Красная Шапочка выходит на охоту (СИ) - Лакомка Ната

— Да, мадам, — пробормотала я, вспомнив все салонные исполнения, что мне приходилось слышать. Ни одно и в сравнение не шло с пением Лагаров. Только почему дар проклятый?..

Брат и сестра принимали благодарности с таким небрежным видом, что у кого-то другого это выглядело бы оскорбительным. Но никто не оскорбился — напротив, Лагаров окружили, осыпая восторгами и просьбами спеть еще.

Может, это имела в виду моя собеседница? Что, завлекая песнями сердца, Лагары сами оставались холодны?..

Я наблюдала за ними с неодобрением.

Граф молчал, загадочно улыбаясь, а Саломея позволила себе покапризничать — и молодые люди бросились умолять ее, чтобы осчастливила, чтобы снизошла и так далее, и так далее.

Позволив поуговаривать себя, Саломея сослалась на усталость и закрыла ноты, бросив их на столик. Молодые люди уныло повесили носы и поплелись к своим дамам, которые ревниво и гневно обмахивались веерами.

— Лагары поют, как сирены, но попробуй, приблизься к ним… — сказала дама с ожерельем.

— О чем вы? — спросила я.

Нет, она не случайно подошла ко мне. И расстегнувшееся ожерелье — это было всего лишь предлогом. Я затаилась за ее спиной, не зная, что сейчас услышу. Но сведения об оборотнях чаще всего именно так и получаешь — случайно, когда не ждешь. Возможно, именно сейчас я узнаю страшную тайну…

— Вас не удивляет, что граф и его сестра такие притягательные, но ни он, ни она не нашли себе пару? — спросила тем временем дама.

— Возможно, они не встретили достойных? — предположила я.

— Возможно, — дама оглянулась на меня через плечо. — Но ваша хозяйка зря смотрит на графа. Попомните мое слово — она пожалеет, если будет продолжать кокетничать с ним.

Невольно я нашла взглядом Анну-Ми — та жеманилась, играя веером и посылая графу Лагару одну улыбку слаще другой. Граф как раз протянул моей подруге бокал с вином, Анна-Ми приняла его, и пальцы ее случайно коснулись руки графа. Или — не случайно?..

— Почему она пожалеет? — спросила я, чувствуя, как по всему телу разливается предвкушение схватки. Я знала, что граф опасен… Он похож на оборотня, он — оборотень… А то, что прикасался к серебру…

— Передайте своей хозяйке, чтобы держалась от графа Лагара подальше, если хочет увидеть свою бабушку, — произнесла дама. — Рауль — только мой. И горе той вертихвостке, что встанет у меня на пути! — она гордо вскинула голову и поплыла к мадам Латуф, бросая в сторону графа огненные взгляды, которых он не заметил.

Боже! Я готова была рассмеяться вслух над собственной глупостью.

Я вообразила, что сейчас узнаю что-то об оборотне, а услышала угрозы престарелой профурсетки.

Моя подруга вспорхнула с оттоманки и направилась в дамскую комнату, а я поспешила следом.

В дамской комнате никого не было, и я шепнула Анне-Ми на ухо, пока поправляла прическу.

— Будь осторожна с графом. Тут за него готовы убивать.

— Это та каланча, что к тебе подходила? — хихикнула подруга.

— Просила передать моей хозяйке-вертихвостке, чтобы держалась подальше от ее Рауля, — сказала я с огромным отвращением.

— Вот ведь деревенщина, — засмеялась Анна-Ми. — Не волнуйся, я буду осторожна с этой грозной защитницей оборотней! — и она засмеялась еще звонче.

— Ты и правда с ним поосторожней, — посоветовала я. — У него плохая репутация, его и в самом деле опасаются…

— У всех красивых мужчин плохая репутация, — Анна-Ми достала из сумочки пуховку и припудрила нос. — Но я ведь не каноник, чтобы переживать по этому поводу.

— Тогда я пойду, — сказала я. — Уже сумерки, самое время для охоты. Да и с бабкой-травницей надо познакомиться поближе.

— Осторожнее с ней, — пошутила Анна-Ми. — Вдруг и она влюблена в графа-оборотня!

Шутка мне не понравилась, и я покинула дом мадам Латуф с тяжелым сердцем.

