Чернильные цветы - К.О.В.Ш.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андреев очень любил детей, всех, без исключения. Он мог просто так поболтать с ребенком на улице, всегда улыбался, видя младенцев. И тогда она поняла, что это ее шанс. Ребенок станет той ниточкой, что будет связывать их всегда. Полтора месяца она шаманила с контрацепцией, а потом наступила долгожданная задержка.
Услышав новость, Андрей впал в ступор. Он молчал несколько минут, а потом просто вышел из комнаты общежития, оставив ее в полной растерянности. Она сидела на узкой кровати и с трудом сдерживала накатывавшую на нее панику. Почему-то она не рассматривала тот вариант, в котором он оставит ее одну с их нерожденным ребенком.
Но Андрей вернулся, сжимая в руках пышный букет пионов. Улыбаясь, он предложил ей пожениться. Они стали жить вместе, готовясь стать родителями. Он представил ее своей матери, которая сразу ее невзлюбила, но ей было все равно. Она любила Андрея так сильно, что могла бы вытерпеть все. Больше мужа она любила только своего старшего сына, подарившего ей самый счастливый день за всю ее жизнь.
Андрей держит на руках их первенца и смотрит на нее. Его карие глаза, такие же, как у Ромы, влажные от подступивших слез. «Люблю», – шепчет он, глядя на жену. Тогда он сказал это впервые. И все, что было до этого, стало таким незначительным. Неприязнь его матери, холодность, с которой он порой принимал ее ласки – все потеряло смысл, растворилось после такого мимолетного, такого короткого и острого мига счастья.
– Мам. – Маргарита почувствовала прикосновение к лицу. – Все в порядке?
– Да, все хорошо.
– Почему ты плачешь? – Рома осторожно стер дорожки слез с ее щек.
– Я так люблю тебя, сынок, – вдруг сказала она, сжимая его руку в своих пальцах. – И твоих братьев, и отца, – прошептала она, целуя руку сына. – Я просто хочу, чтобы вы были счастливы.
– Мам, ну ты чего?
– Все хорошо, – она улыбнулась, отпуская его руку. – Просто воспоминания нахлынули.
Рома покачал головой, улыбаясь, и вышел на улицу.
Маргарита пошла в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Она смотрела на себя в зеркало. Она сильная, она всегда была сильной. И тем сильнее она презирала Арину, которая позволила себе спиться. Бросить детей. Слабая и жалкая, недостойная называться женщиной, недостойная любви Андрея. И все же он ее любил – просто так, а Маргарите пришлось добиваться этой любви. Она была хорошей женой, надежным другом, матерью его детей. Она всегда была его поддержкой и опорой.
Она сумела выковать свое счастье, не жалея сил. Сжимала зубы и терпела то, от чего другие отступаются, молчала, когда другие срывались на крик. Она сильная и умная. И она не позволит какой-то девчонке лезть в ее семью и портить жизнь ее сыну. Лу встала ей поперек горла с самого начала. Как бы ни пыталась она выглядеть милой, Маргарита видела ее насквозь. Пусть она не родная Арине, но какую дочь она могла воспитать? Такую же, как она. И вторая, которая теперь занимается с Кириллом, наверняка ничем не лучше.
Она не позволит этим сестрицам пускать корни в ее семью. Нужно было вырвать их, как сорняк, раз и навсегда.
44. Поступай, учись, работай и умри, как все [66]
Рома наблюдал, как Лу роется в пакетике с вещами, выискивая расческу. Девушка недовольно хмурилась, снова и снова запуская руку в пакет, а потом наконец отложила его в сторону.
– Кажется, я не взяла ее, – проворчала она, забираясь на кровать.
– Мне нравится и так, – улыбнулся Рома, запуская руку в ее волосы и взъерошивая их еще сильнее.
– Это потому что ты сумасшедший. Короче, я сегодня домой пойду.
– Суббота же.
– Ну вот и я о том же. Пора и честь знать. Завтра надо поработать, еще было бы неплохо к бабушке съездить, короче, много всего. Да и не могу же я все время…
– Почему нет? – вдруг спросил Рома. – Ты же и так почти каждый день тут.
– В том-то и дело, пора вернуться в реальность, – покачала головой Лу. – Да и все эти пакетики…
– Так оставь какие-нибудь вещи тут. Хотя мне нравится, когда ты ходишь в моих рубашках, – словно в подтверждение своих слов, он погладил ее обнаженные ноги. – Очень сексуально, – выдохнул Рома, целуя тонкую шею.
– Не думаю, что это хорошая идея. У меня есть свой дом, и неплохо было бы появляться там почаще. Да и Рокса скоро себе гастрит заработает, готовить-то некому, – попыталась отшутиться Лу.
Ей было хорошо с Ромой. Ей нравилось готовить вместе, смотреть кино, заниматься сексом, спать в обнимку, но она скучала по Роксане, ей нужно было учиться и работать. В последнее время она почти ни о чем не думала, наслаждаясь своими первыми отношениями, и это пугало.
Она растворялась в Роме, забывая о своих желаниях и целях, думая только о том, как им хорошо вместе. Она теряла свое я. А ей совсем не хотелось стать двухголовым чудовищем, как Аня со своим Витей.
– Как скажешь. – Рома со вздохом откатился в сторону. – Спорить, я так понимаю, бесполезно? – спросил он, глядя в потолок.
– Естественно. Злишься?
– Нет, думаю. Мне нравится, когда ты тут. Все как-то так правильно. И я все чаще ловлю себя на мысли, что было бы круто, ну, не знаю… Жить вместе. – Поймав слегка испуганный взгляд девушки, Рома фыркнул: – Не сейчас, конечно же. Но разве ты никогда не думала об этом?
– Да как-то не особо.
– Я раньше тоже не думал о таком, а сейчас… Мне хорошо с тобой. – Рома повернулся на бок и встретился с ней взглядом.
Мелкая выглядела обеспокоенной. Она сидела, скрестив ноги по-турецки, и смотрела на него своими огромными дымчатыми глазами. На ее лице не было ни грамма косметики – она почти не красилась после того, как Рома отметил, что так ей идет больше. Она прислушивалась к нему, но ее колючая натура, помноженная на привычку делать все назло, порой давала о себе знать.
– Короче, я к тому, что
