Чернильные цветы - К.О.В.Ш.

– И что надумал?

Лу, как могла, постаралась скрыть свою заинтересованность. Конечно, ей было любопытно, но в то же время и тревожно от таких разговоров.

– Знаешь, вчера я смотрел, как ты спишь…

– О, уже «Сумерки» пошли, – хихикнула девушка.

– Не перебивай, – потребовал Рома, запустив в нее подушкой. – Так вот, смотрел и думал, что я могу легко представить, как мы живем вместе. Переедем в Москву, ты будешь учиться, я – работать. Ну, короче, как нормальные люди.

– Звучит заманчиво, но в твоем плане есть пробелы, – заметила она, прищурившись. – Во-первых, я тоже собираюсь работать…

– Просто я подумал, вдруг ты захочешь поступить в институт и получить нормальное образование?

– Нормальное образование, значит? – Лу поджала губы. – Я тебе уже говорила, что не вижу смысла тратить четыре года на то, что мне не нужно. Особенно если достаточно коротких курсов. Да и потом, на что я буду жить?

– Я буду работать.

– Я не буду твоей содержанкой.

– Господи, что за отвратительное слово! – возмутился парень. – Почему ты извращаешь все мои слова?

– А почему ты постоянно пытаешься меня переделать? – вдруг раздраженно спросила она, слезая с кровати. – Ты знал, чего я хочу. Я хочу делать тату. Я хочу сама чего-то добиваться, а не ждать тебя с работы с борщом на плите, – заявила она, скидывая с себя рубашку.

Увидев ее в одном белье, Рома потерял нить разговора. Его глаза скользили по ее телу, словно он впервые ее увидел. Лу воспользовалась его замешательством, чтобы отыскать свою одежду. Она злилась на него за этот разговор. Вот надо было взять и испортить ей настроение? Можно подумать, он не знал, какая она.

– Я домой, – объявила она, одевшись.

– Лу. – Рома подошел к ней и прижал к себе. – Кончай дуться, – попросил парень, целуя ее в висок. – Я не хочу тебя переделать, просто переживаю о тебе, – шептал он, зарываясь лицом в ее волосы. – Просто я подумал, что так было бы лучше. И правильней.

– Для кого правильней?

Она отчаянно хотела поверить ему, списать все на заботу, но слишком отчетливо она ощущала присутствие Маргариты в этой беседе. Можно подумать, Лу не догадывалась, кто вложил эти идеи в его голову.

Она посмотрела на Рому, который выглядел расстроенным, и обхватила его лицо руками.

– Тебе со мной хорошо? – спросила она, глядя ему прямо в глаза.

– Я люблю тебя, – прошептал он, зачарованный серой дымкой ее глаз.

Сердце Лу совершило какой-то невероятный кульбит и забилось где-то в горле. Во рту пересохло, а все слова сбились в какую-то кашу. Она не могла заставить себя произнести хоть что-нибудь, хоть как-нибудь ответить. До боли закусив губу, она уткнулась лбом в плечо Ромы, ища успокоения в его таком уже родном для нее запахе.

– Прости, – наконец выдавила она.

Она не могла произнести эти простые слова, признаться в том, что все внутри словно обжигает огнем, когда он рядом.

– Все хорошо. – Рома провел рукой по ее волосам, прижимая девчонку к себе. – Ответишь, когда будешь готова. Я просто хотел, чтобы ты это знала.

Лу сжала его так сильно, как могла, своими худыми руками. Сразу стало так стыдно за недавнее раздражение – Рома ведь действительно заботится о ней. По-своему. Она обнимала его, словно сила ее объятия могла выразить то, на что ей не хватало слов.

– И я помню, что ты не любишь громкие слова. Но я не мог не сказать тебе, красотка. – Поцеловав кончик ее аккуратного носа, Рома подмигнул. – Это ни к чему тебя не обязывает, но если что, я приму ответное признание в любой форме. Можешь нарисовать плакат, отстучать азбукой Морзе, ну или передать записку почтовым голубем. М-м-м?

* * *

Лу вернулась домой в начале одиннадцатого, потому что Рома не желал отпускать ее. И к своему превеликому удивлению, она обнаружила в прихожей мужские кроссовки, а с кухни доносились приглушенные голоса. Мелькнула мысль о том, что у Роксаны появился ухажер, но она быстро ее отмела. Сестра поделилась бы с ней такой новостью. Или нет?

Любопытство толкнуло ее в спину, и она решительно открыла дверь на кухню.

– А, это всего лишь ты, – разочарованно протянула Лу, обнаружив на кухне Кирилла. – Чего тут забыл? – спросила она быстрее, чем заметила разложенные на столе книжки и тетрадки.

– У нас вообще-то занятие. – Роксана многозначительно кивнула мелкой в сторону двери.

– А не поздновато ли вы занимаетесь? – подозрительно прищурилась Лу.

– Так, вали отсюда, – начал нервничать Кир. – Мы скоро заканчиваем.

– Да пожалуйста, – пожала плечами мелкая и покинула кухню.

–Трудно воспитывать подростка?– вдруг вполне серьезно спросил Кирилл.

–Нормально,– коротко ответила Рокса. – И вообще, не отвлекайся от занятия.

–Да ладно, давай просто поболтаем?– предложил Кир. – У меня уже мозги кипят.

–Это хорошо,– фыркнула Рокса, закрывая учебник. – Значит, есть чему кипеть.

Они с Киром занимались по два часа, и обычно к концу второго часа он начинал тупить. Роксана не давила на него, когда видела, что он больше не в состоянии усваивать материал, и они просто разговаривали. Школьник оказался очень старательным. Видимо, машина стала отличной мотивацией.

–Слушай, блонди, а ты неплохая училка,– сказал Кирилл, не глядя на нее. – Хорошо объясняешь.

–Спасибо. – Роксана привычно уже пропустила мимо ушей насмешливое «блонди» и улыбнулась. – Ты быстро схватываешь. Еще бы с английским так.

–Даже не мечтай,– мотнул головой Кирилл, – не мое это. Тем более я уже получил свою четверку.

–Нагло и низко,– хитро заметила Рокса.

–И все же получил,– самодовольно усмехнулся парень, глядя на нее своими темными глазами.

Роксана только фыркнула. Глядя на младшего Андреева, она задумалась о том, сколько всего произошло за каких-то три месяца. Она успела и возненавидеть Кира, и проникнуться к нему благодарностью, и снова взбеситься. А теперь она вдруг поняла, что никакого негатива он у нее больше не вызывает. Совсем.

И тем не менее братья Андреевы очень плотно обосновались в их с Лу жизни, а младший уже который вечер оккупировал их кухню, требуя позаниматься с ним. И ей это нравилось, потому как куда приятнее учить того, кому это нужно и интересно. Пусть в остальном Кирилл оставался заносчивым мальчишкой, но когда они занимались, он становился на удивление