Туристическая энциклопедия (маршруты по СНГ) - Автор неизвестен - Энциклопедия

Глава 5. Окончательный анализ. (18 августа)

8-38 Подъем 13-30 Вышли. 16-10 - 16-36 Обед 16-50 Маненькая ЛЭП - 1 изолятор. 17-26 Кордон Кривель 18-47 2 ЛЭП (большие) 19-20 Стоянка.

Мясо - вредно! И.Ильф, Е.Петров, "Двенадцать стульев" Ночь прошла как никогда шикарно. Гнус и комары почти не доставали -- их вообще в августе практически не бывает. Волки и дикие обезьяны тоже не очень беспокоили. По-утреннему хорошее настроение резко обламывала гора немытой посуды на столе. Я глубоко вздохнул, удачно совместив это с протяжным трехкратным зевком, сладко потянулся и влез в резиновые сапоги. Затем сложил миски, кружки и прочую мелочь в два котелка и, громко тряся всем этим хозяйством, зашагал к реке, стараясь добудиться до глубин душ моих соратников. Мыть пришлось в гордом одиночестве. Лишь под занавес сего действа ко мне спустился Сергей Захаров, достал из кармана кружку на золотой цепочке, деловито сполоснул ее и, зачерпнув из реки до краев, засосал ее в себя, энергично двигая при этом кадыком. - Сушняк, - поморщившись, пояснил он. (Керженская вода действительно достаточно невкусная, как в сыром, так и в кипяченом виде. Но на приготовление пищи вполне идет.) Я понимающе кивнул, а про себя еще подумал: "С чего бы это у него?" За сим к реке потянулись колонны отдыхающих, праздно размахивающих целлофановыми пакетиками в одной руке и полотенцами в другой. В пакетиках содержался примерно одинаковый набор типа "Завтрак туриста": зубная щетка, тюбик зубной пасты, мыло, мыльница, расческа, крем для бритья и крем после бритья. Во время совершения утреннего моциона у людей просыпается зверский аппетит. Вот они поднимаются наверх изрядно посвежевшие и не такие лохматые как раньше и начинают стремительно обнюхивать содержимое сумок и рюкзаков на предмет содержания каких-либо полуфабрикатов. Сергей наткнулся на остатки вчерашнего чая. За ночь тот крепко настоялся и имел (надо полагать) характерно горьковатый вкус. Серж нацедил его себе в кружку и уединился невдалеке, свесив ноги в обрыв, выходящий к реке. Остальные занялись приготовлением завтрака и сушкой барахла. Им было увешено практически все увешиваемое в радиусе ста метров вокруг лагеря. Также осмотрели байдарки. Вытерли их от росы и наклеили в некоторых местах новые полоски скотча. После этого я поинтересовался, осталась ли на одном из столиков надпись, сделанная в прошлом году Гошей (не путать с Игорем). На том столике, где он ее писал, надписи не было, но зато она оказалась на соседнем, куда, надо полагать, перекочевала вместе с доской. Но, изменив свое местоположение, содержание своего она не изменила. Завтрак прошел благополучно. Пересчитали личный состав и стали укладываться. Подход к реке был очень неудобным, мы решили поступить следующим образом. Ставили байдарку на край обрыва, полностью загружали ее вещами и людьми, а сзадисидящий перед тем, как сесть в байдарку сталкивал ее с обрыва по направлению к реке и тут же залезал на свое место. Такой вот бобслей, можно сказать. Шорох песка и женский визг через пару секунд сменялся громким всплеском, и через пять минут все три судна как ни в чем не бывало покачивались на рейде возле ночной стоянки. Затем была отдана команда "Вперед!", корабли были ориентированы в нужном направлении, а экипажи мерно заработали веслами. Начинался ненормированный рабочий день. Время -- 13 часов 30 минут. Это ничего -- раньше, чем вчера. День, в общем и целом, выдался достаточно скучным. Дождя было не слишком много, что собственно, выглядело очень непривычно. Солнца, впрочем, мы сегодня тоже не увидели. Пожалуй, одно было примечательно: нынче мы решили сделать стоянку на обед. Это, разумеется, громко сказано, но в общем... Дело в том, что к четырем часам вечера все уже порядочно устали от гребли и необходимо было сделать какую-либо паузу. Поэтому, на одном из поворотов мы причалили к левому берегу и повылазили из байдарок практически как грибы после дождя. После этого зачем-то сходили в лес мелкими группами по два-три человека -- мальчики направо, девочки -- нале-ВО! Кру-ГОМ! В лесу, кстати говоря, обнаружилась неплохая стояночка, где при более благоприятных условиях можно организовать приличную дневку. Возвратившись на берег, подумали как можно побыстрее и попитательнее осуществить трапезу. Посему исключили из меню все горячие блюда и закуски -- перешли сразу к десерту и соку со льдом. Живительный процесс прошел крайне скоропостижно. Обогатив наши прожорливые внутренности преимущественно