Пять поэм - Низами Гянджеви

Поход Искендера в Рей и Хорасан

Искендеру приносят весть: в Рее — смута, против него восстал какой-то дерзкий царевич, выдающий себя за потомка Кей-Хосрова. К нему примкнули хорасанцы, восставшие идут на Истахр. Наместник Искендера не может с ними справиться. Узнав об этом, Искендер двинул войска на Рей. Покарав восставших, Искендер разрушает повсюду храмы огня. Из Рея он идет на Нишапур, Мерв, Балх. Взятую в походах добычу Искендер зарывает в землю, оставляя клады.

Искендер направляется в Индию

Двигаясь на юго-восток, Искендер доходит до Газны. Там он решает идти походом на Индию — покорить тамошнего коварного царя Кейда. К Кейду сперва посылают гонца с письмом, в котором требование: или подчиниться и выслать дань, или выйти на бой. Кейд устрашен. Он решает покориться Искендеру и направляет ему льстивое послание, обещая четыре дара: свою дочь в жены, кубок, который никогда не пустеет, прозорливого мудреца и искуснейшего врача. Искендеру не терпится получить эти дары. Он отправляет к Кейду Булинаса с новым посланием.

Письмо Искендера Кейду

Искендер пишет, что готов был уже предать страну Кейда огню и мечу, но миролюбие индийца изменило его решение. Он согласен на мир, согласен принять его дары… Булинас отвозит дары в стан Искендера. Они оказываются прекрасными. Следует подробное описание красоты индийской царевны. Искендер сочетается с ней браком, а индийского мудреца отправляет гонцом в Истахр. В отправленном с ним письме он сообщает, что решил теперь идти войной на правителя Каннауджа Фура.

Поход Искендера из Индии в Китай

Фур побежден и убит. Войска Искендера двигаются дальше. Им приходится спешить, ибо в Индии начинается падеж коней — климат им неблагоприятен. Искендер идет на Китай. По дороге, в степи, воины собирают много мускуса, рассыпанного прямо на земле. На рубеже китайской земли — благодатный край. Войска останавливаются на привал, Искендер пирует, охотится. Хакан узнает о появлении вражеского войска. Хакан испуган: он знает силу Искендера, его удачливость. Он созывает совет, просит помощи у вассалов, собирает несметное войско. С войсками он движется навстречу Искендеру. Лазутчики доносят ему, что Искендер — образец справедливости, человечности, доброжелательства, мудрости. Вместе с тем он храбрый воин, решительный и непобедимый полководец. Хакан решает не воевать и искать путей к миру. Искендер же узнает, что войска хакана идут ему навстречу. Он пишет хакану письмо.

Письмо Искендера китайскому хакану

Искендер пишет, что пришел не как завоеватель, а скорее как гость хакана. Но он все же требует от него покорности. Далее Искендер повествует о своих победах и говорит: благожелателям своим он никогда не причинял зла и всегда был верен договорам. Он не собирается порабощать Китай и уговаривает хакана отказаться от вражды. Он говорит далее о мощи своих войск, рвущихся в бой. Он велит хакану явиться в свою ставку, если же тот не явится, пусть пеняет на себя. Гонец отправляется с письмом в ставку хакана.

Хакан отвечает на письмо Искендера и направляется к нему под видом посла

Хакан пишет Искендеру льстивое и хитрое письмо, которое может служить и поводом к войне, и предлогом для мирных переговоров. Потом он вызывает мудреца и советуется с ним. Мудрец говорит хакану, что ему лучше покориться, ибо не бог ли ведет сюда Искендера? Тогда хакан отправляется в стан Искендера под видом посла и просит разрешения говорить с ним наедине. Посла оковывают золотыми цепями, и тогда, оставшись наедине с Искендером, хакан признается, кто он, просит не нападать на Китай и спрашивает о целях Искендера. Тот отвечает, что его цель — отвести Китай от неправедной веры и в течение семи лет получать с него дань. Хакан клянется ему в дружбе, и Искендер отпускает его. Наутро Искендеру докладывают, что войско хакана выстроилось, готовое к бою. Искендер в ярости решает, что хакан его обманул, и приказывает своему войску готовиться к битве. Когда войска уже стоят друг против друга, хакан выезжает навстречу Искендеру, объясняет ему, что хотел показать ему мощь своего войска, и, спешившись с коня, идет пешком к Искендеру. Войска братаются, а Искендер отказывается от дали.