Чем-то это задание отличалось ото всех прежних, и дело было не в оборотне и черной магии. Дело было… в Анне-Ми. Раньше моя подруга не вела себя так бесшабашно и напоказ. Неужели… это граф тому виной? А что, если он очаровал ее?

Я остановилась посредине улицы, раздумывая, не лучше ли мне вернуться, чтобы быть рядом с Анной-Ми. Но, поколебавшись, продолжила путь. Анна-Ми вполне может позаботиться о себе сама. Так было не раз. А миссия должна быть выполнена, ведь время шло, и появление «бабушки» Анастейши могло разоблачить нас. «Раскрытый шаперон — неопасный шаперон», — говорил мой наставник. Это ловчие гремят на всю страну о своем появлении, поэтому и не могут никого поймать. А мы действуем тайно, поэтому нам всегда сопутствует удача. Почти всегда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Выйдя за город, я первым делом сняла очки и спрятала их в поясную сумочку, чтобы не потерять и не разбить. Потом безошибочно нашла большой дуб, под которым мы с Анной-Ми еще в первую ночь приезда спрятали наш главный багаж. Из навощенной кожаной сумки я достала арбалет, а к нему — деревянный тубус с серебряными стрелами. Анна-Ми отдавала предпочтение более современной модели, аркебузом — арбалетом, в котором можно было использовать и стрелы, и пули, но я не любила новшества, и продолжала пользоваться проверенным оружием.

Стало совсем темно, и я, свернув с тропы, побрела через лес напрямик. Хижина травознаи находилась к северу от города — Анна-Ми узнала об этом от Саломеи, и сейчас было самое время наведаться туда. За фиалками.

До хижины я добралась без приключений, хотя прислушивалась на каждом шагу, ожидая, что вот-вот услышу леденящий кровь женский смех, переходящий в плач. Но ночь была тихая, и луна, чуть початая, выглядывала из-за туч. В хижине горел свет, и я, обойдя убогий домишко со всех сторон, и не заметив ничего подозрительного, спрятала арбалет под плащом и постучала.

Мне открыли, даже не спрашивая, кто пришел.

Передо мной стояла женщина средних лет. В черном платье с красным корсажем и высоким воротником под горло, с седыми волосами, убранными под черную кружевную наколку. На плече женщины сидело черный кот и позевывал, показывая клыкастую пасть. Очаг жарко пылал, и на фоне огня фигура в черном, да еще с котом, производила пугающее впечатление. Впрочем, на это, наверняка, и рассчитывалось — чтобы юные (и не очень юные) девы прямо с порога проникались трепетом, страхом и уважением.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я с травознаей. — Мне сказали, что у вас есть травы на продажу. Моя госпожа простудилась и хотела бы купить сухих фиалок, собранных в полдень.

Про фиалки мне сказала Анна-Ми. По ее словам, именно такие фиалки пользовались спросом у девиц, которые желали присушить понравившегося парня, и моя просьба не покажется травознае странной — почему, дескать, не зашли за сушеными фиалками к аптекарю.

Старуха засмеялась. Но это был совсем не смех волчьей ведьмы. Травозная замеялась хрипло, будто ворона закаркала.

— Фиалки, собранные в полдень? — спросила она, пропуская меня в хижину.

Я переступила порог, и травозная закрыла за мной дверь.

— Проходи, проходи, — женщина спустила кота на пол, села в кресло возле камина и сцепила на животе руки, разглядывая меня с головы до ног.

— Но ты ведь пришла сюда не за фиалками, — сказала она и улыбнулась, показав два ряда ровных белых зубов. — Ты пришла, чтобы убить оборотня. Я знаю вас, красные шапероны. В своей жестокости вы еще страшнее оборотней.

Она знала, кто я. И притворяться, что я не понимаю, о чем речь, не было смысла.

— Не бойся, я вас не выдам, — сказала травозная, не выказав ни капли страха. — И тебе не придется убивать беззащитную старую женщину.

— Мы не убиваем невиновных, — ответила я угрюмо.

— Да неужели? — делано изумилась она и погрозила пальцем. — Не надо мне врать, красавица. В этих краях, на моей памяти, шапероны появлялись раз пять, поэтому я хорошо их знаю. Но забавно… Я думала, у вас там только мужчины, у которых сердца заросли волчьей шерстью, а ты — девушка. И я вижу, что сердце твое способно на сильные чувства… — она покачала головой, глядя на меня из-под полуопущенных век.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})