Роман Брянский - Сычев К. В.

– Да, тяжел этот год для русских земель! – покачал головой князь Роман. – Вот мы ругали про себя за злые дела татарского царя Батыя…А вот, он умер недавно, и совсем плохо стало! Его сын Сартак занял царский трон и обвинил нас в том, что мы обманываем татар и платим в Орду небольшую дань!

– Знаю, княже, – с грустью промолвил Ермила. – Поэтому я и говорю тебе о вече! Я полагаю, что приказ князя Андрея Черниговского о двукратном увеличении ордынской дани – глуп и невыполним! Это значит, что мы должны полностью лишиться доходов! Мы и так, что не год, платим все больше и больше. А теперь вот – в два раза! Это уже чересчур!

– А что тебе даст это вече? Неужели сами люди наденут на себя такое ярмо? – удивился князь Роман.

– То-то дело, княже, что мы, русские люди, покладистые! Нас уговори, мы и решим так, как нас просят по-доброму! А силой и княжеским указом это делать не следует!

– А не получится у нас второй Великий Новгород из-за веча?

– Думаю, что не получится, если мы сами придумаем это вече. Наше творение по нам не ударит! В крайнем случае, собери лучших городских людей: попов, бояр и купцов. И все им объясни. Как и что говорить…У нас тут немало скопилось беглецов из разоренных татарами земель. Если их умело припугнуть татарским набегом, они сами согласятся побольше заплатить, чтобы уберечь свои жизни. А если, на худой конец, ничего не выйдет, тогда разгоним всю толпу и начнем уже думать по-другому! Но я все-таки надеюсь, что нам удастся уговорить брянский люд. Конечно, придется твоим слугам походить и старательно похлопотать. Зато если сам народ вынесет решение, никакого спора не будет! Пусть тогда платят по две куны с каждого лица мужского пола. А эти деньги пойду в казну и на выплату ордынской дани!

– Дело это не простое, – задумался Роман Михайлович. – Умна твоя головушка, мой верный Ермила…Я слушаю и соглашаюсь. Давай-ка, зови сюда отца Игнатия! Посоветуемся с ним. Нужен также и Ефим Добрынич! Он помирился со своей супругой?

– Все затихло. Значит, Добрынич поладил с Варварушкой.

– А как же его лада, Мирина, согласилась ли с разлукой?

– Какая там разлука! – усмехнулся княжеский огнищанин. – Как была любовь, так и осталась…Вот только Мирина перебралась в домик, который стоит у Петровской церкви. Там они встречаются. Добрынич, правда, теперь почаще спит дома. Поэтому тишь и благодать…И Варвара перестала жаловаться княгине…

– Слава Господу! – улыбнулся князь Роман. – А то моя супруга, что не день, все вспоминала о жалобах Варвары…Однако, давай-ка по делу…Позови и моих бояр. Послушаем их, а тогда решим, что делать.

Когда в княжеской светлице собралась вся знать – почти два десятка преданных князю, одетых в богатые кафтаны, брянских «лучших людей», среди которых резко выделялись три чернорясных священника – князь Роман, подав всем знак усесться на скамьи, стоявшие с обеих сторон княжеского стола, коротко рассказал, для чего он их собрал и дал слово огнищанину Ермиле.

Тот, в свою очередь, быстро изложил суть своего предыдущего разговора с князем и посоветовал создать в Брянске собственное, городское вече.

Лучшие люди не сразу заговорили, выслушав речи. В светлице долго стояла напряженная тишина.

– Да, это трудное дело! – промолвил, наконец, задумчиво отец Игнатий. – Народ-то можно собрать. Но вот стоит ли давать ему такие вольности?

– А что тут думать? – воскликнул наставник княжеских детей отец Серапион. – Не грех, но мудрость прибегнуть к народу в трудное время! Голос народа – это голос Бога, как говорили в древнем Риме!

– Что ты, брат, опомнись! – воскликнул отец Митрофан, настоятель Петропавловской церкви. – Господь не наделял народ такими правами! Мудр только один Господь, а народ глуп! Разве можно доверить судьбу такого важного дела бестолковой толпе? На то есть ты, князь Роман Михалыч! Вот и распоряжайся. А народ должен украсить твою волю своей покорностью!

Большинство присутствовавших одобрительно закивали головами.

– Сам решай, княже, – поддержал священника старший дружинник Дарко Веселинович, – а мы поддержим! А если нужно, так силой утвердим твое решение. Пусть попробуют начать смуту: тут же усмирим злодеев!

– Для чего же я тогда вас собрал?! – рассердился князь Роман. – Если бы все зависело от моего решения, я бы не стал тут с вами разговаривать! Я не хочу брать на себя возможный грех разжигания смуты! Забыли, что раньше был другой налог – по одной куне? Разве легко было тогда усмирить недовольных?

– Ну, усмирили же, княже! – промолвил Ефим Добрыневич. – У нас, слава Господу, есть надежная дружина и приставы! Зачем мы тогда держим этих приставов, почти три десятка? Для того, чтобы справляться с беспокойными людьми!

– Смотрите же, – возразил собранию Ермила. – В том году, когда мы вводили новые поборы и началась смута, мы посадили в амбары столько народа, что они там едва не задохнулись! Слава Господу, что отделались только одним грехом: под замком скончался жалкий старик-зачинщик! Ладно, что успели теперь срубить темницу с острогом за Верхним Судком, на горке! И уже с полсотни бездельников сидят там на шее у князя! Их ведь надо кормить! Опять расходы…Вот я и говорю вам: давайте так решим, чтобы сам народ по доброй воле наложил на себя повинность. Так оно будет спокойней и выгодней. Во всех больших русских городах обязательно есть веча. Кто бы их держал, если бы они не были нужны? Значит, это так…Вам бы не спорить и осуждать полезные советы, но наоборот, надо думать, что сделать, чтобы наше брянское вече стало не нашим врагом, но помощником и добрым другом князю и его верным людям!

– Но как же это сделать? – удивился Ефим Добрыневич. – Ты, Ермила, так преуспел в житейских хитростях, что мне, старику, не понять, что ты придумал!

– Ну, вот, что я посоветую, – молвил княжеский огнищанин. – Соберите всех своих верных людей, домочадцев, челядь и расскажите им о том, что наша казна нуждается в серебре, что нам не хватает денег для выплаты татарской дани…Словом, их просят придти на вечевую сходку и принять новый подушный налог. Чтобы теперь отдавали в княжескую казну не по одной куне, а по две! Теперь в Орде новый царь, Сартак, вот он и требует все это!

– По две куны с каждого мужа! – вскрикнул отец Митрофан. – Народ с этим не согласится!

– А если поговорить с людьми по-хорошему? – вмешался князь Роман. – Для чего вы тогда поставлены мной над народом? Убедите людей в своей правоте! На князе и без того лежит тяжелое бремя! Пора бы и вам подумать, как укрепить нашу власть!

– Да и мы, Божьи люди, – поддержал князя отец Игнатий, – не должны стоять без дела! Надо говорить с народом в церквях, во время Божьей службы, и убеждать людей не скупиться на татарскую дань. Нет у нас сил противиться воле ордынского царя…Однако, как я узнал, там, в Орде, произошли большие перемены! Но об этом потом. Думаю, что вече – дело нужное и полезное! Поддерживаю Ермилу Милешича! Лучше назначать налоги волей самого народа. Так надежнее.