежит в ножнах – тесак целый – в руку не помещается. Потому в мешок его и спровадил. А второй, поменьше, – с очень удобной рукояткой, – в своих ножнах, но под брючиной. Я его к ноге примотал, как оружие последнего шанса – наравне с лимонкой за пазухой. А то мало ли, как дело обернётся. В плен я больше не хочу: нахлебался досыта. Этим сукам сначильничать – как воды выпить. И ладно бы только это. Они ж, гады, ещё измываться над человеком любят – садисты сраные. А снова мучиться мне совсем неохота. Лучше уж сразу смерть!

Наконец, чуток отдохнув, двинулся прочь из деревни. Идти было очень тяжело. Мало того, что у Ольги не осталось ни одной части тела, которая бы не болела, так ещё и в промежности то и дело начинало дёргать, словно больной зуб, а внутри живота всё жгло и горело огнём. Тут ещё, как назло, ветер усилился, кидая снежные заряды в лицо. Отчего скорость передвижения и вовсе стала черепашьей. Да плюс сугробы. Было от чего начать тихо впадать в панику. В такую погоду, вроде, никто не должен по улице шляться. Но часовых-то это не касается. Или касается?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Однако, до околицы я не дошёл. Вместо этого вышел на какое-то пепелище, что несмотря на начинающийся буран ещё не занесло снегом – горело, видимо, совсем недавно. Судя по всему, здесь когда-то стоял большой сарай, который благополучно и сгорел, оставив после себя кучу головёшек и древесной золы. Только головёшки какой-то странной формы: сквозь копоть проглядывает что-то светлое. Понимаю, что надо быстрее выбираться отсюда, но любопытство – вещь такая…