Эпоха мертвых. Москва - Андрей Круз

Я включил рацию в режим сканера, но ничего интересного не поймал. Весь радиообмен между станцией и основными силами свелся к нескольким бытовым вопросам. Даже такая простая вещь, как радиоперекличка, здесь не работала. А зря. Радиопереклички не просто так придумали.

Удалось разглядеть, где находится рация. Второй этаж, судя по тому, что видно через окно – бывший кабинет начальника станции. Рация стоит на столе, судя по всему это обычная «сто шестьдесят четвертая». Антенна растянута на крыше, десятиметровая. Убери ее, и связи не будет.

Портативных радиостанций у них не было совсем. Не хранились они на мобилизационных складах. Значит, связи между патрулем, обходящим территорию, и командирами нет. Соответственно, нет и радиообмена между караульным и начальником караула, если у них такой есть. Пока смену не проведут, не узнают, что с патрулем что-то случилось. Нам на руку.

Смена патруля тоже проходила по патриархальному просто. Ходящий по территории патруль подходил к домику станционного начальства, заходил внутрь, а оттуда им на смену выходил новый патруль. Все бесхитростно и как метод несения караульной службы ни на что не годится.

Постепенно день склонился к вечеру. Сгустились сумерки, видимость снизилась. Никаких изменений в режиме несения службы не произошло. Наверняка это территории разных банд. Если бы все произошедшее сегодня случилось с одними и теми же, то какое то усиление мы бы наверняка наблюдали. Все же двадцать пять километров всего между станцией и деревней Вяльцево. А этим никто ничего не сообщал. Почли за труд. Или вообще они враждуют?

К вечеру в здании станционного начальства началась пьянка. Днем еще как-то крепились, по крайней мере, никто пьяным не выглядел, а к вечеру расслабились. Конец рабочего дня, вроде как. Заметили мы и еще нечто новое. В маленьком кирпичном блокгаузе напротив здания станционного управления держали людей. Четверо бандитов вечером открыли металлическую дверь и вывели оттуда пятерых девчонок совершенно запуганного вида. Их отвели в здание, а затем мы увидели, как их разложили на совещательном столе в бывшем кабинете начальства, и поочередно пользовали, кто куда горазд.

Около одиннадцати часов, когда уже совсем стемнело, на станцию приехала белая пятидверная «Нива». Оттуда вылезли трое с большими стеклянными бутылями. Их заметили из окон и приветствовали дружным ревом. Наверняка самогонку привезли. И еще похоже, что какие-то их дружки приехали сюда специально попьянствовать и попользоваться пленными девицами. Возможно, в том месте, где они обитают, так не разгуляешься. А тут никто не видит, тишина и благодать, гуляй как хочешь. Нам тоже на руку.

Что самое приятное – сразу после приезда гостей с водонапорной башни слезла пара пулеметчиков и ушла в станционное управление. Самой стремное место во всей схеме исчезло само по себе. Большое им за это человеческое спасибо.

– Вась, что думаешь? Когда начнем?

– К утру, когда все перепьются. Видел, сколько самогонки привезли?

– Видел. – кивнул я.

Тут и к гадалке ходить не надо. К утру все полягут. А караульные, гуляющие по периметру, будут или пьяными, или совсем не выйдут на улицу. В любом случае торопиться не надо. Кто участвовал в больших попойках, скажет с уверенностью, что ранним утром ни одного их участника никто разбудить не сможет.

Так мы и просидели под крышей склада до четырех утра. Сначала бандиты наперебой открыли стрельбу из окна по какой-то им только видимой мишени. Развлекались, но меня немного напугали. А как кто явится из начальства усмирять разбушевавшихся бойцов? Только этого нам и не хватало. Но никто не приехал, стрельба стихла.

Затем девчонок отвели в блокгауз, около трех ночи. Они почти не держались на ногах, равно как их сопровождающие. Не знаю, пьяными ли были девчонки, или их так попользовали, но те, кто их вел, были пьяными в дым. Заперев девчонок за железной дверью, бандиты вернулись обратно. Из открытого окна клубами валил табачный дым, раздавались пьяные голоса и звон стаканов. Но интенсивность шума началась снижаться.

К пяти утра все практически затихло. Меня удивило, но очередная смена патруля пошла на выход. Зачем их было выпускать – непонятно, потому что они еле стояли на ногах. Громко говорили, останавливались на каждом углу, в общем, вели себя именно так, как и должны вести совершенно пьяные индивидуумы. Прикол у них такой, службу нести?

– Ладно, хорош ждать. Выходим. – тихо скомандовал я.

– Пошли. – сказал Васька.