углеводами, встали из-за стола крайне неудовлетворенными. Надежды теперь целиком и полностью возлагались на хороший плотный ужин. Предаваясь таким настроениям, разбежались по байдаркам и через пять минут наш караван (я бы его назвал, немного сплагиатничав, PQ-17) чухал дальше все теми же удручающими темпами. Через десять минут крейсерского хода (в 16-50) промчались мимо ЛЭП с одним изолятором. Это ровным счетом ничего не означает, кроме того, что через некоторое время должен остаться позади домик лесника (кордон Кривель) и еще две большие ЛЭП. Кстати, об изоляторах. Это, в сущности, потрясающая вещь. Вот так проживешь на свете и, бывает, не узнаешь ничего про изоляторы. А между тем количество изоляторов, на которых болтаются провода, может дать массу полезной стратегической информации знающему человеку. Помню, как-то на заре демократии мы плавали в этих местах с человеком, который, кроме всего прочего, является счастливым отцом Иры и Сережи -- папой Толей (не помню как по батюшке). Так вот, поглядев острым взглядом знатока-профессионала на эти инженерные объекты, он выложил нам прорву всякого такого, до чего я сам бы не в жизнь не додумался. Он сообщил не только точный вольтаж этих ЛЭП, но также куда и откуда они ведут, и когда их построили, и сколько им еще здесь стоять. Мое не сформировавшееся детское сознание было потрясено до глубины души и с тех пор так и не вернулось в свое нормальное состояние - в свой гомеостаз. Прошло еще полчаса -- плывем мимо места, где, предположительно, должен находиться Кривель. Весь вид прибрежной полосы прямо-таки кричит об этом. В прошлом году здесь нам повстречался дикий велосипедист{15}. После этого места еще примерно час резвого ходу перед нашими взорами не представало ничего кроме девственно, практически, чистой природы без всякого намека на цивилизацию. Это было хорошо. А вот в 18 часов 47 минут мы приблизились к двум большим ЛЭП. На них было куда больше изоляторов, чем на первой. Просто не сравнить. Они, казалось, даже жужжали от своей важности. Еще этот участок пути характеризуется некоторым мелководьем, где даже наши суда с очень маленьким водоизмещением и еще меньшей осадкой не могли пройти. Все экипажи застряли по очереди, поэтому ждать и догонять не пришлось. Прошло еще полчаса... Погода, прямо баловавшая нас сегодня своим вниманием начала от нас отворачиваться вместе с фортуной. Начали искать стоянку. День на воде прошел как-то совсем недостопримечательно. Первая попытка встать на стоянку оказалась неудачной. Мой интернациональный экипаж причалил к правому берегу Керженца и я, ковыляя в высоких резиновых сапогах на босу ногу, забрался на крутой, обрывистый, можно сказать, берег. Тут я повнимательнее рассмотрел кострище, которое мы увидели еще с воды. Вид был удовлетворительный. Правда, вблизи валялось слишком много консервных банок, а близлежащая почва не располагала к постановке на нее палаток. Место, в общем и целом, было так себе. Затем я спустился вниз по реке и осмотрел окрестности. Здесь небольшими группами по два-три человека кучковались елочки. Земля была ровная, поросшая сухим мхом. Почему-то я считал, что именно такой пейзаж должен быть на сопках Манчжурии (никогда там не был, но думаю, что там именно так). Это вроде ничего, но тут я увидел обилие металлолома (преимущественно металлических тросов), который ржавел здесь, по-видимому, еще со времен застоя. Это нас совсем не удовлетворяло. Просто абсолютно неэстетично. За сим спустился к судам и довел до личного состава результаты осмотра местности. Как это было не грустно, пришлось двигаться дальше. В окружающем нас пространстве началось легкое потемнение, как это обычно бывает вечерами. Это были еще не сумерки, но солнце, надо полагать, уже почти село. Плыть пришлось не совсем не долго. Буквально через три-четыре кривуля нашли на левом берегу подходящее место. Высадились на пляж, откуда тропинка сквозь ивовые заросли вела в лес под кроны вековых сосен. Я взглянул на свои часы, специально купленные для этого мероприятия, но выудил из них лишь информацию о том, что будильник установлен на семь часов утра. Эти цифры мигали сквозь запотевшее стекло уже второй день -- "водонепроницаемые" часики ASAHI оказались крайне неустойчивыми к суровым условиям севера Нижегородской области. Все кнопки запали глубоко в корпус, и теперь бывший инструмент для определения московского времени играл роль очень понтовой фенечки с батарейкой внутри. Сергеевы часы с "Космического марафона", проходившего в незапамятные времена в поселке городского