Красная Шапочка выходит на охоту (СИ) - Лакомка Ната

— Подать вам капли? — спросила я участливо.

— Нет, благодарю, — слабо ответила Анна-Ми. — Лучше я возьму дорогую Саломею за руку, мне будет не так страшно.

— Сомневаюсь, — ответила Саломея с натянутой улыбкой. — Я ведь не месье Бужере, я не смогу защитить вас, если появится Ардешский зверь.

— Но есть я, дорогая сестренка, — произнес граф бодро. — Не волнуйтесь дамы, со мной вам никакой зверь не страшен.

И пока я пыталась понять, не было ли в его словах двойного смысла, рука графа накрыла мою руку. В темноте этого никто не заметил, Анна-Ми жаловалась и стенала, а меня словно пригвоздили к сиденью, лишив возможности двигаться.

— Не бойтесь, — говорил граф, и мне казалось, что он говорит только для меня. — Никто не причинит вам зла, пока я рядом.

Коляска подскочила на кочке, и я очнулась от колдовского очарования. Решительно освободив руку из пальцев графа, я сунула руки под мышки и уставилась на Волосатое дерево, медленно уплывающее вдаль.

На секунду мне показалось, что я вижу, как покачиваются на дереве повешаные мертвецы, и длинные распущенные косы треплет ветер, которому нет разницы, чем играть — молодой листвой и цветами, или прядями убитых чудовищем жертв.

Старушка в доме Латуфов говорила именно об этом месте. Для чего? С умыслом? Или просто пересказывала местные глупые сказочки?

Своими подозрениями я поделилась с Анной-Ми перед сном, после того, как рассказала, что королевские ловчие хотят встретиться и незаметно поговорить с нами на ярмарке. Я упомянула и о том, что граф слышал, как Франко де Неваль назначал мне встречу, но на Анну-Ми это не произвело впечатления.

— Сказала, что он приударил за тобой — и граф точно поверил, — ответила, расчесывая волосы. — Это такая обыденность для важных господ — задрать подол миленькой простолюдинке. Забудь.

Обыденность. Я постаралась подавить разочарование, охватившее меня после ее слов. Но все это не имело значения, и я подробно пересказала Анне-Ми о встрече со странной старушкой в доме мадам Латуф, и о легендах о договоре Лагаров с дьяволом.

— Ерунда все это, про золотой серп, — рассудила Анна-Ми, выслушав меня. — Золото — слишком мягкий металл, им не рассечешь грудь.

— Ты права, — согласилась я, после некоторых раздумий. — Но кто эта старушка? Тебе надо осторожно порасспросить мадам Латуф.

— Нет нужды, — беззаботно отозвалась моя подруга, ныряя в ночную рубашку и забираясь в постель. — Это наша «бабушка». Мадам Анастейша, собственной персоной.

— «Бабушка»- в городе? — изумилась я.

— Ни на какие воды она не поехала, — усмехнулась Анна-Ми. — Прячется в доме мадам Латуф.

— Но зачем?!.

— Бабки дурачат горожан, особенно молоденьких девиц — Латуф устраивает салон, а Бюссар подслушивает и потом говорит то, что услышала, преподнося как пророчества.

— Откуда ты узнала?

— У меня есть ушки и глазки, — дурачась пропела Анна-Ми строчку из народной песенки, — и они таки большие-большие, чтобы лучше слышать и видеть!

— Я серьезно.

Она тут же бросила дурачиться и примирительно сказала:

— Ну, не обижайся. Бабки проворачивают откровенное жульничество, вытягивая деньги за гадание на картах и по чайной гуще. Но народу нравится, поэтому не будем им пока мешать. Священник поставил не на ту лошадку, простофиля. Мало того, что не разглядел сатанистов у себя под носом, так еще и легенда, что он придумал, никуда не годится.

— Они нас выдадут!

— Бабульки будут молчать, — уверенно заявила Анна-Ми. — Я намекнула, что тогда и я молчать не стану, и об их проделках узнает весь город. У нас-то королевское разрешение, а вот у них…

— Я должна была догадаться, — произнесла я с досадой после некотрого молчания. — Она просила называть ее бабушкой. И все время хихикала. Наверное, ее очень забавляло дурачить меня!

— Так что не принимай близко к сердцу болтовню про проклятье Лагаров, — сказала Анна-Ми, уютно устраиваясь на подушке. — Уверяю тебя, оборотень — тот, о ком мы еще не думали. Он прячется, он так просто себя не выдаст.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тогда что будем делать? — спросила я. — Как мы его вычислим?

