Я начинаю жить - Энни Янг

О боли страшной, тонкой грани…

В одеяло завернувшись ватное,

Опять из-под книжного стола,

Откинувшись на мягкие подушки,

Достаю любимый инструмент письма.

Беспощадно клавиши вбиваю,

Рисуя мир из темного стекла,

Превращая боль потери

В вечные, никому ненужные слова.

6 января 2020.

Понедельник.

Сегодня у меня появилась надежда. Я сама придумала ее, безумно желая видеть Игоря. В общем-то, так я и оказалась у него дома. Пришла, открыла дверь своим ключом, но его там не было. Я не знаю, где он. Пробовала звонить – не берет. И ближе к вечеру я ушла оттуда. Забрав все свои вещи. Кроме нескольких книг, они не поместились в мой чемодан.

Сижу на кухне, положив голову на стол. И думаю. Снова и снова… Мне ОН так нужен. Иногда кажется, что… больше, чем я ему.

– Алекс, завтра Рождество. – Мама присаживается рядом. – Что ты хочешь в качестве подарка? Очередную книжку?

– Не хочу, – тихо, подавленным голосом говорю я и с трудом поднимаю голову, голова раскалывается. – Я сегодня ходила к Игорю. Его там нет. Мам, он меня забыл, да?

– Не забыл, дорогая, – ласково отвечает она. – Он в Питере сейчас.

– Откуда ты…

– Я звонила ему.

– Звонила? – Мои глаза снова мокнут. От обиды. – Я тоже, я тоже звонила. Он не взял.

– О, милая, не расстраивайся, – мама заботливо сжимает мою руку.

Ты права, мам, не буду. Мало ли почему не ответил. Вдруг встреча какая-то. Важная.

Тихонько смахиваю слезу.

– Мам, я забрала свои вещи сегодня днем, – сообщаю я с тяжелым сердцем.

– Почему? – удивляется она.

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Мне показалось… что это конец. Тогда в квартире.

– Ты по-прежнему так думаешь?

– Я не знаю, что думать, мам.

– Алекс, не спеши с выводами, хорошо? Со смерти Андрея прошло не так много времени. Игорь еще не пришел в себя. Но обязательно придет, и первым делом явится к тебе. Вот увидишь.

– Я надеюсь, что это так, иначе… Мам, я очень сильно его люблю, – тихо говорю я.

– Знаю, милая, знаю. – Она поджимает губы. – Выпьем по чашечке кофе?

Мама встает на носочки и тянется к верхней полке, достает кофейные зерна.

– Кофе? Я и забыла, какой он на вкус. Помню только, как Игорь готовил мне самый восхитительный кофе на свете. – Воспоминания врываются в мысли, выдавая чудесные картинки из прошлого. Я улыбаюсь им ровно до тех пор, пока что-то с грохотом не ударяется об пол. Это стакан. Мама случайно уронила его.

– Всё в порядке, – с волнением сообщает она, – я соберу.

Кто бы собрал мои осколки? С этим стаканом разбились и мои воспоминания, безмерная тоска и боль пришли на их место. Я вернулась в реальность.

Собирая осколки, мама вдруг говорит:

– Забыла тебе сказать, Лера заходила утром. Я сказала ей, что ты вышла прогуляться. Ты бы позвонила ей. Она же волнуется за тебя.

– Позвоню мам, чуть позже.

Мы с ней давно не виделись. Вернее я не хотела никого видеть. Мама рассказала ей всё. Об аварии. Об Игоре. О моем душевном состоянии. О моей болезни. И я в курсе, что Лера беспокоится за меня. Однако я пока не готова говорить с ней. Так же как и с Максом. Мой телефон разрывается от многочисленных входящих звонков, а того самого, заветного звонка – нет.

– Мам, я пойду в кабинет дедушки, ладно? – и не дождавшись ответа, неуклюже спускаюсь со стула, чтобы после исчезнуть в дедовском кабинете.