Состязание румского художника с художником китайским

Животворное, кравчий, подай мне вино! Словно жизни источник, желанно оно. Может статься, вино, ластясь к мыслям усталым, В охлажденной крови брызнет пламенем алым. * * * В день, подобный весне, — так он был озарен, В день, прекрасней всех дней миновавших времен, Был у шаха в гостях повелитель Китая; Пировали два солнца, в чертоге блистая. Из Китая, Ирана и зинджской страны Знать к румийцу пришла. Были чаши полны, Тесно было прибывшим, сидели бок о бок, Мир забот был отогнан — в час пира он робок. Был у слуха пирующих ценный улов: Порождались устами жемчужины слов. Кто-то вздумал спросить в этом шумном совете: Кто из всех мастеров одаренней на свете, Чем прославлена в мире любая страна И в искусстве каком всех сильнее она? И ответил один: «Если зрим чародея,— Он из Индии гость». — «Волхвованьем владея,— Так воскликнул второй, — может брать Вавилон [417] Пораженных людей в свой волшебный полон!» Молвил третий: «В сердцах наших сладкая рана От иракских ладов и певцов Хорасана». И четвертый сказал: «В красноречии слаб Житель каждой страны, если рядом — араб». Пятый важно изрек: «Верен истине буду: Только живопись Рума известна повсюду». «Нет, о друг живописцев! На этом не стой. Лишь в Китае художники», — молвил шестой. И румиец с китайцем поспорили: «Вправе Только мы говорить об искусстве и славе!» И красивый их спор был пленительно схож С их искусством, он был — прихотливый чертеж. После распри недолгой, напрасной и жаркой Все решили: покой разделен будет аркой, И когда эту арку построят, она Будет плотной завесою разделена. Справа — нечто румиец напишет умело, Слева — ловкий китаец возьмется за дело. И увидят они, что назначит им рок В час, когда состязанья закончится срок. Лишь они создадут взорам новый подарок, То откинут завесу меж двух полуарок, И решит многих зрителей пристальный взор: Чья картина милей, чей прекрасней узор. С двух сторон плотной ткани, без лишней заботы, Мастера на ступени взошли для работы. И когда своего каждый мастер достиг, То завесу откинули в этот же миг. Две прекрасных картины открылись, — и что же? И рисунок, и цвет — все на них было схоже. Всех внимательных судей стеснившийся ряд На творения поднял растерянный взгляд: Как же статься могло, что художников двое Схожий создали сон в разделенном покое? Тут вошел Искендер… Шепот судий затих… Меж картинами сев, царь осматривал их. Все казалось ему непостижною тайной В этой близости образов необычайной. Царь взирал на картин многоцветную гладь, Продолжая огнем любопытства пылать: Было сходство во всем у обоих творений, Это было игрою взаимных дарений. И мудрец, бывший тут же, увидел, дивясь, Двух тождественных образов дивную связь. Он стоял, размышляя, и вот понемногу В ясной мысли к разгадке нашел он дорогу: И велел он задернуть упругую ткань, Между сводами арки вновь делая грань. И когда друг от друга он своды завесил, Этот — вмиг загрустил, тот — все так же был весел. Вся картина румийца сияла, свежа, А другую покрыла внезапная ржа. И, китайскую сторону видя пустою, Был смущен государь. Но опять красотою Согласованных красок сверкнула она, Лишь отдернута снова была пелена. Все он понял: прельщала глаза не наброском, Не картиной стена, а сияющим лоском Отраженье она создавала; такой Стала гладкой стена под китайской рукой. И румиец явил своей радуги пламень, И китаец сумел сделать зеркалом камень. Здесь картина рождалась, на той стороне Повторялась она на блестящей стене. И у судей возникло единое мненье: У искусников этих большое уменье. Хоть в рисунке всех строже румиец, — считай: В наведении лоска всех выше Китай. [418]