Голливудский мустанг - Генри Денкер

Карр не отпустил веревку, но животное перекусило ее. Ржание дикого свободного животного взбудоражило мустангов, находившихся в загоне. Воздух наполнился грозными звуками. Обретя свободу, мустанг встал на дыбы, чтобы растоптать врага копытами, заточенными о каменистую почву.

Актеру удалось лишь перекатиться с левого бока на правый. Внезапно прогремел выстрел. Конь отклонился в сторону; его передние копыта опустились на землю, не задев Карра. Животное так испугалось, что помчалось по пустыне, подальше от поля брани, машин, оборудования, людей.

Похоже, оно было ранено, однако не смертельно. Возможно, в круп. Все столпились вокруг Карра; актер, тяжело дыша, сжимал руками правую голень, которую пронзила невыносимая боль. Ближе всего к Карру оказались Джок, Аксель и доктор. Финли жестом отдал распоряжение Лестеру, чтобы тот отодвинул всех присутствующих подальше от актера. Возле Карра остались лишь трое мужчин и Дейзи.

Громкое, пронзительное ржание напуганных, обезумевших мустангов не затихало. Конюхи стояли у ограждения загона с арканами в руках, собираясь утихомирить животных.

Повысив голос, чтобы его не заглушало ржание лошадей, доктор говорил Карру:

— Прес! Прес! Уберите руки! Уберите руки! Вы меня слышите?

Совместными усилиями Акселю и Джоку удалось разжать пальцы Карра, стискивавшие голень. Доктор попросил мужчин подержать Карра и попытался выпрямить ногу актера. Карр ахнул от боли. Сейчас его дыхание было поверхностным; казалось, боль и слабость мешают ему дышать более глубоко.

Доктор открыл свой чемодан, наполнил шприц лекарством, снимающим мышечный спазм, с большим трудом ввел иглу в отвердевшую голень. Через несколько минут Карр задышал более легко. Боль стала слабеть. Доктор осторожно выпрямил ногу, преодолевая сопротивление измученной мышцы.

Карр лежал на спине; по его лицу струился пот; волосы актера были влажными, блестящими. Он смотрел на голубое небо, чтобы избежать взгляда Дейзи. Прес знал, что девушка плачет, и понимал, что, увидев это, он испытает сильное потрясение, и его больное сердце может не выдержать. Страх Карра перед смертью был велик.

Каждый человек понимает, что жизнь не бесконечна, и он спрашивает себя: когда пробьет его последний час? Как это произойдет? Кто будет находиться рядом? Когда он в последний раз испытает то, что ценит особенно высоко? С кем и где он будет в последний раз заниматься любовью? Когда создаст свое последнее творение? Совершит последнее путешествие. Выкурит последнюю сигарету. Сделает последний вдох.

Когда это произойдет? Где? И осознает ли он это? Шестидесятидвухлетний Престон Карр думал об этом. Много раз. Особенно на протяжении последних восьми лет, после первого сердечного приступа. Эти мысли сдерживали его страсть. Они посещали Карра, когда он читал сценарии. Не покидали его, когда он начинал сниматься в каждой из трех последних картин.

Сейчас, лежа в пустыне, чувствуя, как лекарство постепенно снимает боль, он спрашивал себя: «Господи, неужели это произойдет здесь? Неужели это последний дубль в моей жизни? Все закончится именно так? Для Короля? Сейчас, когда я лежу в пыли?»

Джок молчал. Финли ощущал свою беспомощность, одиночество. Он невольно обнял Дейзи, желая успокоить ее. Аксель начал осторожно сгибать и разгибать ногу Карра, становившуюся более податливой. Доктор, убедившись в том, что самые сильные мучения пациента уже позади, повернулся, чтобы попросить своего помощника принести носилки.

Что теперь будет? — спрашивал себя Джок. Хватит ли материала для монтажа последней сцены? Карр сыграет свои реакции. Мимика его напряженного, загримированного лица будет отражать мгновения борьбы. Джок мог также использовать первый дубль или часть последнего дубля, вмонтировать реакции, взять конец того дубля, в котором Карру удалось завести мустанга в кузов.

Ему следует срочно связаться с Мэри. Он уже жалел о том, что уничтожил те два дубля; один из них был если не идеальным, то вполне приемлемым. Во всяком случае, казался приемлемым.

Джок невольно обманывал самого себя. Это часто происходит с кинематографистом, когда он попадает в сложное положение. Дубль, отвергнутый два дня назад, при появлении новых проблем начинает казаться вполне подходящим. Не просто подходящим, а хорошим! Даже отличным!

Режиссеру порой приходится мириться с неудачами, убеждать себя, что они являются победами. Однако его могут всю жизнь преследовать сцены, которые можно было снять лучше — с большей изобретательностью и блеском. При удаче и вдохновении.

Сейчас дело было не в отсутствии вдохновения. Скорее недоставало удачи. Удача в облике шестидесятидвухлетнего мужчины, пытавшегося помолодеть на двадцать лет. И дикого животного — раненого, но свободного. По странной иронии в петле лассо оказалась шея самого Джока Финли. Он дергался, пытаясь освободиться от мысли о том, что его спасение зависит от Престона Карра, его здоровья, стареющих мышц, уставшей, взбунтовавшейся ноги.

Он недооценивал значение этих факторов. Полностью осознал его, лишь когда стал укладывать Карра на носилки. Но рук было достаточно, в помощи Джока не нуждались. Он увидел, что Мэннинг незаметно, профессионально, ненавязчиво фотографирует происходящее. Джок не мог понять, что видит в случившемся этот гомик — только интересный объект для съемки или нечто другое. Добрые, внимательные глаза Мэннинга, в последние дни прикованные к Джоку, видели сейчас только то, что позже предстанет на снимках. С фотокамерой, прижатой к лицу, Мэннинг был бесстрастен, как хирург.

Престон Карр вернулся в свой трейлер. Спазм прошел. Лекарство для его снятия теперь действовало на все тело. Доктор убедился в том, что Аксель накладывает компресс правильно, и ушел. Дейзи, конечно, осталась возле Карра.

Ассистент режиссера, которому Джок поручил незаметно наблюдать за трейлером Карра, тотчас сообщил своему шефу об уходе врача. Джок догнал доктора и зашагал рядом с ним по лагерю.

— Вам что-нибудь нужно из Лос-Анджелеса?

— Нет, — ответил доктор.

— С ним все в порядке, да? Мышечный спазм пройдет бесследно?

— Все будет нормально. Через несколько дней он вернется на съемочную площадку, — сказал доктор.

Джок собрался облегченно кивнуть, но доктор добавил:

— Я бы не хотел, чтобы он работал. Но он может продолжить. Вас ведь волнует только это.

— Одну минуту, док…

— Доктор, если не возражаете. Вас действительно волнует только это. Не пытайтесь спорить со мной. Если вы собираетесь снимать его, выслушайте мои советы. Ограничьтесь одним, а не двумя дублями в день. И постарайтесь все закончить как можно быстрей. Есть признаки усталости сердечной мышцы. Мне это не нравится. Если можно остановиться сейчас… переделать сценарий… закончить фильм сценой с другим персонажем…