Вибрация. На телефон приходит очередное сообщение от Леры. И я бы снова отложила их в долгий ящик, не стала бы даже открывать, если бы мое внимание не привлекло содержимое письма – подруга мне прислала ссылку на какой-то сайт.

Неизвестно откуда взявшееся беспокойство обрушивается на меня совершенно неожиданно и не к месту, а сердце замирает в нехорошем предчувствии.

Раскрываю сообщение целиком, пробегаюсь по строчкам: "Тебе нужно на это взглянуть, Алекс". После, затаив дыхание, перехожу по ссылке. Страница загружается мгновенно, и передо мной предстает яркая страница "желтой" газетенки, где ядовито-красными, жирными буквами выведен кричащий заголовок статьи одной прыткой журналистки. "Под кайфом разбился предпоследний из Соколовых", – написано на всю ширину страницы. Чуть ниже слова той же журналистки: "Мой источник сообщил, что 25 числа 2019 года в районе 7-8 часов вечера в страшной аварии погиб не кто иной, как родной племянник известного архитектора страны, завидного и богатого холостяка, Соколова Игоря Константиновича. Андрей, так зовут племянника, находясь в состоянии наркотического опьянения, стал виновником страшной аварии, где пострадали и были госпитализированы в больницу два человека в тяжелом состоянии. А самого Андрея, к нашему глубочайшему огорчению, спасти не удалось…"

Двуличные твари! И… под кайфом? Серьезно? Так и хочется вцепиться в эту змею, что посмела так очернить семью Игоря. Волосы бы повыдирала этой журналистке за откровенно наглую ложь! Не был Андрей под кайфом, и не он вылетел на встречку! Интересно, кто этот источник? Откуда ему всё известно? И почему он бессовестно врет?

"Город, в котором произошла это ужасная трагедия, мой источник по неизвестной причине не стал раскрывать, – продолжаю я читать, – и наши сотрудники также не смогли докопаться до истины. Но это и не удивительно, принимая во внимание предыдущие случаи с правонарушением Андрея Соколова, вождение в нетрезвом виде, бесконечные драки в клубах и барах славного города Санкт-Петербург и последующее за этим скоропостижное закрытие дел, как уголовных, так и административных, наш глубокоуважаемый Игорь Константинович, надо полагать, позаботился о решении подобных вопросов и на сей раз. Ничто нынче не указывает на свидельство вышеупомянутой аварии…"

Можно ли ненавидеть кого-то настолько сильно, что хочется задушить этого гада собственными руками? Точнее одну конкретную гадину!

Пролистываю ленту новостей вниз и натыкаюсь на видеоролик: "Интервью с Соколовым". Закусив нижнюю губу, включаю проигрыватель и замираю при виде родного лица. Он выглядит печальным и раздраженным, пытается пробраться сквозь толпу перегородивших ему дорогу журналистов в высокое здание офиса его фирмы.

– Без комментариев, – сохраняя спокойствие, отвечает Игорь на множество сыплющихся на него вопросов.

– Считаете ли вы произошедшее с вашим родственником злым роком, что неотрывно преследует вас и вашу семью? Ваши родители погибли в авиакатастрофе, сестра умерла от рака, а теперь вот еще одно несчастье, не боитесь ли вы за свою жизнь? – громче всех выкрикивает одна рыжая особа, растолкав коллег и совсем близко подобравшись к Игорю.

– Без комментариев, – повторяет он и, наконец выбравшись из безумной толпы, скрывается в здании.

В гневе швыряю телефон на стол и подхожу к окну. Медленно падает снег. Он успокаивает. Это всего лишь грязный, лживый мир журналистики. Игорь предупреждал об этом, как и о том, что рано или поздно приходит иммунитет на таких вот "желтых людишек". Надо учиться держать себя в руках, несмотря ни на что. Так он говорил. Но вряд ли у него самого это всегда получается. Вспомнить хотя бы