типа Байконур давали боле точные сведения -- сейчас было семь часов двадцать минут вечера 18 августа 1997 года. Мы похрустели затекшими суставами, совершая туда-сюда вращательные движения тазами и взялись за весчи. Лагерь разбили в лесу, перетащили к нему байдарки. Из весел соорудили уже знакомые читателю триады. Дров было достаточно, но они все были сырые, поскольку, видите ли, пошел дождь. Сначала совсем маненький и мы предпочитали не обращать на него внимание. Решили устроить себе хороший плотный ужин, о котором мечтали еще с обеда. Руководствуясь этой целью, Стас эффективно развел костер, и мы поставили на него котелок с холодной водой, в которой, согласно рецепту, плавало содержимое пакетика с супом. Дождь усилился, но все продолжали выполнять свои обязанности. На стоянке был столик, и мы стали его расчищать, готовясь к предстоящей трапезе. Я, пуская слюни, открыл пару банок с тушенкой. Тетя Ира, подгоняемая Игорем, коловшим дрова, суетилась около котелка с супом, который вот-вот собирался закипеть. Рядом Стас повесил еще один котелок с водой, которую предполагалось вскипятить для второго блюда. Тут дождь стал совсем сильным. На лес опустилась ночь. Участники экспедиции убрали в палатки продукты питания и забрались туда сами. На улице остались только тети Женя и Ира, которым, надо полагать, (ха-ха) очень хотелось отведать горячих наваристых щец с голодухи. Остальные собрались в большой зеленой палатке, предохранявшей от дождя и вражеских спутников, около входа полукругом и смотрели на этих героинь дня. Скоро и у них кончилось терпение. Они тоже залезли к нам. Сквозь приоткрытую полу палатки было видно, как костер, лишенный нашего внимания, перестает сообщать тепло двум металлическим сосудам, болтавшимся на поперечине. Когда обнаружилось, что из одного плохо прикрытого котелка вытекает через край накапавшая в него вода, даже самые непонятливые догадались -- варево из пакетика сегодня не закипит. А ведь хотелось есть... Некоторое время сидели молча, соображая, что делать. Потом достали початую бутылку и при свете зажженной Серегой спички распределили ее содержимое по кружкам. Последнюю емкость я наливал очень медленно, наблюдая, как догорающее пламя медленно подбирается к музыкальным, не знавшим тяжелой работы, щупальцам Сергея. Наконец, тот конвульсивно дернулся и тихо выругался. Я уверенно опрокинул бутылку вверх дном. Раздали всем желающим кружки (не больше двух в одни руки) и чокнулись. Теперь надо было закусить. Тетя Ира, морщась и, то и дело закрывая и открывая рот ладонью, словно индеец, издавающий пронзительный боевой клич, вылезла из палатки под дождь. Через пару секунд она вернулась с большой миской и двумя вскрытыми банками тушенки. В одной банке тушенка была хорошая, в другой -- так себе. Чтоб никому не стало обидно, вывалили все мясо в миску и перемешали. При этом в темноте раздавались характерные чавкающие звуки перемешиваемого мяса и жира. Потом началась игра "Выбери кусок". Правила были - проще некуда. Участники садились в круг. Ведущий зажигал спичку и, пока она горела, водящий должен был выбрать большой ложкой в большой миске более или менее подходящий фрагмент блюда и затолкать его себе в рот, а затем хорошо прожевать и проглотить. Последние два пункта, как правило, совершались уже в темноте и о ходе процесса остальные участники могли судить по звукам, издаваемым водящим. Игра проходило весело, зажигательно и динамично. Изредка студия взрывалась хохотом. Так, к примеру, однажды Сергей сильно ошибся и чуть не съел здоровенный кусок жира, заботливо приготовленный для нас братьями-китайцами. Я услышал как он было начал бодро жевать, затем почему-то поперхнулся, тихо застонал и пополз к выходу. Потом до конца игры он все время причмокивал, покашливал и ковырялся в зубах длинным масонским ногтем на правой руке. Мы успели сыграть два кона, после чего в миске остались одни жилы и жир, не прошедшие селекцию. Не то, чтобы все наелись, но были уже достаточно сыты для того, чтобы не покуситься на эти жалкие останки наших несчастных четвероногих друзей (я имел в виду парнокопытных). Холодную закуску завершили кусочком хлеба. После этого удалили из палатки не прописанных здесь Игоря, тетю Иру и Катю и забрались в чуть влажные спальники. Я даже не пошел, как обыкновенно, чистить зубы перед сном. Погода испортилась окончательно. На улице над потухшим кострищем висел недоваренный суп, непрерывно меняющий свою консистенцию под струями дождя. Мы спали и снились нам времена, когда мы, наконец, хорошо поедим, вымоемся и выспимся.