Лукан. Конец - Адриана Бринн

это моя боль и страдания. Мне пришлось согласиться на их условия. Они пытались убить твою мать и твоих братьев. Я был обречен жить без вас обоих, а твоя мать — без половины своего сердца. Я шел по жизни с половиной сердца. Я плохо относился к своим мальчикам. Я пренебрегал ими, когда мне было больно, и за это я буду вечно сожалеть.

Печаль в глазах отца до сих пор преследует меня, а боль в его голосе, когда он признавался в своих грехах, была слишком сильной.

— Я пытался исправить свои ошибки, убив брата, но это лишь приговорило меня к аду. У меня не было выбора. Он не дал мне выбора. Я нажал на курок, и Андреа, я никогда не чувствовал себя свободнее, но мы обманывали себя. Я убила одну угрозу, но другая все еще оставалась. Бенедетто никогда бы не позволил мне выйти на свободу, поэтому я сделал то, что он просил, взяв с него обещание не причинять никому из вас вреда. Не трогать вас в этой жизни. И забрать близнецов у вашей матери, но он так и не простил меня за то, что я сделал с Деметрио, поэтому он солгал. Я должен был остаться в Детройте с близнецами, подальше от тебя и твоей матери. Это выбило меня из колеи, и единственным утешением было осознание того, что моя храбрая девочка чего-то добилась, все ее мечты сбылись, но она страдала до последних дней, и за это я всегда буду сожалеть. Я был причиной ее боли. За все шрамы, которые носят мои дети.

В ту ночь он раскрыл все свои секреты и пообещал расплатиться.

— Я обещаю тебе, Андреа, что твой дед заплатит за свои грехи. Я ждал достаточно долго, но теперь время пришло. — Он смотрит направо, где стоит Лоренцо и молча смотрит на стену. Он кивает один раз, а затем ухмыляется, как сумасшедший. В его улыбке нет ничего правильного. За ней скрывается что-то злое. Я снова смотрю на отца и думаю о том, как все изменится с этого момента.

Вскоре после этого Лоренцо вернулся в Детройт, но отец остался. Он хотел проведать Валентино, но тот не отвечал на звонки. Тогда он отправил Лоренцо проверить, все ли в порядке с его братом-близнецом.

Он не хотел оставлять меня одну, чтобы разбираться со СМИ, их назойливыми вопросами и хаосом, который вызвало откровение о болезни моей матери. Через два дня меня вызвал совет инвесторов, который требовал ответов. Ответы, которые я боялась давать, потому что не знала о себе. Они дали мне пять лет на то, чтобы уладить свои дела и доказать им, что я способна возглавить Valentina Co. Я объяснила это тем, что хочу прожить жизнь, зная о болезни, которая будет разрушать мою личность, пока я не превращусь в пустую оболочку.

Я хочу поступить в колледж, почувствовать жизнь и хоть раз стать нормальной.

Или хотя бы создать иллюзию, что я обычная девушка.

Они купились на это и согласились.

Это не совсем ложь: я действительно хочу жить без этого бремени.

Деменция.

Ответ на этот вопрос я держу в своих руках. В этом крошечном конверте хранится моя судьба. Будет ли мой конец трагичным и мучительным, как у моей матери? Ускользну ли я, так и не пожив по-настоящему? Все те прекрасные моменты, которыми я так дорожу и которые так дороги моему сердцу? Потеряю ли я свои воспоминания?

Как трагично, что у меня есть все, что я могу пожелать или в чем нуждаюсь, и все равно один ответ способен все это отнять.

Как пластырь, я быстро разрываю его, чтобы было не так больно, и вырываю бумаги из конверта, пока не держу в руках результаты теста. Мой врач был очень открыт и честен со мной. Это был один из самых страшных моментов в моей жизни, не считая того, что я пережила с мамой. Доктор Уэстбрук упомянул об одной редкой форме болезни Альцгеймера и о том, как она передается из поколения в поколение.

Семейная болезнь Альцгеймера.

У мамы был мутировавший ген, который вызывал эту болезнь, и он также сказал, что у меня пятидесятипроцентная вероятность унаследовать ее.

Как и мои братья.

Лоренцо прошел тест вместе со мной, хотя этому идиоту нет никакого дела до всего на свете. Я ценю тот факт, что он это сделал. Так я почувствовала себя не такой одиноким. Было не так страшно, когда кто-то был в таком же положении, как и я. Валентино все еще нужно пройти тест, но Кассиус ничего не слышал о нем с той ночи, когда мы покинули Детройт.

Я перестаю тянуть время и смотрю на бумаги, которые держу в руках. Если я открою их и результаты окажутся отрицательными, я почувствую огромное облегчение и смогу продолжать жить дальше, но, если они окажутся положительными, мне придется жить с осознанием того, что скоро все закончится. Жизнь, какой я ее знаю, какой я мечтала ее видеть, больше не будет. Я не буду обычной студенткой колледжа. Грустное облако всегда будет висеть надо мной, куда бы я ни пошла.

Я этого не хочу.

Я хочу жить в невежественном блаженстве.

Я убираю бумаги в тумбочку и пытаюсь встать с кровати, но меня охватывает тошнота, и я не могу подняться. В последнее время я чувствую себя странно. Запах некоторых вещей вызывает у меня тошноту, и я стала более эмоциональной, чем обычно. Вероятно, это стресс, вызванный бурей дерьма в СМИ, которая происходит в этот самый момент. Маленький голосок в глубине моей головы не соглашается с этим. Крошечная часть меня знает, что я была безрассудна и, скорее всего, могу быть беременна. Я знаю свое тело. Я всегда была осторожна, но в ту ночь с Луканом я вела себя как угодно, но не осторожно. Он трахнул меня дважды. Мы не предохранялись, мы были так захвачены моментом, что действовали импульсивно и не обдумывали все до конца. Я легла в постель с дьяволом, запуталась в простынях и похоти, а теперь, возможно, ношу его ребенка.

Я всегда хотела детей, но не сейчас, и особенно не с ним, но какая-то часть меня в восторге. Милый малыш, который осветит мои мрачные дни. Ребенок, который навсегда будет принадлежать мне. Я больше не буду так одинока. И все же, как мне с этим справиться? Если отец узнает, он снова затащит меня в тот ад, который он