Коля только кивнул, мы его планировали как тыловое прикрытие. При всем моем глубоком уважении, мы его в деле пока не знали, а самое главное – он был незаменим как машинист. Рисковать им не следовало. Но он же лучше всех знал станцию, поэтому обойтись без него тоже не получалось.

Мы включили ночные монокуляры, и у каждого перед правым глазом расцвела картина окружающего мира в мертвенно-зеленом свете. Но видимость резко улучшилась. Мы скинули оружие с предохранителей, и, стараясь держаться в тени, направились в сторону маршрута патрулирования. Засели в тени за платформой, дождались, когда патруль скроется за дальним углом и сменили позицию, пристроившись возле ворот какого-то склада или гаража, в густой тени, за пожарной бочкой. Теперь, на следующем кругу, патруль, если даже посмотрит в нашу сторону, никого не увидит. А направившись дальше по маршруту, повернется к нам спиной.

Ждать возвращения патруля пришлось минут десять. Если честно, то я даже не понял, зачем этот обход нужен. Без связи с караулкой, без визуального контроля, с такой частотой прохождения маршрута. За это время можно пробраться куда угодно, украсть что угодно, заминировать маршрут прохождения патруля в десятке мест и просто устроить на него засаду, что мы и сделали.

Приближение бандитов услышали издалека. Они громко разговаривали, ржали, кажется, травили анекдоты. Мы гуськом друг за другом устроились за пожарной бочкой, крашеной суриком прямо по ржавчине, внутри которой плескалась пахнущая гнилью вода. Шаги патрульных прохрустели по пыльному асфальту в десяти метрах от нас, затем начали удаляться. Мы с Васькой привстали. Так и есть, две спины, идущих вдаль. Мы уже договорились заранее, что я беру на себя того, который слева.

Вскинули «девятки» с длинными глушителями, навели красные, а в свете ночного монокуляра – ярко-зеленые точки на затылки удаляющихся бандитов и притопили спусковые крючки. Автоматы откликнулись негромкими трескучими трелями, выпустив по паре увесистых дозвуковых пуль в противника. Бандиты, не издав ни звука, свалились мордами вниз. Все. Как хорошо иметь нормальное бесшумное оружие!

Я подошел к углу склада, аккуратно выглянул за него, чтобы убедиться, что никто не идет следом. Махнул рукой Ваське, мол, «проходи дальше». Тот скользнул вперед, за ним, также бесшумно, проскочил Коля. Что-то этот машинист паровозный мне все больше и больше симпатию внушает, нравится как он действует.

– Двухсотые. – сказал в рацию Кэмел, проверив тела.

Ну, этого нам и надо. Теперь аккуратненько движемся в сторону станционного управления. Там должен быть еще часовой, возле техники. И тоже пьяный. Держась в тени и скрываясь за складами, вышли на линию торцевой стены здания. Справа от нас оказались трепыхающиеся висельники. Нервируют, блин.

Стена глухая, окон нет, даже на чердаке. Я специально все время ее рассматривал, не проделали ли в кровле отверстий для наблюдения, но та сверкала новой нержавейкой без единой дырочки. Присели у угла, с которого хорошо было следить за подъездом.

Я показал Кэмелу жестом, чтобы держал выход из дома на прицеле, оставил Николая с ним, а сам пошлее к противоположному углу высматривать оставшегося часового. И не нашел того. Ни ног из-под машин не видно, ни звука шагов не слышно. Что может быть? Спит в машине. Наверняка.

Прижимаясь к стене, согнувшись в три погибели, чтобы не вылезать из тени, тихо проскользнул к машинам. Крайней была белая «Нива» приезжих. Заглянул в окошко и сразу же нашел часового. Он спал внутри, сидя на переднем пассажирском сидении, откинув спинку. Я глянул на шпенек блокиратора двери. Заперся, гад. Хотел его выдернуть наружу и зарезать, но не выйдет. Все же на элементарные меры безопасности у него ума хватило, чтобы какой-нибудь приблудный мертвяк его во сне не сожрал.

Я чуть отступил назад, вскинул автомат и выстрелил одиночным ему в висок. Раздался не слишком громкий щелчок, пуля пробила боковое окошко покрывшееся сеткой мелких трещин. Я снова заглянул внутрь, уже через лобовое. Готов. Все противоположное стекло забрызгано мозгами и кровью. Я присел за капотом «нивы», подняв ствол автомата на окна. Нива белая, я темный и на фоне ее тени пристроился. Если кто высунется, я его первым увижу. Мало ли? Бесшумное оружие вовсе не такое уж и бесшумное. Его не слышно издалека, но хорошо слышно вблизи. Звук его выстрела труднее локализовать, нет вспышки, а самое главное – он не похож на выстрел, скорее как будто кто-то в ладоши хлопнул.