— Попробуем для начала поговорить с ловчими, может им что-то известно. Когда ты забираешь списки у нашего простофили-священника?

— Завтра суббота, — посчитала я по пальцам, — получается — в воскресенье, послезавтра.

— Посмотрим списки, и все станет ясно.

— Думаешь, там что-то важное?

— Только жертвы знают, кто их убил, — ответила мне подруга уже без дурашливых ужимок и смешочков. — Поэтому у них и надо спрашивать в первую очередь.

8. Субботняя ярмарка

— Сто лет не была на ярмарке, — сказала Анна-Ми, с улыбкой поглядывая по сторонам. — Ой, ты посмотри, какие милые глиняные игрушечки! — она потянула меня к лавке гончара, где рядом с мисками и пузатыми кувшинами стояли ряды разноцветных свистулек. — Корова! А вот это — глухарь! — она в восторге хватала то одну фигурку, то другую. — Хозяин! Сколько стоит эта прелесть?

Я не мешала ей торговаться, посматривая по сторонам. Графа нигде не было видно, но меня это не успокоило. Наоборот, я нервничала все больше и больше. С чего бы? Ясный день, полно народу…

Прикупив штук пять глиняных безделушек, Анна-Ми пожелала поесть горячих вафель с вишневым вареньем. Угощение продавал пожилой вафельщик, расположившийся прямо на земле с переносной вафельницей. Поставив ее на жаровню, он мигом испек нам с подругой по огромной вафле «с пуговками» — в краях формы были отверстия, чтобы вешать форму на стену, и от этого на тесте выпекались забавные пузырьки.

— Проклятый волк всех запугал, — жаловался нам вафельщик гнусаво и монотонно. — Раньше здесь по пять тысяч человек собиралось, а теперь… — он уныло махнул рукой, — теперь только самые смелые приезжают. И то если обозами. Скорей бы уже поймали этого волка, — он смазал вафельницу жиром для очередной партии, взглянул в сторону и сморщился, как печеное яблоко. — Вон, идут эти недотепы!

— Кто? — спросила Анна-Ми, уписывая вафлю за обе щеки.

— Шуты эти королевские — охотники, — сказал вафельщик с таким отвращением, что мы с Анной-Ми не сдержались и прыснули.

Но по торговым рядам и в самом деле важно прогуливались господа де Невали, и мы торопливо доели вафли и подошли к лавке с шелковыми платками и лентами, сделав вид, что страшно увлечены выбором.

— О них знает уже весь город, — тихо сказала мне Анна-Ми, наматывая на шею целый пучок алых лент и любуясь своим отражением в зеркале. — Приедь они с оркестром и фейерверками, не получилось бы лучше поднять шум.

— Сейчас оборотень затаится, — сказала я, презрительно глядя на ловчих. — А то и вовсе уйдет в другую провинцию, чтобы переждать облавы.

— Думаю, сейчас наш оборотень хохочет и потирает когтистые лапы, — сдержанно улыбнулась Анна-Ми, — господа королевские охотники существенно упростили ему задачу.

— Болваны, — пробормотала я.

Отец и сын де Неваль приблизились, будто их заинтересовали расписные шейные платки, и тут «заметили» нас. Мы раскланялись, и Анна-Ми пустилась в соревнование по высказыванию любезностей со старшим ловчим.

Когда лавочница отвлеклась на старшего де Неваля, который принялся выбирать платок «в подарок супруге», младший де Неваль спросил:

— Вы остановились у графа Лагара и его сестры?

— Да, а что такое? — немедленно ответила Анна-Ми. — Вы ревнуете, месье Франко?

Он хмыкнул.

— Вы что-то о нем знаете? — продолжала моя подруга — Ваше лицо говорит: «Ого-го! А что я знаю об этом проходимце!», — она звонко рассмеялась, показав ямочки на щечках. — Угадала? Угадала, вижу это по вашим глазам. А вот мне граф показался очень обходительным мужчиной. Вы с ним знакомы? Я слышала, как вы приветствовали его — по имени. Рауль, — она опустила ресницы, потом искоса взглянула на егеря и повторила: — Рау-уль…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Стыдно признаться, но от одного упоминания о графе у меня задрожали колени, а в груди сладко ёкнуло. Я кашлянула в кулак, чтобы прийти в себя. Держись от Лагара подалше. И не смей думать о нем. Не смей…